Матрица Души - Павел Царёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но такой пушкой невозможно управлять, — сдерживая в груди зарождающийся восторг, засомневался Келвин.
— Кристалл овальный. Его, наверное, легко можно подправлять молот-ком, — предложил Сказочник. — По крайней мере, это — реальный шанс справиться с дверью.
Келвин недоверчиво хмыкнул, но взялся за работу, потроша последний дееспособный бластер.
Когда приготовления были закончены и заработал насос, дверь неожиданно открылась сама за ней стояли два корнукрака, держа наизготовку бластеры. Дальше всё свершилось во мгновение ока… Келвин, буквально, успел лишь мигнуть… Потом он укоризненно по-качал головой:
— Ты слишком нервный, Сказочник… Ты так, с испугу, ударил мо-лотком по дайефрегму, что чуть было не разрезал лучом и нас вместе с ними…
Подойдя к трупам, капитан попытался из маленькой клешни од-ного из них вынуть бластер.
— Ах, что же — я?! Их бластеры всё равно неудобны для нас. Лучше мы подзарядим свои…
Пьер суетился вокруг пресса, Сказочник нагнулся за лежащим на полу бластером, когда у всех ошан в наушниках раздалось нас-мешливое пощёлкивание корнуэльца. Автоматически включившиеся лингофоны синхронно перевели:
— Ах, вы, глупые мягкотелые… Вы, наверное, радовались, что вам удалось так легко стать победителями? Напрасно, напрасно. Вы имели дело с нелинялыми новобранцами. Сейчас же перед вами — настоящий боец… Предупреждаю один раз — я буду бластером отрезать те час-ти ваших тел, которые хоть немного пошевелятся.
Стир оставался невидимым для замерших в неудобных позах землян. Ему хотелось помучить их хоть немного перед смертью, но необычный камень под прессом завладел его вниманием, и разбудил любопытство:
— Что это там у вас?
Пьер первым догадался, о чем спросил корнукрак:
— Это — дайефрегм.
— Почему он под прессом? Вы хотели расколоть его?
— Нет. Под давлением камень начинает светиться немыслимыми крас-ками. Он — очень дорогой камень. У нас, на Земле, такими камнями владеют лишь очень богатые люди. Мы хотели убедиться сами — стоит ли дайефрегм бешеных денег, которые за него платят.
— Ну и как?
— Стоит… Впрочем, вам, корнукракам, недоступно чувство красоты, тем более, такому солдафону, как ты…
— Но-но, — короткая вспышка бластера накалила шлем Пьера. По лицу геолога обильно полился пот — защита зеркала тоже имела свои пределы.
— Я не солдат, а испытуемый третьей ступени. Включи свой насос, только без резких движений.
Насос заработал на малых оборотах. Камень, действительно, засветился, переливаясь красками всевозможных тонов. Некоторое время — Стир молчал, пялясь на камень.
— Ещё ходят слухи, — морщась от боли в затёкшей ноге, проговорил Сказочник, — что узоры на дайефрегме предсказывают будущее.
— Ну, своё будущее я и так знаю, — небрежно повёл бластером в сто-рону Сказочника Стир.
— Будущее бывает неожиданным, — продолжал убеждать корнукрака Сказочник, держась из последних сил, чтобы не пошевелиться. — В узорах, например, я видел тебя ещё до того, как ты появился здесь. К сожалению, я не успел поднять бластер… А что случится с то-бой, когда компьютерианцы увидят твоё самоуправство? Ведь приказ убить нас отдали не они? — наугад брякнул Сказочник и понял, что попал в цель.
— Правда, что камень предсказывает будущее? — сомневаясь, спросил Стир, невольно делая шаг к прессу. — Что-то я ничего не разгляжу…
— Чтобы увидеть будущее, надо встать на пути главной оптичес-кой оси кристалла, — посоветовал Пьер, — и увеличить давление.
— Ну-ка, — Стир, щёлкнув боевой клешнёй, отшвырнул не успевшего увернуться ЭХа и проскрежетал:
— Давай, мягкотелый, добавляй давление…
— Мы его не обманули, — удовлетворённо заметил, разгибаясь, Сказоч-ник. — Именно в кристалле корнукрак увидел своё, пусть короткое, но будущее. Ждать других гостей мы не будем.
Впрочем, в планы ЭХ-16 не входило ждать и землян. Освободив две передних ноги он галопом помчался к Координатору. Люди, на мгновение оторопев, побежали за ним. Лишь Пьер чуть-чуть задержался, упаковывая чудо-камень в заплечный мешок.
