Литературные сказки и легенды Америки - Джоэль Харрис

Родни сказал, что да. Он уплатил по счету и преодолел усилия коридорного взять у него из рук корзины или привести машину из гаража. Они вышли на улицу не сопровождаемые никем, и Родни вздохнул с облегчением.

— Я буду мистером Дженкинсом весь остаток своей жизни, — заявил он.

У Родни возник план, как устроить гномов поудобнее в машине. Заднее сиденье было слишком низко для них: им ничего не было видно в окошко; если машина подскакивала на кочке, то гномы сразу же выстреливались в потолок, а если резко тормозила, то они скатывались на пол.

Родни решил положить на заднее сиденье еще одно и по бокам ввинтить кольца, чтобы можно было к ним привязать веревку, за которую гномы могли бы держаться.

Родни остановил машину перед «Добрыми услугами», рабочий вышел им навстречу, и Родни сказал, что требовалось сделать, разумеется не объясняя для чего. Тот ответил, что у него найдется сиденье, только с другой обивкой, но Родни перебил его: «Неважно, мы наденем чехол». Рабочий сходил за кольцами и стал было их вкручивать, а Родни переставил корзины на переднее сиденье. Возможно, он брался за корзины слишком бережно или еще почему-либо, но он перехватил взгляд рабочего и уловил какой-то блеск в его глазах. Этот блеск давал понять члену королевской фамилии, путешествующему инкогнито, что он опознан.

Рабочий пошел в мастерскую якобы взять какой-то инструмент и, конечно, сообщил остальным о своем открытии. И вот у машины уже стояла секретарша и несколько других сотрудников «Добрых услуг», и все глазели на потомка лесопромышленника и его племянницу и на машину, где на переднем сиденье в корзинках помещались королевские гуси и где заднее сиденье поднимали, чтобы гуси могли любоваться пейзажами. Можно ли представить себе более дурацкую ситуацию?

Естественно, что один прохожий останавливался, любопытствуя, потом другой и третий. Магическое слово поползло по улице: «Это гуси! Королевские гуси!». И люди стали стекаться отовсюду: из магазинов, с противоположной стороны улицы, и вскоре образовалась толпа, точно это был пожар или уличное представление. Родни и Элизабет попались. Им некуда было скрыться с корзинками, а если бы они и попытались, толпа ринулась бы за ними. Им оставалось только внимательно следить за работой и словно не замечать, что на машину глазеют со всех сторон. И вот — настоящее бедствие: юркий молодой человек расталкивал толпу локтями.

— Доброе утро, мистер Синсебау. Я репортер «Вечернего «Пшикрипорт», нашей местной газеты. Мы очень, очень счастливы видеть вас в нашем городе!

— Как вы можете себе представить, я был бы очень, очень счастлив выбраться из вашего города, — отозвался Родни угрюмо.

— У вас в машине переделки? Это, несомненно, для удобства гусей? Молодой человек был так возбужден, точно он только что нашел золото в Калифорнии. — Можно ли узнать, что вы переделываете в машине? Это чтобы гусям было видно в окошко? Разве у них недостаточно длинные шеи?

— У гусей шеи не такие длинные, как у тех, кто пытается их увидеть.

— Прошу вас, мистер Синсебау, извините, что я вам надоедаю. Репортерам нельзя без этого обойтись. Во-первых, нам дают задания, а во-вторых, нам ведь тоже надо жить.

— Как однажды сказал один знаменитый человек: «Сэр, я не вижу необходимости», — мрачно прокомментировал Родни.

Но репортера ничем нельзя было остановить:

— Вы натягиваете веревки? Это чтобы гуси не ушиблись? Они уже ушибались?

— Они были в порядке, когда я видел их в последний раз.

— Они в корзинках? Можно, я посмотрю, чтобы я мог написать в газете, что я их видел?

— Вы же все равно напишете, что видели их, так что не все ли равно?

— Мне кажется, вы не любите репортеров, мистер Синсебау? Я обратил внимание на то, что один вопрос пока не нашел освещения в газетах: это имена королевских гусей. Ведь у них есть имена?

— О да!

— Как же их зовут?

— Гуся зовут Иеремия Титертон Дженкинс, а гусыню — Люсита Луиза Дженкинс.

Элизабет хихикнула и прикусила губу. Репортер строчил как сумасшедший. Он повторил имена и спросил:

— Это, конечно, не абиссинские имена?

— О нет, это имена в переводе.

— Как же зовут гусей на их языке?

— Гуся зовут генерал Шерман.

— Вы шутите?! А гусыню?

Обсуждение было прервано, потому что сквозь толпу к ним пробирался человек с фотоаппаратом.

— Расступитесь, — обратился он к толпе. — Я хочу сфотографировать.

— О нет, пожалуйста, не расступайтесь! — взмолился Родни.

Фотограф прокладывал себе дорогу в толпе, криками и мольбами расчищая себе место и держа свой аппарат наготове.

Родни в отчаянии ухватился за толстого мужчину, который стоял рядом с ним, и поставил его впереди себя.

— Станьте на мое место, — попросил Родни.

— Мне он не нужен! — завопил фотограф. — Мне нужны вы!

— А мне нужен он, — отрезал Родни и шепнул толстяку: — Загородите меня, я дам вам пять долларов.

Толстяк переживал тяжелые времена, поэтому он остался стоять как вкопанный. Элизабет испугалась было всей этой толпы и шума, но увидела, что Родни трясется от смеха, и сама рассмеялась.

Дополнительное сиденье было укреплено, и Родни решил, что пока этого достаточно. Орудуя толстяком, как щитом, он попросил рабочего оставить в машине кольца и веревки, заплатил ему по уговору, дал толстяку пять долларов и велел Элизабет прыгнуть в машину. Он вручил ей корзины, дал сигнал и выехал из толпы. Мотор гномобиля заработал, и он пополз по улице с хвостом из полдюжины машин. Ушло довольно много времени и усилий, чтобы растрясти этот хвост и добраться до спокойного места, где можно было выпустить гномов на волю.

— В чем дело? Что случилось?

У Бобо была целая куча вопросов. Какой ужас — просидеть все это время в темноте! Элизабет рассказала ему о толстяке и сердитом фотографе. Бобо начинал осознавать всю общественную значимость своих друзей. Возможно, он и сам был не прочь вылезти из корзинки и сфотографироваться, и чтобы эта фотография появилась наряду с их фотографиями во всех газетах мира.

Другое дело Глого. Тысячелетний гном хранил молчание, похожее на протест. Весь этот шум и гам, который ему пришлось услышать, укрепил его во мнении, что человеческий мир сошел с ума. Но он понял также, что большие люди могущественны и управляют судьбой гномов. Пока что как средство от мировой скорби это путешествие терпело крах.

Родни начинал об этом догадываться.

— Мне думается, что история с абиссинскими гусями изжила себя. Нам надо от них избавиться, — сказал он.

— Но как? — спросила Элизабет.

— Мы могли бы зарезать их и съесть.

— Родни!

— Ну, подарить их кому-нибудь или продать с благотворительной целью.

— Но у нас их нет, Родни!

— Надо их достать. Люди все равно не оставят нас в покое.

— Поехали в Абиссинию, — пискнул Бобо.

Но Родни сказал, что им надо просто достать абиссинских гусей в Калифорнии. И пусть репортеры перестанут гоняться за гномами и устраивают гусиные гонки.

Родни остановился у ближайшего магазина и купил две корзины с крышками. Потом он купил коробочку школьной акварели, коричневый лоскут и иголки с нитками.

— Ну, теперь мы готовы к гусиным гонкам.

Он попросил Элизабет быстро сшить две коричневые шапочки, такие же, как у гномов, только с завязочками, чтобы они не спадали с гусиных голов. Трудно было достать гусей в долине Сан-Джоакен, потому что там не было ни рек, ни озер и воду качали насосами. Родни свернул на дорогу, которая вела к морю. Это была красивая дорога, и вскоре показались леса. На склонах горы были фермы, и — о радость! — на одной из них за домом сверкнул пруд, а на воде — о удача! — снежно-белые гуси!

Родни остановил гномобиль подальше от дома, чтобы не рисковать, что его опознают. Прихватив новые корзины, он вошел в дом и, вступив в переговоры с фермером, выяснил, что молодую веселую парочку гусей можно купить за четыре доллара. Родни тут же передал фермеру деньги, а тот, не мешкая, насыпал зерен, приглашая гусей на пир. Фермер нацелился на гуся, а Родни на гусыню, и они разом, как по команде, накинулись на птиц. Элизабет и Бобо много дали бы за то, чтобы поглядеть на это сражение своими глазами!

Нельзя было представить наперед, какой силой обладают крыло, лапа и шея молодого калифорнийского гуся! Трудно вообразить, какое понадобилось количество рывков и толчков, чтобы наконец запихать гусей в корзинки и закрыть крышки. Битва еще не завершилась победой, а лицо Родни уже было красным, его хорошо сшитый костюм испачкался, а на руке образовалась царапина, нанесенная то ли клювом, то ли когтем — он сам не знал чем.

Но вот он торжественно принес свою добычу в гномобиль. Тот был теперь полностью нагружен: и чемоданы, и гуси, и гномы! Как только они нашли укромное местечко, Родни велел Элизабет размочить акварель, два маленьких кювета с оранжевой и розовой краской. Каждый школьник знает, что приходится слегка поработать над ними, прежде чем они начнут красить. Элизабет трудилась, а Бобо задавал вопросы по поводу красок, из какого цветка сделана каждая краска и можно ли их есть. Наконец краски размокли, и Родни, усевшись верхом на одну из корзин, приподнял крышку, чтобы гусь мог просунуть только голову и шею.