Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— Я покажу вечером, — неожиданно раздался приглушённый голос прямо из бокала с красным вином, который, налив до краёв, я собирался осушить в первую очередь. — Смотри на балконе.

— Что?

Я застыл и старался понять — откуда идёт звук, невольно подумав о том, что на фоне сегодняшний событий на водном мотоцикле у меня уже начинаются слуховые галлюцинации.

— Кто это?

— Я! — отозвалось эхо, которое быстро погасло, но на дне бокала что-то блеснуло, и вскоре я сообразил, что разговаривал с моей призрачной девочкой. Потом откуда-то снизу начала распространяться тень, словно в вино что-то капнули, и, качнувшись, неожиданно растаяла. Я продолжал ждать, но больше ничего не происходило, только, кажется, какая-то тяготящая атмосфера вокруг меня стала ещё более давящей. Теперь я не сомневался, что это снова тени, которые, кажется, охраняют меня от новых появлений призрачной девочки и во что бы то ни стало хотят воспрепятствовать нашему общению. Интересно, могли ли они видеть и слышать всё то, что она мне говорит, или это было исключительно для меня? Даже если и нет, то, очевидно, эти силы понимают намерения ангела и склонны с ними не соглашаться.

За этими размышлениями я допил бутылку вина и понял, что полностью сыт и пытаться засунуть в себя что-то ещё — было бы точно лишним. Поэтому, тяжело поднявшись, я двинулся в обратный путь, пока не представляя — чем бы ещё заняться, но как ни странно, снова почувствовав сонливость и усталость, словно вовсе и не отдыхал до ужина. Наверное, так трудился за столом, что потратил последние силы. Тут краем глаза я заметил, что бильярдный стол, несмотря на обилие людей за столиками у бара, пуст и, купив на ресепшене гнутый маленький жетон, вскоре с усилием тянул на себя округлую ручку, высвобождающую шары, с шумом покатившиеся в просторную полость сбоку стола. Снова пластмассового треугольника на месте не оказалось и мне пришлось делать аккуратную пирамидку вручную, а, сместившись чуть в сторону, я чуть было не уронил на пол бокал с пивом, который с какой-то неуместной торжественностью поставил рядом со мной улыбчивый официант, лилейно протянувший:

— Ван бир.

Удивительное дело — стоило мне вчера заказать здесь пару бокалов, как, видимо, они уже успели занести меня в списки постоянных клиентов, и теперь, едва завидев рядом, будут таким навязчивым, но и необычайно внимательным образом сбывать свою слабоалкогольную продукцию. Первым делом я хотел было отказаться и изобразить полное непонимание — мол, с какой стати вы решили, что мне хочется чего-то подобного? Но потом идея отхлебнуть холодного пива и сбить во рту кисловатый привкус вина показалась мне необыкновенно привлекательной. Я кивнул, протянул официанту свою карточку и залпом осушил весь бокал, с удивлением найдя в себе место для столь солидной порции. Нет, видно, как ни ешь и чувствуй себя пересыщенным, для воды, действительно, дырочка всегда отыщется. Или это о чём-то другом?

Потом, взмахнув кием, я разбил шары и начал обходить стол в поисках наиболее очевидной и вероятной комбинации, невольно обратив внимание на заинтересованные взгляды некоторых мужчин, сидящих за столиками с ноутбуками и дымящимися сигаретами. Между ними красиво мерцали урны, выполненные в виде больших старинных ваз с неизменной подставочкой сверху, наполненной песком, откуда, словно причудливые колючки, торчали окурки. Теперь же в них были поставлены большие металлические чаши с фитилями, которые, наверное, и безо всякого дополнительного освещения, очень хорошо озаряли бы всё вокруг, создавая романтичную и какую-то даже первобытную атмосферу на фоне раскачивающихся веток пальм и падающих на столы плодов оливок.

После второго удара по белому шару у меня зазвонил телефон, и на дисплее высветилось имя Анатолия, хотя по какой-то причине я был уверен, что первой обязательно станет Лена.

— Да, слушаю.

— Добрый день. Надеюсь, вы хорошо отдыхаете?

— Несомненно.

— Вот и отлично, — Анатолий кашлянул, и в трубке что-то зашуршало. — Завтра в одиннадцать дня все встречаемся у острова Изола Белла.

— Это где?

— От вашего отеля в девять тридцать идёт бесплатный шаттл — это такой микроавтобус. Запишитесь на него на ресепшене и около десяти окажетесь возле фуникулёров, ведущих в Таормину. Можете туда-сюда прокатиться — уверен, покажется небезынтересным, и идите пешком в обратном направлении минут десять. Слева будет море, и вы обязательно увидите красивый остров, который от пляжа отделяет символический перешеек. Спускайтесь по первой попавшейся длинной лестнице, пройдитесь по пляжу и там все увидимся.

— Хорошо. Есть новости?

— Да, там и встретимся с шестым. Не забудьте — Изола Белла. До встречи!

— До завтра.

