Хищники Дня и Ночи - Виктор Ночкин

– Наши. Следим, чтобы ничего крупного из Испорченных Земель не прошло.

– Ну и как, удается?

– Пройти? Удается. Особенно ночью. Ночью не уследить.

– Я бы прошла, – похвасталась людоедка.

– Ты мелочь, – заметил Мажга, – а сторожа только за крупными тварями следят. – На тебя разве что плюнули бы с башни.

– Может, я и мелочь, – неожиданно согласилась девушка. – Но только ты со своими дураками меня ловил вшестером. Ой, Свифт, он в меня хочет камнем кинуть! Стукни его!

– Мажга, потерпи, а? – попросил Джеремия. – Мы же скоро расстанемся.

– Ладно. Но ты помнишь уговор? Чтобы я ее больше не видел.

– Не надейся, – отрезала Ли.

Тут заговорил Чаглави.

– Мажга, а сколько ты еще с нами пройдешь?

– До башен. Вон там, в лагере сторожей, заночуем, а на рассвете распрощаемся. Я назад в Хамак двину, а вы – куда собирались.

Подножия башни путники достигли при последних лучах солнца. Башня была решетчатая, из толстых бревен, к площадке наверху вела лестница. Стояла каланча на холме, посреди обнесенного частоколом лагеря. Гарнизон – три десятка солдат.

Мажгу здесь знали и не стали удивляться странным спутникам одноглазого вояки.

– Что у вас? Появлялось что интересное? – осведомился Мажга.

Ему показали труп диковинного животного. Длиной больше человеческого роста, если вместе с хвостом. Хвост, правда, составлял почти треть длины. Песочного цвета облезлая шерсть, вытянутая зубастая морда с близко посаженными глазками на непропорционально маленькой голове.

– Довольно большой, – заметил одноглазый, – давно таких не попадалось.

Сторожа закивали, соглашаясь: давно, давно не было. Обнаглели эти твари, так и лезут, так и лезут через границу.

– Что это за зверь? – спросил Чаглави.

– Это хлын, – тут же затараторила Ли, – только не настоящий, а переделанный Испорченными Землями. Настоящие – маленькие. А эти недавно появились, да, видно, скоро исчезнут.

Никто с девушкой спорить не стал. Но, вероятно, Чаглави задал вопрос мысленно, так что Ли обернулась к нему и стала объяснять:

– Испорченные Земли портят все, что на них. Из прежних зверей делают всяких разных, даже больших. Когда получается удачно, новые существа приживаются, а эти – не прижились. Скоро вымрут. Хлыну хорошо маленьким быть, у него ноги короткие, он не может убегать, ему нужно прятаться. Такой большой не спрячется. Вот они и бегут из Испорченных Земель, там им опасно, там не выжить. А стража их убивает.

Чаглави еще раз поглядел на зубы хлына-переростка и подумал: что же там такое, в Испорченных Землях, если большие зубы – не защита?

– Я тебя пугать не буду, – заявила Ли, – сам увидишь. Но тебе бояться нечего, с тобой мы с Джеремией Свифтом. Мы тебя защитим. Только слушайся меня, и все будет хорошо.

Чаглави вздохнул. Именно этого он и боялся – стать обузой. Ли ободряюще похлопала его по плечу. Правда, для этого ей пришлось приподняться на цыпочки.

На ночлег путешественники расположились внутри ограды, но в стороне от Мажги и сторожей. Ли из предосторожности улеглась между Чаглави и Свифтом. Ночью было тепло, трещали какие-то насекомые в траве… Перед рассветом похолодало, и Свифт, проснувшись, обнаружил, что людоедка переползла поближе к нему, прижалась щекой к плечу колдуна. Девушка сопела и шевелила губами, как будто непрерывно разговаривала даже во сне. Несладко приходится ее сновидениям, должно быть, спящая Ли достала их болтовней.

Джеремия лежал, слушал дыхание Ли и улыбался. Потом девушка стала дышать тише и будто невзначай положила руку на грудь Свифта. Когда она попыталась передвинуть и ногу, Джеремия сказал:

– Если ты выспалась, давай разбудим Чаглави да пойдем, что ли?

Ли тут же отодвинулась, напоказ широко зевнула – будто только что проснулась – и громко объявила:

– Мне много спать не надо, я в ящике на всю жизнь отоспалась. А Чаглави, конечно, хороший, но ему нужно спать много, не то устанет.

– Я днем отосплюсь, если привал сделаем, – подал голос юноша, – я Ночной, мне днем лучше спится.

– Тогда идем отсюда, – предложила Ли, – а то Мажга проснется и опять решит в меня камнем кинуть. Он все время этого хочет, я чувствую!

Однако без позволения Мажги уйти не позволили. Ночная охрана разбудила одноглазого. Вояка вовсе не обиделся, что не дали доспать.

– Чем раньше эта гадкая тварь уберется отсюда со своим писклявым голоском и ядовитым жалом вместо языка, тем лучше!

