Нам нельзя! (СИ) - Бузмакова Евгения

— Нет, — упираюсь ладонями в грудную клетку мужчины, пытаюсь столкнуть с себя массивное тело.

Виктор ошарашено и непонимающе взирает на меня, приподнимается и усаживается рядом, а я рывком срываюсь с места, становлюсь на колени и приказываю ему лечь на спину. Он беспрекословно повинуется, лицо озадаченное и растерянное, ожидает что последует дальше. Не сопротивляется, занимает удобную для меня позу и смотрит вперёд внимательным и проницательным взглядом.

— Катя, что ты хочешь? Не думаю, что следует сейчас возобновлять вчерашнее. Я был весьма неаккуратен! Сорвался, черт возьми. Не контролировал себя!

— Замолчи, а? — раздраженно закатываю глаза, — просто помолчи!

Виктор откидывает голову назад, ложится полностью на мягкий мех, расслабляется. Становлюсь между его ног, устраиваюсь поудобнее, осматриваю немалый фронт работ, склоняюсь к вздымающемуся агрегату. Судорожно облизываю пересохшие губы. Приближаюсь вплотную. Сглатываю образовавшийся ком. Прекрасно осознаю, что ждёт дальше, уже пробовала подобный эксперимент в примерочной. Тугая наполненность во рту, обильное слюноотделение, недостаток кислорода и полное отчуждение, погружение в увлекательный, возбуждающий процесс. Ощущаю приятный запах плоти, от мужчины веет уверенностью и некой силой, обилие тестостерона витает в воздухе, бьет по рецепторам.

Набираюсь храбрости, обхватываю дрожащими пальцами громоздкий член, скольжу по всей длине, аккуратно и размеренно. Боюсь сделать что-то не так. Не опытна, совсем неумеха. Растираю проступившую крупицу пред семенной жидкости по всему органу, подаюсь вперёд, широко раскрываю рот и вбираю огромную плоть, пытаясь не задеть зубами. Пробую мужчину на вкус. Приятный, терпкий, мускусный привкус ощущается на языке, раскрываясь новой гаммой вновь открывшихся во мне желаний. Приятное жжение нарастает внизу живота, разжигает вчерашнюю страсть и влечение.

Провожу кончиком языка по розовеющей головке, задевая чувствительную уздечку. Виктор дергается, будто от удара током, сжимает руки в кулаки.

Смотрю исподлобья. Пытаюсь понять, что именно сделала не так. Причинила дискомфорт? Ему не приятно?

— Я что-то делаю не так? — слегка приподнимаюсь, но не выпускаю из рук увесистый член, голос подрагивает, вот — вот готова расплакаться из-за своей неопытности.

— Все хорошо, — хрипит мужчина, — даже очень! Ты все делаешь правильно!

Облегченно выдыхаю, вновь подаюсь вперед, вбираю член в рот, посасываю припухлую головку, облизываю и причмокиваю, неторопливо двигаюсь, постепенно набираю оборот, привыкаю к величине Виктора.

Ускоряюсь, обхватываю плоть плотным кольцом губ, сжимаю по всему диаметру. Обильно смачиваю слюней подрагивающий орган. Пробую вобрать глубже, задыхаюсь от наполненности, челюсть напрягается сама собой, немеет с непривычки. Слюноотделение увеличивает вдвое.

Действую спонтанно. Вспоминаю все возможные фильмы для взрослых, то, как умело женщины управлялись с мужским достоинством, на вскидку прикидываю свои силы. Смогу, сумею! В минете нет ничего зазорного, а доставлять удовольствие своему любимому человеку — сплошной кайф. Пусть сейчас скомкано, неопытно, но научусь, обязательно отработаю технику в совершенстве.

Член поблескивает смоченный тягучей слюней, увереннее толкаюсь вперёд. Вбираю мощь на всю длину. Приступ паники преобладает, но рвотного рефлекса нет. Двигаюсь быстро, посасываю розовую головку, щёлкаю языком по плоти. Облизываю, сама теряюсь в своих же ощущениях. перед глазами все плывет, меркнет и темнеет. Жар разливается по телу, а мышечный орган безотрывно качает по венам горячую, обжигающую кровь, наполняя разгоряченным свинцом.

Виктор стонет, откидывает голову, прикрывает глаза, длинные ресницы подрагивают, он борется с внутренним всепоглощающим чувством, выворачивающим изнутри.

