Бей или Беги, ведьма! Дитя магии - Евгения Горюнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она как-то совсем нехорошо выпучилась на меня.
— Сссззздорров, говоришшшь?
— Ну да, вы же сами сказали.
Черные чешуйки побежали полосками по ее коже. Ого!
— Да он умом тронулся! Мой любимый сын! Решил забросить все дела, семью, и бросился помогать какой-то ведьме мелкого пошиба!
Я отстранилась от нее. Стало обидно. Сколько лет я борюсь за то, чтобы со мной считались! Сначала во дворе, будучи сиротой, за которую некому заступиться, потом на юридическом была настоящая война с парой преподавателей, считавших, что женщинам не место на их факультете, да и образование в общем-то не нужно, потом — на работе, когда быстро стала расти по карьерной лестнице, раскрывая самые сложные дела и наводя порядок в отделении, где работали почти одни мужчины, на следующей — то же самое. Как это — женщина — глава службы безопасности?! Абсурд!
Надоело! Ненавижу их всех! И эту, кем бы она ни была! Какое право она имеет оскорблять меня, бить, выговаривать за решение ее же собственного сына!
— Я его не просила, — голос как-то изменился, стал ниже, я смотрела вниз, в песок, — он мог уйти в любой момент.
В груди стало так жарко, в горле непонятно откуда появился ком, а в глазах слезы.
В следующее мгновение я резко развела и почти соединила руки — между ними, как по коридору откуда-то из груди вырвалось пламя и полетело в демоницу. Струю огня оплетала мелкая сетка водяных нитей. Это было так красиво, что меня разобрала гордость за свое творение. Демоница вскрикнула и упала на траву — спасла ее супер скорость.
— А что будет, если я привяжу его к себе кровью?
— Кровь ведьмы не может привязать демона, это только оплата. — Теперь она смотрела на меня серьезно, но в глазах все еще была усмешка. Она все еще считает меня курицей, но уже сильной.
— А его кровью? — мать Астара округлила глаза, насмешка ушла, но было все еще что-то такое… неверие какое-то… — Отданной добровольно, — добила я.
— Ты врешь!!! Этого не может быть!
Мгновение — и она исчезла. Трава на месте, где только что лежало тело демоницы начала медленно выпрямляться.
*
К бабушке Тоне я доползла после обеда, когда совершенно проголодалась, а солнце уже начало успокаиваться и смягчаться. Раны кое-как обмыла и прикрыла кашицей из подорожника. Совсем как в детстве. Пожилая женщина, увидев меня, ахнула и принялась причитать. Захлопотала, забегала, разрываясь между "кормить" меня сначала или "лечить". В итоге поставила горшок с куриным супом передо мной. Всучила ложку, а сама принялась заливать перекисью мою шею, руку и ногу, предварительно заставив снять джинсы.
*
Ночью мне снилась девушка с портрета в кабинете особняка. Она была в доспехах и разговаривала со мной, но я не слышала ни звука. Сон возвращался трижды, но с тем же результатом. Она смотрела на меня своими огромными глазами, и было в них столько отчаяния, тревоги, что проснулась я с соответствующим настроением. За завтраком еле ворочала вилкой, когда ела сырники, и почти не чувствовала вкуса. Бабушка Тоня тихонько хлопнула ладонью по столу, привлекая мое внимание.
— Ну, рассказывай, чего задумалась, аки русалка перед зимовьем?
Забавное сравнение. Я улыбнулась и поведала свой сон.
— Хммм, дух твоего рода, значит, пообщаться хочет, а ты не слышишь, — быстро ухватила суть женщина. — Проводник тебе нужен! Да не смотри ты на меня так. Я ж в свое время электриком была у нас в селе, заместо нашего пьяньчуги. Вот как току, так и тебе проводник нужен. Меди…меди…медиатор, как бишь… Медиум, во!
— Где ж я его найду? Чтоб не мошенник?
— Это уж не знаю, у нас таких отродясь не водилось, даже не слыхивала. Знахарки-то и те повывелись давно.
Я окончательно скисла.
— В город тебе ехать надо, там, может, и есть настоящие, — баба Тоня вздохнула, — хотела я, чтобы ты погостила хоть чуток, да, видимо, не досуг.
— Да, интуиция кричит, что надо ехать.
*
В тот же день, вызвав такси и покидав быстро свои немногочисленные вещи в рюкзак, подхватив пакет с саженцем черемухи, я отправилась домой. Больше всего я напоминала усталую дачницу, вероятно, поэтому ко мне никто не лез, так что добралась я без приключений. А на вокзале, куда подъехал мой рейсовый автобус меня ждал сюрприз. Для разнообразия — приятный.
Глава 23
Пейзажи за окном начали постепенно меняться, из сменяющих друг друга небольших пролесков с полями и дачными поселками, превращаясь в большой город с заводами, складами, жилыми кварталами, церквями с блестящими куполами, реками, обрамленными парковыми дорожками. Указатели радовали цифрами — скоро дома.
Чем ближе к вокзалу подъезжала я на огромном свистящем и пыхтящем на все лады автобусе, тем спокойнее мне становилось где-то внутри. Словно я была поездом, который возвращается на свой путь с чужого, куда его временно перегнали. Это теплое умиротворение отчетливо ощущалось в районе солнечного сплетения и выше, там, где большинство людей уверенно показывают расположение души. Будто керамический сосуд, но наполнялся он из вне.
Я вышла из дверей железного монстра, один из пассажиров любезно помог мне вынесли рюкзак, в то время как я, словно величайшую ценность, несла в руках перед собой саженец черемухи. Предвкушая радость Андриана от еще одного питомца в его владениях, я улыбалась и не видела ничего перед собой, сощурившись, глядя в голубое ясное небо.
— Ой, простите! — пакет с саженцем впечатался в меня вместе с чьим-то плотным высоким телом. Сзади меня подперла дама, которая могла бы стать пределом мечтаний Кустодиева.
— Ну что ж ты, милочка, на ногах не держишься, есть хоть иногда надо, того и гляди ветром сдует! — пробасила она.
— Извините!
— Девушка, я вас не сильно ушиб?
— Моя черемуха!!!
— От-ить малахольная, ее чуть не пришибли, а у нее одни растения на уме.
— Простите, я не нарочно! Давайте я вас подвезу, куда скажите?
— Да покорми ты ее лучше, видишь, совсем уже от голода умом повредилась!
— Да что вы тут столпились, не видите — люди ходят! — мы мешали пассажирам разбирать свои вещи, волнения нарастали.
— Вот и ходи куда шла, пока не огребла! — тетка не давала в обиду ни себя, ни нас.
— Вот ведь хамка! А как мне сумку свою забрать, если ты тут стоишь?
— Это я хамка?! Щас ты у меня леща заберешь,