Я опустил трубку и неожиданно не захотел продолжать партию в бильярд, а поставил на место кий, оставив шары причудливо замершими на столе, и пошёл на ресепшен, где, как ни странно, без труда объяснил, что мне нужно и занял последнее свободное место в шаттле, словно дожидавшееся только меня. На мой вопрос про Изола Беллу, насколько я понял по выразительной мимике черноволосой высокой девушки, можно было ответить лишь безмерным восхищением, не предполагающим, что такое чудо можно как-то не заметить. Вполне удовлетворившись этим, я сунул в карман выписанный билет, поднялся на лифте в номер, сбросил рубашку и, достав из мини-бара бутылку пива, вышел на балкон.

Сев на неприятно скребущий по кафелю пола прогибающийся пластмассовый стул, я сильнее сжал в руке прохладную бутылку с изображением импозантного мужчины в зелёном на этикетке. Сколько и чего именно ждать, я не знал, поэтому воспользовался приобретённой открывалкой с колоритной мафиозной дамой и, сделав пару больших глотков, некоторое время смотрел на ярко освещённую улицу, по которой сновали водители на скутерах и гуляли туристы. Ветер усилился — стоящие у ограждения флагштоки с полотнами Италии, Евросоюза и сети отелей, где я находился, громко трепетали и рвались куда-то в сторону темнеющего моря, над которым мерцала луна. Несмотря на это, было довольно тепло, но осознание того, что сделав всего шаг с балкона, я могу оказаться в уютном номере и мягком тепле постели, грело душу и создавало ощущение какого-то необыкновенного комфорта. Мне хотелось надеяться, что ожидание не затянется на всю ночь, так как, несмотря на то, что ничего особенного в течение дня я не делал, тем не менее, чувствовал себя как никогда уставшим. Кроме того, неизвестно ещё — как всё получился завтра на этой Изола Белле, и перед этим хотелось полноценно выспаться. Однако, подсказку, о которой упоминала моя призрачная девочка, стоило посмотреть — это также может прийтись весьма кстати в наших дальнейших поисках. Кроме того, как всегда, меня начало мучить лёгкое беспокойство в преддверии надвигающихся событий, и пиво, несмотря на ожидания, пока плохо способствовало расслаблению.

На соседний балкон вышли, судя по голосам, две русские женщины средних лет. Они горячо обсуждали экскурсионную поездку в Катанью и приобретённые со скидкой великолепные вещи. Я невольно поморщился — мне показалось не очень уместным и хорошим наше совпадение здесь по темам, отчего желаемые покупки начали представляться какими-то второсортными, что ли. Выразить мои чувства точнее было сложно — пожалуй, как будто они уже прошли по магазинам и выбрали всё, что было хорошего, оставив мне явно неудачные вещи. На самом деле, конечно, это было совсем не так, но какой-то странный ореол неприятия неожиданно испортил мне настроение. Хотя если разобраться, возможно, эта тема была здесь вообще ни при чём, а больше напрягало наличие на Сицилии такого внушительного количества русских туристов. Когда я представлял себе Италию по пути сюда, то почему-то по умолчанию считал, что окунусь в плане окружающих людей в совершенно другой мир — немцев, американцев, французов и, разумеется, самих сицилийцев. Однако оказалось, что от соотечественников не скрыться нигде, вольно или нет, прислушиваясь к их словам, вспоминая Москву и всё то, что уже, казалось, осталось в далёком и безвозвратном прошлом.

К счастью, женщины скоро шумно покинули балкон и, судя по хлопнувшей двери, скрылись в номере, а я, отхлебнув пива, стал смотреть на небо, усыпанное мелкими звёздами. Как ни странно, их можно было отчётливо увидеть только боковым зрением, а глядя в упор — просто блуждать по бездонной черноте. Но всё-таки ещё темнее, чем небо, были высящиеся слева горы, перемигивающиеся бесчисленными, преимущественно белёсыми огоньками и создающие ощущение неких гигантских подсвеченных ступеней, ведущих в вечность. В такой вечер я готов был поверить во все легенды про обитающих внутри Этны богов и прочие сказания, представляющиеся нелепыми, смешными и наивными при свете дня. Но ночь, без сомнения, всё меняет, оставляя неограниченный простор для воображения и чего-то большего — кажется, долгое время дремавшего внутри, а сейчас неожиданно пробудившегося и пытающегося выйти наружу. Здесь же я впервые пожалел, что не умею рисовать или, на худой конец, писать стихов — несомненно, всё вокруг так и дышало предвкушением какого-то творческого раскрытия, и звало попробовать свои силы. И в то же время очень хорошо и правильно, что я не стал ничего мудрить с фотоаппаратом — как мне уже приходилось неоднократно убеждаться, снимки даже самых красивых мест всё равно выглядели, как некая неполноценность, насмешка над той удивительной красотой, которая окружала на самом деле. Да, уж лучше просто напитаться этой энергией, эмоциями и впечатлениями, чтобы они грели душу и сердце, когда я вновь столкнусь с обыденностью и чем-то неприятным.