Романтика. Вампиры - Триша Телеп

Он развернулся, пытаясь своими экстрасенсорными чувствами найти хоть какой-то намек на ее присутствие. Но темнота хорошо хранила свои секреты: он не чувствовал ни ее ритмичного пульса, ни вообще хоть какого-нибудь признака жизненной силы.

Скорее всего, она лежала без сознания в объятиях хамелеонов, умеющих идеально сливаться с фоном.

Но она не была мертва. Пока.

Он погрузился глубоко в себя, в ту потаенную часть души, которая никогда не принадлежала ни человеку, ни вампиру, используя силы, давно покинувшие этот мир и исчезнувшие во тьме. Это было больше чем просто закутаться в тень и больше чем слиться с фоном, как это делали хамелеоны. Он сам стал тьмой, воздухом, тенью, тем, кого невозможно заметить, услышать или почувствовать.

Он плыл к трещине. Это было единственное, что можно было предпринять. Хамелеоны захлопнули свою ловушку. Все, что он мог теперь сделать, — это разыскать их и заставить за все заплатить.

Вода, сочившаяся под его ногами, начала закручиваться, когда он достиг некой преграды. Он покачивался, стоя в трещине, созданной странными существами. Стены были сырыми и истекали влагой, а воздух — тяжелым и затхлым. Хотя чувство ожидания уже миновало и не было никаких признаков наличия тварей или Райли, он знал, что они ушли дальше.

Та его часть, которая делила кровь, могла чувствовать ее близость, даже если он не видел ее жизненную силу и не слышал мысли.

Туннель шел сквозь землю, медленно загибаясь вниз. Постепенно путь стал расширяться и наконец завершился в огромной старой пещере.

Они были здесь.

Он остановился, запоминая то, что видел перед собой. Живые темно-красные пятна — хамелеоны, Райли — ее жизненная сила напоминала жаркий язык огня — лежала на земле.

Он принял свою обычную форму и напал. Их было четверо — один покрупнее, трое меньших размеров. И они не ощутили его присутствия, так как были очень увлечены своей добычей.

Он пронесся мимо, схватив двух молодых хамелеонов, и швырнул их через всю пещеру. Затем схватил третьего, но тут на него набросилась мать. Ее когти выстрелили в его сторону, оставив кровавые царапины. Запах крови растекся в воздухе, и сквозь темноту рванулся голод. Но эти пожиратели плоти хотели не просто крови, а гораздо большего.

Он схватил третьего маленького хамелеона за шею и со всей силы бросил им в мать. Она, издав высокий яростный вопль, попыталась поймать и спасти свое дитя.

Пока хамелеоны занимались собой, он подхватил Райли и потащил ее к противоположной стороне пещеры рядом с трещиной, но фактически не касающейся ее. Борьба на близкой дистанции никогда не была хорошим выбором.

Одним глазом присматривая за тварями, он легонько ударил Райли по щеке. Плохо! В такие моменты совсем нет времени для деликатности. Она пробормотала что-то неразборчивое, затем ее глаза открылись.

— Больно!

— Больно сделают хамелеоны, если ты сейчас не встанешь.

Рев матери почти заглушил его слова.

Он развернулся, заслонив собой покачивавшуюся Райли.

Существа слились с темнотой. Он переключился на инфракрасное зрение, следя за приглушенным пламенем жизненной силы матери и выжидая, когда она появится прямо над ним, потом стал наносить мощные удары прямо в живот, толкая ее назад, к побитым детенышам. Используя всю силу своего веса, он вбивал ее в землю, пока короткий вскрик твари внезапно не прервался.

Он схватил существо за шею и сжал так сильно, как только мог, но шкура была толстой и плотной, а шея покрыта мускулами.

Когти вонзились в его спину, кромсая кожу и проливая кровь. Он шипел от боли, но не выпускал шею существа, сдавливая ее еще сильнее.

— Эй, сука! — рявкнула Райли из-за их спин. — Отпусти его, или я убью твоего карапуза.

Хамелеон застыл.

— Квинн, — добавила Райли почти небрежно, — я не думаю, что удушение — правильный способ.

— Ты бы думала иначе, находясь на моем месте.

Может, он и убивал хамелеонов прежде, но никогда не делал этого голыми руками. Оружием было гораздо лучше, правда, сейчас оно отсутствовало: одни Небеса знают, куда делся ее лазер.

Он откатился от существа, ненависть которого буквально пронизывала его, опаляя чувства. Но как только он отступил, неправильность в окружающем воздухе резко увеличилась.

— Райли, осторожно!

Слова оборвались, потому что огромная лапа подкинула его в воздух и швырнула, словно мусор, к стене пещеры. Он сильно ударился и упал на землю на четвереньки. Пещера вокруг него закружилась, и его гнев стал нарастать сильным и жестоким порывом.

Он встал на ноги. Райли попятилась к стене, а сгусток темноты нависал над ней, хлеща по сторонам острыми когтями. Хотя ей удалось избежать большей части ударов и даже нанести несколько самой, кровавые отметины все же появились на ее золотой коже, а на лбу красовался ушиб.

Никто не повредит то, что принадлежит мне!

Он разбежался, прыгнул и приземлился на спину существа, обхватывая его руками и ногами. Но теперь, вместо того чтобы пытаться задушить, он снова достиг древней части своей души, став единым целым с темнотой и воздухом. На сей раз он выпустил ее, переместив от себя к хамелеону и позволив ей перетечь через каждую часть тела существа, пока они оба не оказались в одной оболочке.

Тварь не чувствовала опасности, не знала, что уже почти мертва.

Он стянул сеть из воздуха и темноты туже, позволяя ей войти в кожу и мышцы, кровь и кости. Вот тогда оно ощутило опасность и неправильность, начало извиваться и крутиться, пытаясь сбросить его со своей спины, но было слишком поздно.

Он потянул за все нити энергии, затем глубоко вдохнул и рванул их за пределы, расталкивая частицы воздуха и темноты, которые одновременно были им и существом, в тысячу разных направлений. Рассеивая их молекулы и навсегда уничтожая хамелеона.

Его молекулы преобразовались еще до того момента, как то, что стояло на земле пещеры, опять стало вампиром, чьи вены пульсировали от потребности получить кровь и вернуть силу, которую он только что израсходовал.

Райли уставилась на него широко открытыми глазами, в их серебряных глубинах чувствовался легкий страх.

— Что такое, вашу мать, вы только что сделали?

— Разрушил его.

Он повернулся к приглушенному пламени, которое недавно было матерью-хамелеоном.

— Твой партнер мертв, как и один из твоих детенышей. Двое остались в живых. Если вы сейчас уйдете и забудете это безумие, так может быть и дальше. Если останетесь, я разрушу вас всех.

Вопль хамелеона был наполнен яростью и болью. Естественно, он не испытывал к ней никакой жалости и убил бы ее, если бы потребовалось. Но его сила уменьшилась, и один хамелеон мог оказаться сильнее, чем то, с чем он и Райли могли справиться.