Рассказы народного следователя - Георгий Лосьев

– Вы, братцы, я вижу, разочарованы? А зря! Может быть, было не десять тысяч яиц разбито, а… ну скажем, пять тысяч! Понимаете существо вопроса?

– Да-а-а! – протянул Родюков.

– Конечно, так оно и было! – горячо сказал Желтовский. – Конечно, мошенничество! Жульничество!

– Вот и докажите!-усмехнулся я.

– И докажу! Хотите пари?

Пари я отклонил и, подойдя к открытому окну, стал наблюдать, как они запрягали лошадь.

– Подтяни чересседельник, – командовал Желтовский. -Да не здесь! Это супонь называется! Эх, ты, сыщик! Понаслали вас, городских субчиков, сюда – хомуты на коней с хвоста надевать! Сидел бы себе в городе!

– А ты не очень задавайся! Да, я сыщик, а ты… технический работник. И помалкивай! Невелика заслуга коня запрячь. Это каждый сумеет…

– То-то я вижу, что каждый!

Так, переругиваясь, они справились с упряжкой и запылили по дороге.

– Здорово!

Я обернулся: в дверях стоял Дьяконов.

– Зашел к тебе пошептаться… Куда это мальцы покатили?

Я рассказал.

– Понимаешь, с одной стороны, нужно убедиться, нет ли здесь элементов жульничества, но меня больше интересует другое: методика следствия. Как эти деляги будут работать? У меня запрос лежит из округа: просят дать заключение на обоих для аттестации. Вот я и решил посмотреть их на конкретном случае.

Вечером Желтовский пришел ко мне на квартиру.

– Ну, как дела?

– Ужасные дела! Еще издалека мы увидели массу ворон и сорок, кружившихся над местом происшествия. Подъехали, и что же? Яйца! Яйца! Сто тысяч разбитых яиц!

– По акту – десять…

– Что? Ах, да! Ну, конечно. Это я так… Страшно было смотреть на такое уничтожение! Бессмысленное уничтожение! Ведь у нас в детском приемнике яйца давали только больным. По яичку в день! А тут… такое варварство. Судить, судить за это надо! По всей строгости закона!

– Кого же судить! Тракториста? Или лошадей?

Он возмутился:

– Как вы можете так говорить?! – и сурово закончил: – Найдем, кого судить! Я найду! Только вы меня на три дня освободите от работы и ни о чем не спрашивайте, пожалуйста!

– Хорошо, согласен. Действуй, Игорек!

А уполномоченный уголовного розыска Родюков на другой день явился ко мне и забрал квитанционные книжки с копиями приемных фактур на купленные у крестьян яйца.

И не было в Родюкове никакой патетики. И на слова он был скуп. Я подумал: «Ого! Этот, кажется, уже нащупал методику расследования».

Родюков уехал в район и предупредил, что вернется через неделю.

Заготовитель жил в райцентре, но в камере у меня не появлялся.

Прошло три дня. И еще три дня. Желтовского я видел урывками. Он целиком ушел в дело о разбитых яйцах, и я не беспокоил парня расспросами.

Но вот передо мной предстал Родюков. Загорелый и запыленный, видимо, только что с дороги. Выкладывая из портфельчика объемистую папку, заявил:

– Дознание о мошеннических действиях заготовителя Петуховского сельпо гражданина Ракитина мною закончено. Преступление считаю доказанным. Квалифицировал по статье… Обвиняемый мной допрошен и привлечен к ответственности.

– Признал себя виновным?

– Ну что вы?! Какой жулик признает себя виновным?! Будет отпираться. И на суде будет доказывать свою… правоту. Только нечем. Факты у меня. Голые факты!

– В чем состав преступления?

– В сознательном завышении количества боя яиц.

– А какой ему смысл? Он же материально ответственный. Так и так платить. И за тысячу платить. И за три тысячи. И за пять и за десять…

– Так, да не совсем так. Во-первых, увеличивая цифру боя, он, соответственно, увеличивает и норму естественной убыли, которая положена на бой в таких случаях…

– Ну, это правильно.

– Во-вторых, у него на руках акт, заверенный гербовой печатью. Акт о несчастном случае. И еще неизвестно, как суд посмотрит, если сельповцы ему предъявят иск. Ведь если рассудить объективно – несчастный случай был. И винить, вроде, некого… И, действительно, разбито 4800 штук… яичек, то есть.

– Выходит, что с десяти тысяч будет сброшена норма естественной убыли, в два раза превышающая действительно полагающуюся?

– А в-третьих, законом – я уже смотрел – в таких случаях предусмотрена только частичная материальная ответственность. Вот он и выйдет сухим из этого грязного дела… Только не выйдет! Я эту приписку в акте доказал.

– Каким образом? И вообще расскажи, как ты действовал.

