Дети Брагги - Арина Воронова

Вестмунд в недоумении уставился на него.

- Хольмганг в моем лагере?

- Вчера, когда Оттар Черный и я пришли к тебе, чтобы рассказать о произошедшем, ты ответил, что сейчас не время для беседы.

- Но почему в предательстве?

- Ньярви обвинил гаутрека в том, что якобы это она предала Рьявенкрик, что это она отвлекла внимание защитников на стенах и открыла ворота франкам. Ньярви и два его человека не доверились слову моему и вернувшегося со мной Грима, сына Эгиля, - при упоминании этого имени на лицо конунга набежала легкая тень, - что гаутрек находилась в то время совсем в ином месте, защищая корабли Гаутланда и своей флотилии.

- Хольмганга не будет, - еще крепче сжав жезл, неожиданно объявил Вестмунд.

- Поединка чести не властен остановить даже конунг, - тихо, но твердо ответил дружинник.

Карри намеренно неторопливо шагала меж шатров, длинных домов отдельных дружин и палат хольдов и херсиров. На плече у нее покоилась алебарда, руки скрывали железные перчатки, но шлем свой она оставила в доме Оттара и Амунди Стринды. Кольчугам и шлемам не место на хольмганге. Этот бой - суд богов и дело чести, здесь речь идет не о жизни или смерти одного из бойцов, что они значат по сравнению с честью? А решение вынесут асы.

Что вовсе не означало, что она останется в живых.

"Хольмганг - поединок четверых", - прозвучал вдруг в ее памяти голос Скьельфа, тогда еще звонкий и без малейшей хрипотцы. "Тот, кто решился на поединок, кроме воли асов, вверяет свою судьбу побратиму. Твой кровный брат, как и кровный брат оскорбившего тебя, прикрывает тебя щитом, в то время как ты и твой враг обмениваетесь - запомни - по очереди обмениваетесь ударами. Здесь твоя жизнь зависит от побратима-фелага". Впрочем, усмехнулся тогда доверенный товарищ Раны Мудрого, если нет побратима, сойдет и добрый друг.

У Карри второго не было. Дружина ее была еще в пути. Бранр в отчаянии дергал себя за рыжую бороду, всадил клинок в колоду, но как член Круга Скальдов он не мог принять участие. Предложи кто-нибудь из скальдов такое, его отклонили бы третейские судьи.

Владеющим рунной волшбой, даром Одина, не полагалось участвовать в поединках, и свои обиды им приходилось разрешать иным испытанием. Касалось это и Грима, который, услышав об этом, куда-то мрачно исчез. Оставался еще Скагги но какой в мальчишке толк. Его участие скорее всего будет означать гибель для них обоих.

- Я пойду одна, - сказала Карри Амунди и Оттару Черному. - Ни Бранр, ни Грим не смогли остановить этих людей. Не отрицаю, быть может, гнев их праведен. Тогда пусть нас рассудят Один и сталь, - повысила она голос так, чтобы было слышно всем. К ее удивлению, у дома целителя собрались почти две дюжины воинов. Весь Круг, наверное, улыбнулась про себя дочь Раны Мудрого.

Больше всего тревожило Карри Рану, пока она пересекала Фюркат, не отсутствие у нее второго, а то, позволят ли ей судьи сражаться одной. Если нет, то она окажется во власти тинглида, суда всего войска. А какого суда ждать от мужчин женщине, да к тому же с клеймом предателя?

Пройдя через ворота вала, она оказалась на берегу залива, где собрались почти все ратники Фюрката. Ее появление вызвало расходящиеся кругами волны приглушенного бормотания, давая ей пройти, воины расступались. Оказалось, ратники плотной толпой сбились вокруг площадки шириной три метра, которая была обозначена, по обычаю, прутами орешника.

Хольмганг ведется обычно на острове в речном потоке, снова вспомнила Карри уроки Скьельфа, но там, где нельзя найти оного, место отмечается на земле прутьями орешника, который как бы отъединяет это место от обыденного мира. В хольмганге ты не сможешь увернуться: противники не имеют права отскочить в сторону от удара, уклониться от выпада, они наносят удары, пока один из них не будет убит или не сможет дольше вести бой. Если кто-либо из них бросит оружие или заступит за ореховые отметины, это будет означать, что он сдается на милость своего противника. Противник в таком случае вправе потребовать смерти или увечья. Если же судьи заметят малейшее проявление малодушия в одном из вышедших на поединок, они, без сомнения, потребуют того или другого, или обоих разом.

Выйдя на открытое пространство, Карри обнаружила, что враги ее уже стоят у прутьев. Чернобородый из дружины конунга, которому она выбила зубы и которого, по словам Амунди, звали Ньярви.

В ярких солнечных лучах на лезвии его тяжелого широкого меча словно извивались гравированные змеи. Подле него стоял его фелаг, высокий крепко сбитый воин одних с Ньярви лет. Этот держал огромный щит из крашеного дерева с металлическим ободом и медной насадкой в центре. Из троих судей ей был известен лишь один и тот понаслышке: Тьодольв всегда рвался в бой - даже там, где без него можно было и обойтись. Говорили о нем также, что он справедлив и уважителен с равными. Впрочем, такой человек едва сочтет равной себе женщину. На поясах, на запястьях двух других поблескивало серебро, признак богатства или высокого положения в дружине. По правилам хольмганга все они были при оружии.

- Где твой второй? - нахмурился Тьодольв.

- Мне он не нужен. Я в конце концов женщина из рода Асгаута, а не вояка с островов!

Из ближайших рядов послышались веселые возгласы, потом бормотание по мере того, как сказанное передавали дальше. Все в дружине, путь даже такой большой, как воинство Фюрката, есть дело общего согласия. Всегда неплохо - перетянуть на свою сторону этих людей.

Какой-то шум позади, и внезапно рядом с Карри перед судьями предстал рыжий гигант с массивными серебряными обручьями на огромных руках. Ньярви и его фелаг, нахмурившись, отступили на шаг назад.

- Щитоносцем за нее выступлю я, Гвикка Ирландец, - заговорщицки улыбнувшись, бородач с серьгой в ухе раскинул руки.

- Она просила тебя?

- Нет.

- Тогда по какому праву ты вмешиваешься в это дело?

- По праву кровного родства.

- Ох врешь, - шепнула краем рта Карри. Толпа выплеснула новый возбужденный вой. Не каждый день выпадают подобные развлечения. Дружинники Веса вовсе не спешили покончить с потехой так скоро. Люди напирали, стремясь услышать как можно больше, чтобы потом передать все оказавшимся в задних рядах. Их возбуждение повлияло и на судей: на вапна такр не отмахнуться от настроения воинов.

Судьи отошли в сторону, чтобы обменяться несколькими фразами вполголоса, а бородач проворно обернулся к Карри. Он сделал шаг вперед, наклонился, чтобы хоть как-то сравняться с ней ростом, и быстро зашептал:

- Послушай, Карри, тебе же не выпутаться из этого в одиночку.

- Посмотришь, как я научилась управляться с наследством твоего отца. А что, если здесь найдется кто-нибудь из Мармира? Ты ведь мне не родня!