Озноб - Анна Малышева

– Есть вопрос, который я просто боюсь вам задавать, – выдохнула Ирина. Все время разговора она пыталась уловить, не проскользнет ли в ответах Сергея хотя бы тень страха или вины, но ей так и не удалось ничего заметить. «Неужели он может ТАК со мной говорить, если что-то сделал с Егором?!» – Мой муж отправился к вам на дачу утром в воскресенье, виделся с вами, разговаривал при свидетелях. И вы уехали вместе. Так это или нет?

– Да, было такое! – легко согласился Сергей. – Причем ваш супруг начал разговор очень оригинально – предъявил портрет в рамочке и спросил, знаю ли я эту женщину? Честно говоря, я прямо испугался, потому что хватило мне одного трупа. А вдруг и с вами что-то случилось? Выяснилось, что у него ко мне претензии – зачем я вам деньги передал, зачем гостей запрещал приглашать, зачем вы обо мне хорошо отзываетесь, зачем то, это… В общем, было даже трогательно! Попутно выяснилось, что вы вместе чуть не одиннадцать лет, а он все еще так зверски ревнует! Я ему на все вопросы ответил, за все извинился, а уехали мы не вместе, а просто одновременно. Когда оказались на шоссе, он меня обогнал и так рванул на своей «девятке», что я его через секунду из вида потерял. Сам ехал медленно, у меня все эти дни с давлением большие проблемы.

– Вы хотите сказать, что это все? Тогда почему он до сих пор не вернулся домой, ни разу не позвонил?

– А вы спросите об этом у человека, который гоняет по нечищенному зимнему шоссе со скоростью сто двадцать на летней резине, – усмехнулся тот. – Нет, не хочу вас пугать, я никакой аварии не видел, но это не значит, что ее не было. Извините, в другое время я бы помог, но сейчас зверски хочу спать. Вы ведь меня разбудили.

И, не дав ей больше слова сказать, Сергей первым положил трубку.

Она приехала к сестре в половине второго ночи. Оставаться одной в пустой, будто вымершей квартире было свыше ее сил. Ольга не только не рассердилась за то, что ее разбудили, но даже похвалила младшую сестру:

– И отлично, что вернулась, не хватало мне еще тебя потерять! Если Егор появится, он позвонит, незачем там дежурить.

– Если только появится… – упавшим голосом проговорила Ирина.

Ольга насторожилась, вглядываясь в ее бледное, осунувшееся лицо:

– Что-то узнала?

– Ничего, только… Мне за него страшно! Ирина не призналась сестре, что ей страшно уже и за себя саму. Именно это тошнотворное, сводящее с ума ощущение помешало ей переночевать в квартире мужа. Сергею был известен этот адрес, он мог явиться туда в любой момент… Квартира же сестры оставалась некоей нейтральной территорией, где можно было отсидеться.

– Ложись, я еще приму душ, выпью чая, – уговаривала она сестру, упорно не желавшую оставить ее одну.

Наконец та сдалась и ушла в спальню, что-то пробормотав насчет трудного дня на работе.

«А что ждет меня завтра? – Ирина торопливо разделась, встала под душ и подставила лицо струйкам еле теплой, как всегда в ночное время, воды. – Ездить в поселок нет смысла, трясти Сергея бесполезно… Пусть ищет милиция? Пойти туда и все рассказать? А собственно, в чем я буду обвинять Сергея? Он прав, что не боится и так спокойно разговаривает. Жену он, согласно экспертизе, не убивал, мне ничем не угрожал, сдать дом или выгнать квартиранта имеет право в любой момент, по своему усмотрению. Он даже с Егором общался без скандала, Валентин тому свидетель. Глупые выдумки, пустые претензии, и все же… Если бы с Егором все было в порядке, он бы давно позвонил!»

– Ты плачешь? – внезапно раздался под дверью голос сестры.

Вздрогнув, Ирина закрыла воду:

– Нет! А ты что, меня караулишь?

– Умоляю, не делай глупостей! – загадочно произнесла Ольга.

Когда рассерженная Ирина закуталась в купальный халат и высунулась, чтобы отчитать не в меру заботливую сестру, той уже не было в коридоре.

«Интересно, на какие глупости она считает меня способной? Перерезать вены из-за того, что пропал муж? Впасть в депрессию, бросить работу, завести любовника?»

Чая ей не хотелось, она сразу забралась в постель и, закутавшись в одеяло, долго лежала с закрытыми глазами. Ее начинал пробирать озноб, разболелась голова, но снова вставать, искать какие-то лекарства не было сил. Ирина машинально пошарила рукой по постели, отыскивая подушку-думочку, но, внезапно сообразив, что та осталась в сгоревшем доме, горько усмехнулась. «Мне дорого за нее заплатили, но беда в том, что эта вещь не продавалась. Зачем я только взяла эти проклятые деньги!»