Путешественники разобрали поклажу – теперь, когда Мажга и трое воинов не помогали, каждому досталось помногу – и покинули укрепление.

Ли первой ускакала во тьму, Чаглави, впрочем, сказал, что видит девушку – она ждет совсем рядом, сидит за кустами.

Когда группа воссоединилась, Ли объявила:

– Ну, сюда этот бритый хлын камнем не докинет! Теперь можно идти спокойно.

И принялась, как обычно, громко болтать. Смысл ее разглагольствований сводился к тому, что бояться Джеремии с Чаглави нечего, она заранее почует мысли любого опасного существа и предупредит.

– Очень хорошо, – буркнул наконец Свифт, – но лучше бы тебе помолчать. Если ты не учуешь спящего зверя, мы рискуем на него наступить.

– Сейчас ночь, и опасные звери не спят, – обиделась Ли.

Они шагали по равнине, земля была сухой и голой, только кое-где попадались участки, поросшие невысокой травой. До восхода оставалось недолго, и серые сумерки заливали пустыню призрачным светом. Округа казалась мирной и спокойной, смолкли даже насекомые, которые трещали ночь напролет.

– Да, это верно, – поддержал девушку Чаглави, – так уж повелось, что опасные хищники охотятся по ночам. Вот и мы, Ночные, – мы как хищники нашей земли. А Дневные – как скот. Поэтому нам по праву принадлежит первенство.

– Не собираюсь тебя разочаровывать, – заметил Свифт, – но хищник отступает перед стадом, а с пути разъяренного тарвула уберется даже семейство ангваргов.

– А бейрах?

– И бейрах. Чаглави, мы в Испорченных Землях, здесь может встретиться все, что угодно. Все, что ты можешь вообразить и… Как сказал Размал? «Твое воображение станет куда более изощренным, чем до прогулки в Испорченные Земли». Помнишь? Он прав. Видел, какое чудище стража прикончила? У него глаза дневного зверя.

– Ладно, – неожиданно согласилась Ли. – Ты прав, конечно. Хлыны и днем могут шастать… просто я очень волновалась, когда мы уходили. Мажга все еще злится, он и камень уже успел подобрать, пока вы прощались.

– Все, Мажгу можешь забыть. Веди нас к Полым Холмам, Ли. Проведешь по Испорченным Землям – и возвращайся к своему народу. Только тогда уж гляди – не отбивайся от своих и не попадайся охотникам из Хамака.

– Я не отбивалась от своих… – вздохнула девушка.

– А почему же оказалась одна? – удивился Чаглави. – Ты же сказала, тебя выследили, пока ты спала?

– В самом деле, – поддержал друга Свифт, – почему тебя шестеро охотников застигли, когда ты спала в одиночку?

Ответа не последовало. Неожиданно на болтливую девушку снизошло молчание, и Ли не сказала ни слова, пока над равниной не взошло огромное багровое солнце.

Чем дальше от границ Хамакского княжества, тем суше становилась местность. Все реже стали попадаться пучки травы, а кусты если и встречались, то изломанные колючие побеги, похожие на костлявые руки, которые иссушенная земля тянет к небу, выпрашивая дождя. Проводником стала, как и уговаривались, Ли. Она вела путников неспешно, часто останавливалась, оглядывалась и прислушивалась, склонив голову набок. Время от времени они меняли направление – девушка обходила кого-то или что-то на расстоянии настолько большом, что Джеремия не понимал, встречи с какой именно опасностью они избежали.

Чаглави очень хотелось пить, но он сдерживался. Из странствий по краю Дня он вынес наблюдение: если в жару начнешь пить, то остановиться невозможно. Лучше держаться до последнего.

– Не понимаю, чего людей сюда вообще тянет, – заметил Свифт, оглядывая безжизненный пейзаж, – вот уж верно сказано: Испорченные Земли. На побережье куда лучше.

– Мы еще выйдем к плодородным краям, – пообещала проводница, – здесь сушь, а к югу снова зелень и много воды.

– Странно, я думал: воды стекают к океану. Так было бы правильно. А по-твоему выходит, что здесь водораздел.

– Во, точно! – обрадовалась Ли. – Водораздел! Так говорит спящий бог. Я не понимаю, что это значит, но он так говорит.

– А он как-то объяснял, почему водораздел в двух днях пути от побережья?

– Объяснял, но я же не понимаю, когда он мудреными словами выражается. Он говорит: когда он явился на Амагар, случилась катастрофа. Джем, что такое катастрофа?

– Это большое бедствие… Как ты меня назвала?

– Джем. Это проще, чем говорить твое полное имя.

– Мне не нравится.

– Тебе не нравится – не называй себя так. А мне очень нравится. Так вот, спящий бог явился на Амагар с неба, и была катастрофа. Одновременно с ним явилось еще что-то злое, что вызвало катастрофу. Там, куда пришло это что-то…