Сам толкается вперёд, резко и напористо. Синхронность наших движений ещё раз доказывает о нашем едином воссоединении. Обхватывает мою голову руками, пропускает сквозь длинные пальцы густые пряди волос, сжимает их в тугой жгут, наматывает на кулак. Толкается резче и грубо, берет шефство на себя, полностью руководит процессом, подчиняет своей власти. Полностью повинуюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Член обильно смочен слюней, скользит во рту, как по маслу. Уже с легкостью вбираю до самого основания, на всю длину.

Раньше не понимала особенности сие процесса. Что может нравится и возбуждать, заставлять слетать с петель, растворяться в полном единении.

А сейчас понимаю. Возбуждаюсь. Теку подобно ниагарскому водопаду, увлекаюсь и падаю в мир греховного порока, развращенной взрослой жизни.

Мужская хватка увеличивается, он сильнее сжимает волосы, оттягивает их в сторону. Виктор хрипит, его тело пробивает сильная дрожь. Я делаю ещё одно уверенное движение головой, провожу языком по контуру разгоряченной, объёмной головки и вбираю на всю длину. Старый кусок оборванной простыни окончательно сполз вниз, обнажая прекрасное тело, выпячивая вперёд девичьи достоинства.

Мужчина резко отталкивает меня, приподнимается и возвышается надо мной. Проводит по основанию плоти ладонью и орошает обильной струёй жидкости, обдает горячей влагой вздымающуюся грудь. Прозрачное семя стекает по упругим дынькам, ее слишком много. Громов гортанно стонет и запрокидывает голову вверх.

Глава 35

Счастливая улыбка играет на лице, уголки губ вздернуты вверх, расслабленно прикрываю глаза, пытаюсь выровнять учащенное дыхание, льну к Виктору. Не хочу двигаться, замираю. В комнате тихо, лишь слышны ритмичное биение, расшалившихся сердец. Вот — вот выпрыгнут из грудных клеток.

Виктор перебирает пряди моих волос, пропускает их сквозь пальцы. Нежно целует в макушку и томно выдыхает. Возрождает новую волну предательских, холодных мурашек пробежаться по телу, а волоскам на загривке встать дыбом.

— Так не хочется возвращаться обратно! — расстроенные нотки в голове не в силах скрыть, запрокидываю голову вверх.

— Я тоже, маленькая, — тяжело выдыхает, — но надо! Нас скоро начнут искать, обнаружат пропажу! Не хочется, чтоб увидели в таком состоянии. Надо выбираться, а там дальше будет видно.

— Ты вновь станешь холодным и отстранённым? Будешь игнорировать меня? — набираюсь смелости задать волнующие меня вопросы, — Хочешь, чтоб стала женой твоего сына? А ты женишься на Кристине?

С каждым новым проговоренным словом, окутывающая горечь заполняет изнутри. Как же сурова реальность. Шмыгаю носом, смахиваю тыльной стороной ладони проступившие слёзы. Если он скажет: «Да», то весь выстроенный мир, пленительные грезы рухнут, падут и превратятся в не подлежащие реконструкции руины. А глупое, наивное сердце не выдержит горестной правды, мучительных признаний. Покроется холодной коркой льда, замедляя учащенное биение, превращая в ожесточенную мужененавистницу.

Конечно, наша ситуация патовая. Все завертелось настолько стремительно и быстро, окуная в пучину забытие и вот теперь придётся выбираться самим, из своих же нажитых проблем, постараюсь остаться целыми и невредимыми.

Знаю точно! Хочу быть с Виктором, только с ним одним, другой не нужен! Не смогу принять его, выкинуть терзающие и будоражащие мысли о повстречавшемся когда-то незнакомце.

— Нет, Катя, — спокойно отвечает Громов, беря минутную паузу, а мне хватило времени чтоб окончательно накрутить себя до финальной точки, — сейчас все поменялось! Ты — ведьма!

Привстаю, сажусь около мужчины, лукаво улыбаюсь, ударяю маленьким кулачком по — рельефному плечевому суставу Виктора.

— Эй, — кривится он, перехватывает мои руки, тянет на себя, — Признавайся! Ведьма? Околдовала и пленила? приворот какой-то произвела или заклинание произнесла, ещё в тот вечер в клубе! Лишила всяческого покоя!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прикасается губами к кисти руки, нежно целует, смотрит прямо в глаза, не разрывает контакт. Взгляд туманен, зрачки расширены, по лицу блуждает едва уловимая улыбка. Очи приобретают более темный цвет, становятся глубокими и сияющими, в глубине взора плещется живой огонь.