Она долго ворочалась, не в силах согреться и успокоиться. Сон пришел, когда в коридоре застучали детские ножки и послышался смех проснувшихся племянников. К ней заглянула сестра, о чем-то тихо спросила, но Ирина не ответила. Она уснула внезапно, крепко и глубоко, тяжелым жарким сном без сновидений.

Ее разбудил звонок, настойчиво режущий утреннюю тишину опустевшей квартиры. Сперва женщина долго пыталась найти мобильный телефон в складках своей одежды, небрежно брошенной на стул у изголовья, потом сообразила, что звонит стационарный аппарат. Поднявшись с постели, она пошатнулась и еле устояла на ногах. «У меня жар!» Тело будто кололо крохотными иголками, оно ныло и горело. Женщина с трудом добралась до телефона и сняла трубку.

– Так ты там?! – закричала тетя Саня, едва услышав ее голос.

– А что?! – У Ирины бешено забилось сердце. – Егор вернулся?..

– Да и я думала, что вернулся! Неужели нет?!

– Нет, а почему вы решили…

– Что же вы со мной делаете, у меня же сердце! – не дав ей договорить, запричитала тетка. – Среди ночи проснулась, выглянула с балкона, увидела у вас в большой комнате свет, а под окнами – его «девятку», решила – приехал, разбираетесь… Не стала соваться. Конечно, до утра ворочалась, радовалась, что обошлось! Асейчас позвонила к вам – тишина, зашла со своим ключом – никого, и машины тоже нет, ни его, ни твоей. А ты у сестры, оказывается…

– Стойте, вы видели его машину? Александра Петровна, когда, во сколько?

– Часа в три ночи!

– Меня уже там не было… – Женщина приложила ладонь к пылающему лбу, пытаясь собраться с мыслями. – Значит, он приезжал на квартиру, переночевал и снова исчез. Записки не оставил?

– Будет он тебе писать, если даже позвонить не захотел, – ядовито заметила тетя Саня. – Хотелось бы всетаки знать, что у вас случилось такое, что вы в одной квартире больше жить не можете! Только не говори, что он виноват!

– Я не говорю, – откликнулась Ирина. Она простояла на ногах какие-то три минуты, а устала так, будто весь день ходила пешком. – Слава богу, он жив, это главное, больше меня ничего не интересует. Машина точно была его?

– Я в таких вещах не ошибаюсь! – гордо заявила тетя Саня. Действительно, она была безукоризненно точна в своих наблюдениях за окружающими.

У Ирины отлегло от сердца, она сразу почувствовала себя лучше, несмотря на неизвестно откуда взявшуюся страшную усталость.

– Пойду, лягу, – пробормотала она едва не мимо трубки. – Я заболела.

– Что? Что?! – Тетя Саня, видимо, была возмущена. – Да я бы на твоем месте хоть больная, хоть полумертвая приехала – квартиру осмотрела бы! И осталась бы там, ждала мужа, чтобы извиниться! Это на что похоже, он же сам первый на сближение шел, рассчитывал жену увидеть, а тебя нет, и неизвестно, где находишься… После этого, думаешь, он тебя простит?!

– Ему известно, что я усестры, а простит ли он меня… Не договорив, Ирина положила трубку. Она побрела на кухню, включила чайник, наугад порылась в захламленных кухонных шкафах, потом заглянула в ванную и в спальню, пытаясь догадаться, где ее сестра хранит лекарства. Поиски не увенчались успехом, она не нашла даже банального аспирина. Он был в аптечке «фольксвагена», но спускаться к машине у женщины не было сил. Она налила горячего чая, сделала глоток и снова забралась в постель.

Известие, которое сообщила тетка Егора, принесло облегчение только поначалу. Стоило вдуматься в его смысл, все становилось не таким уж радужным. «Он жив, но видеть меня не хочет, а знает ведь, что я ищу его, мучаюсь. Неужели до сих пор не простил этих несчастных денег? А Сергей, получается, сказал правду. Опять правду. Страшный человек, его ни на чем нельзя подловить… Если бы только Егор позвонил… На этот раз я стала бы его слушать, я бы всему поверила… Я не могу оставаться наедине с этим делом, с этими мыслями, они съедают меня, медленно сжигают изнутри! Егор уверял, что телу два-три дня… Как хорошо, что я не сказала этого Сергею. Как он произнес то слово, „дорогая“… Как будто мне в ухо вложили кусочек льда, и этот холод скользнул вовнутрь, от него я теперь болею…»

Ирина не то дремала, не то бодрствовала, звонок мобильного телефона раздался в какой-то другой реальности. И в ней же она протянула руку, взяла телефон, поднесла его к уху. Голос Димы, громкий и возбужденный, вырвал ее из горячего, тяжелого оцепенения, населенного странными тягучими фантомами: