Простая смертная #2 (СИ) - Оленева Екатерина Александровна

– Это зависит от того, насколько негостеприимны вы будете. Если вы немедленно отпустите моего дракона и вернёте моего сына, обещаю не наносить вам урона, – попыталась я подойти к решению ситуации с позиции силы.

Впрочем, я и сама не верила в то, что у меня получится. Мозг пой прощупывал возможные варианты решения проблемы. Шансов на то, что этот смуглолицый выскочка просто так возьмёт и вернёт мне моего сына, стремительно двигались в сторону нуля. Столь ценного заложника никто не отдаёт. То, что Пингвин до сих пор не залил всё вокруг огнём, свидетельствовало лишь об одном: у этих людей есть нечто, что может сдерживать ярость молодого и необузданного дракона. Скорее всего, это магия. Не исключено, что сдерживающие заклинания были вплетены в сами путы, но могло случиться и так, что у них припасён козырь, о котором я могу не знать.

Но даже если нет козырей, у них мой сын! Заставит ли меня это разоружиться и сдаться им на милость? Жизнь научила в милость врага не верить. Но и мужественно оставить моего ребёнка в руках его возможных убийц я тоже не могла.

Что я могу сделать? Выслушать их условия и согласиться принять их требования – это раз; уничтожить всех, кто сопровождает Дэйна Тэрли , а его самого взять в заложники… хотя, второе проблематично. Верхом на драконе я сильнее всей этой когорты, но, чтобы взять заложника, нужно спешиться, а против воина что я могла противопоставить? Рискнуть применить магию? Могло получиться, могло – нет. Тут двое-на-двое. Да и не факт, что, попав в заложники, мужчина примет мои условия. Подобное нападение – большой риск. Уничтожить их всех? Но тогда я не узнаю, где Ангэй. Позволить им захватить в плен и меня, предварительно позаботившись о безопасности драконов, с тем, чтобы они отвели меня к сыну, казалось приемлемым вариантом.

С одной стороны, они будут выдвигать Атайрону условия, имея таких ценных заложников на руках. С другой – истинную ценность, если сбросить со счетов наши с Атайроном чувства друг к другу, представляет лишь мой сын, как будущий законный властитель. Без сына я просто пешка. Не то, чтобы для меня это имело большое значение, но моё пленение не изменит сильно уже имеющийся расклад.

Одна часть меня не желала думать ни о чём ином, кроме как о воссоединении с сыном. Но вторая, более жёсткая и тёмная, сдаваться не желала. Да, к сыну я попаду, но… я больше никак не смогу влиять на расклад и ситуацию, превращусь в пешку в чужих руках. Подобным образом я лишь спихну все решения на Атайрона, взяв на себя традиционную роль «девы в беде».

Все эти мысли пронеслись у меня в голове стройной (и не очень) картиной. Варианты, вероятности и – возможные грядущие последствия. Всё, кроме самого решения. Я так и не смогла решить, что буду делать дальше.

Одно знала наверняка: если вытащу сына из этой передряги живым, невредимым он не останется: его царственная попа познакомится с моей королевской дланью.

– Я не ослышался? – дерзко качнувшись в носка на носок, мужчина с насмешливым вызовом глядел на меня снизу-вверх. – Вы обещаете не наносить нам урона?

– Вы отлично меня слышали. Признаться, терпение не мой конёк. Мои дракона так же не слишком склонны к долгим раздумьям, предпочитая долгим разговорам действие. И у меня уже успел сложиться план. Я спалю вас живьём, вместе с вашими копьями, саблями и золотыми щитами. Я обращу твоё войско в дым. Но не всех. Парочку из вас оставлю в живых, чтобы развязать им языки. А когда они укажут путь к вашим домам, ваша участь постигнет ваших жён, матерей и детей. Я сравняю ваши города с алыми песками. Таков мой план и у вас не так много времени, чтобы убедить меня ему не следовать.

Говорят, актриса Эмилия Кларк вдохновлялась речью Гитлера, когда играла поехавшую крышей Матерь Драконов. А я вдохновлялась её образом, благо, в этом новом мире никто сериал не смотрел и обвинить в плагиате меня не мог.

– Вы вольны убить нас, госпожа. Мы вольны защищаться. И мы, несомненно, воспользуемся своим правом.