– Очень просто: взял и проверил все квитанционные книжки по деревням, где этот «яичный бог» побывал. Против каждой квитанции – допрос. Все до одной квитанции проверены. И вышло всего 4800 с чем-то, а не десять тысяч.

– Так ведь квитанции-то пронумерованы? Не такой же он дурак, чтобы…

Родюков перебил:

– Квитанции не пронумерованы.

– Да что ты?

– Так точно. Вот смотрите сами.

Действительно: квитанционных книжек было пять.

И ни одна не пронумерована.

– Видите: как это удобно для мошенника?! Он же не ожидал, что вы встрянете в это дело и отберете копии фактур. А потом понаписал бы липовых квитанций, первые экземпляры вырвал, а вторые представил. И денежки почти за пять тысяч двести яичек – тю-тю! В карман. Мол, крестьянам уплачено, яйца разбиты, сколько там полагается процентов, если суд присудит, я уплачу, и вся недолга… Я – не я и лошадь не моя!

– Да… Пожалуй ты прав, товарищ Родюков…

Я смотрел в его лицо с любопытством. Этот, действительно, далеко пойдет. Логичен и сообразителен. Молодец!

– Действия ваши, товарищ уполномоченный, считаю правильными и одобряю. А что сказал на допросе этот прохвост?

– Да вот читайте его допрос. Вот, вот здесь… Видите: «…Где и у кого я покупал яйца, вспомнить не могу. Проехал много деревень и совершенно не помню даже многих названий…» Детский лепет! Говорит, что он в первый раз в нашем районе… Ну и гусь! А что у Желтовского? Как он работал?

– Не знаю. Еще не разговаривал с ним.

– Разрешите идти домой? Умотался с этой яичницей в усмерть. Теперь, наверное, долго буду яйца ненавидеть.

Я рассмеялся.

К вечеру явился Желтовский. Угрюмый. Словно кем-то обиженный. В руках пачка бумаг. Он положил ее на стол. Я увидел какие-то странные ведомости, выкладки, расчеты с длинными колонками цифр.

– Кончил расследование?

– Кончил..

– Доказал преступление?

Он стал еще угрюмее. И вдруг выжал из себя, отвернувшись в сторону:

– Преступления не было…

– Вот тебе раз?!

– Было разбито девять тысяч шестьсот девяносто три яйца…

– Сколько?!

– Девять тысяч шестьсот девяносто три яйца!

– Гм… ты в этом уверен?

– Может быть, штук на тридцать-сорок ошибся… А так подсчитано верно…

– Постой, постой! Что подсчитано? Разбитые яйца?

– Угу…

– Да как же ты ухитрился?

– Подсчитал…

– Ничего не понимаю!

– Вот смотрите: это план места… несчастного случая. Здесь нарисовано место падения первой телеги. Вот тут вторая телега свалилась: видите – очерчено цветным карандашом. Тут самый большой бой был. А подальше – третья… На третьей ящиков было меньше… Все телеги свалились под откос, в кювет…

– Так. В кювет. Свалились.

– Кювет был сухим и не зарос никакой… ботаникой. И там лежали все эти яйца…

– Ну и что же ты сделал?

– Начал считать… Четыре дня считал. С утра до ночи. Пока свет был…

– Да как же ты мог сосчитать?!

– Сначала по скорлупе. Откладывал каждую скорлупку в сторону. Которые скорлупки не разбились дочиста…

– А которые разбились дочиста?

– Те, которые дочиста, я собрал скорлупу. Всю до капельки. Взвесил. И разделил… обмыл сначала.

– Постой, постой! Что взвесил?

– Ну… скорлупный бой.

– Так, так! А на что разделил?

– На все скорлупки… Ну, вывесил одну, потом еще одну и еще одну… пустые скорлупки, которые сохранились. Потом сложил и разделил на три, а потом мелкий бой разделил на это…

Я начал понимать.

– Следовательно, вывел среднее от трех единиц, а затем общий вес собранной мелкой скорлупы разделил на это среднее?

– Ну да…

– И в результате получилось девять тысяч шестьсот?..

– …девяносто три. Это с теми, которые были отложены… Сохранились которые…

Я сидел потрясенный…

Игорь подозрительно спросил:

– А что? Разве не верно?

Обшлага рукавов его пиджака и колени брюк были обильно увожены смесью яичного желтка, земли и травяной зелени.

– Я на каждую телегу составил отдельный акт. С приложением ведомостей. И дал расписаться двум парнишкам из ШКМ, которые мне помогали. И еще отобрал у них подписки… о неразглашении.

– Игорь! – сказал я. – Дорогой ты мой Игорь! Иди сюда, я тебя поцелую! Титан! Честное слово: титан!

– Ну уж вы скажете! Титаны это, которые у греков… А я…

От поцелуя он конфузливо уклонился.

– Ну пойдем, дружище, обедать к нашей сторожихе. Я сегодня заказал ей яичницу с салом! Будешь есть яичницу?