– Есть альтернативный подход тотальному истреблению. Отдайте моего сына – сейчас! Немедленно. В обмен обещаю выслушать ваши требования и подумать над тем, чему можно дать ход. Подумайте, прежде чем проявлять надменность и жадность. От вас зависит исход нашей встречи. Я слушаю ваши условия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Наши условия просты – независимость. Мы вернём вам сына, и вы покинете Красные Пески.

О! Это требование я готова была выполнить с рвением. С радостью и без промедления. Покинуть Красные Пески и вернуться в Цитадель? Не вопрос! Только вряд ли всё так просто…

– Независимость?.. – приподняла я бровь. – Что вы подразумеваете под этим?

– Независимость – это свобода. Алые Земли станут жить по своим правилам и не будут больше платить дани Цитадели. Наши права, наши обязанности, наша жизнь будет принадлежать только нам и зависеть станет только он нас.

Я нахмурилась, разыгрывая задумчивость. Это же будет как некрасиво, если я сразу заору: «Да! Берите ваши суверенитет – отдайте мне сына!».

В конце концов, что такое дать свободу в средневековье? Сегодня ты выиграл войну – ты король; завтра выиграл войну противник – он король. Все решает сила. В любом случае, я сейчас могу обещать хоть звезду с неба – мои обещания, выражаясь современным языком, неправомерны и неправомочны, я мать короля, что весьма почётно, но по закону регент-то Атайрон.

Мне не верилось, что вопрос может решиться так просто: сына мне возьмут и отдадут.

– Вы обещаете не присылать к нашим столицам армию, королева?

– Я обещаю поговорить об этом с Атайроном Хасепти, – не стала лукавить я.

Мужчины о чём-то коротко переговорили между собой. Потом Дэйн Тэрли коротко кивнул и что-то проговорил на неизвестном мне наречии. Несколько человек устремились к песчаным валунам и через несколько секунд я увидела моего сына.

Его костюм запылился, он выглядел таким маленьким в руках обитателей Красный Земель, но гонора, судя по всему, в нём так и не поубавилось. Он пытался вырваться из удерживающих его рук.

Сердце моё сжалось от ярости, возмущения и страха, когда один из его стражников грубо встряхнул моего царевича за воротник.

Дэйн засмеялся и, выхватив острый кинжал, приставил его к горлу Ангэй, жестко схватив сына за волосы. Сталь жёстко блеснула у мягкой округлой детской шеи.

– Итак, госпожа, – мягким бархатным голосом промурлыкал он. – Вы можете попробовать повторить ваши угрозы. Я не ошибся в расчётах – вы из тех, кто предпочитает силу. А сейчас я изложу мои планы. Если вы немедленно не сойдёте с дракона, я перережу глотку мальчишке. Потом можете жечь и палить, что захотите – вашему сыну это уже не поможет. Мои требования просты: вы сдаётесь в плен, мы едем к Пирамидам Харды, где вас и вашего сына станут содержать со всеми почестями ровно до тех пор, пока Атайрон-Чернокнижник не подпишет Хартию о независимости Красных Земель.

Я почувствовала, как ледяная рука сжимает горло. Оставить Молнию и отдаться на милость дикарей?..

– Госпожа?..

Разве у меня был выбор?

Глава 16

Никогда и никому не пожелаю выбора, что встал передо мной: выбора между долгом и жизнью.

Толпа, что стоит внизу, она смотрит и судит – судит так легко, ничего не прощая, часто предпочитая не помнить о том, что короли такие же люди, как все – из плоти, крови, нервов. Народ желает поклоняться богам, а павший?.. Павший больше не бог.

Может, так и правильно.

Все мы, подобно ручью, от истоков метим сначала в реки, потом – в моря, но не каждой капле дано стать океаном. Я не родилась королевой, я – простая смертная. Не я выбирала – на меня пал жребий и… он, кажется, слишком тяжёл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сколько весит корона? Она весит целое королевство, берущее твоё чело в кольцо. Что такое корона? Это то, что давит на тебя, ограничивает, обрекается и – возвеличивает. Обязывает держаться и не падать из последних сил. Даже если нет сил держаться…

Я чувствовала напряжённое тело Молнии под собой, чувствовала ужас толпы и жажду дракона облить своей яростью стоявших перед ним маленьких человечков… Я видела холодный зеркальный блеск острого, как бритва, лезвия, у маленького горла сына.