* * *Вэр вновь приблизился к РИ-10:
— Отдай мне мягкотелого. Он тебе — ни к чему, а мне он сгодится для ритуальной пытки.
— Возьми… Мы уже сканировали его внешний облик.
Пауковидный компьютерианец соскользнул со шлема землянина и побежал к одному из туннелей.
Вэр приказал двум солдатам отнести Стенка к месту дислокации своего отряда — у противоположной от пульта стены в углу, но сам не торопился уходить.
— Каково состояние Координатора? — заботливо спросил он.
— Есть некоторые отклонения от нормального функционирования. К сожалению, видимо, придется временно ограничить его дееспособность…
— Я Вас понимаю, — важно кивнул головой Вэр. — Командование корпу-сом безопасности должно находиться в надёжных клешнях…
РИ-10 опять надолго уставился на Вэра своими тусклыми фото-элементами.
— Ну погоди, старое электронное барахло, — вновь внутренне начал закипать кэпзен. — Недолго тебе осталось глазеть на меня.
— Если бы только дело сводилось к командованию корпусом без-опасности, — наконец снизошёл до ответа РИ-10.
— Ты ещё не знаешь, как это важно — командовать корпусом безопас-ности, а главное — иметь его, — злорадно подумал Вэр, отступая на-зад. Бойцы, грозные бойцы у РИ-10 были, причём — много. А вот те-лохранители, аналитики, диверсионные группы отсутствовали. Корнукрак давно заприметил эту слабость компьютерианцев.
Подойдя к мягкотелому, Вэр не спеша начал говорить:
— Твоё время пыток уже не за морями, но ещё не настало. Знаешь ли ты, что мы делаем мягкотелыми?
— Имею представление, — сквозь зубы процедил Стенк.
— Твоё представление — всего-навсего розовая иллюзия, далекая от настоящего понимания того, что тебе предстоит прочувствовать… Дорс, — обратился Вэр к любимчику отряда. — Повесели нас немного.
Стенк не стал разубеждать Вэра. Да. Его не пытали. Но он ви-дел пытку корнукраками истинного ошанина — своего названного отца. Лишь от одного этого Стенк едва не сошёл с ума…
Методичные, по настоящему подготовленные пытки, доставлявшие столь большое удовольствие корнукракам, не оставляли никаких шансов мученикам ни на умолчание, ни на спасение. Впрочем, был выход: кричать во всё горло, свято уверовав в ложь. Только ложь должна быть заготовлена заранее…
Палач-испытуемый второй ступени — деловито проверил ритуальные, надежные цепи, которыми вместо металлической сети опутали человека. Фасеточные глаза Дорса пришли в едва уловимое дви-жение, сразу приковавшее к себе внимание Стенка. Ошанин напрягся в ожидании пытки, но ничего не происходило минуту, две… И вдруг многочисленные отражения Стенка в различных фасетках заколе-бались, приобретая индивидуальную жизнь, закружились… Созна-ние пилота, потеряв привычные ориентиры, провалилось в эпи-центр многочисленных зловещих водоворотов и утонуло в пучи-не боли. Детские страхи, воспоминания, чувства, ещё не ожесточившиеся, не прикрытые панцирем житейского опыта, поднялись из глу-бин памяти к самым кончикам нервов, терзая Стенка субъективной реальностью…
Вот на него, больного, с высокой температурой, наваливаются те-нями липкие, кошмарные сновидения, сдавливая воспалённое, пересохшее горло. Нет сил встать и бежать… Проснувшись, в горячем полубреду мальчик напрасно зовёт из темноты мать… Его голос пугающе одиноко гуляет по пустой квартире…
А вот — мать, из-за спины которой Стенк со страхом наблюдает за жуткими, во плоти, корнукраками, ползущими на него с настав-ленными бластерами.
— Пригнись, — шепчет мать, зная повадку солдат корнукраков расчле-нять лучами людей в районе живота, и настойчиво пригибает голову Стенка к земле…
Вокруг — фонтаны крови, падающие части человеческих тел, пада-ющая мать… И вновь — одиночество, ужас, беспомощность и боль… нестерпимая боль потери…
Холод, голод, визжащие, обезумевшие крысы… Безнадёжная битва с ними… Впивающиеся в трепещущую от страха и отвращения плоть острые зубы…
Корабль истинных ошан… И другая планета мрака… Другие кошмары, ускользающие от лучей прожекторов и несущие смерть… Новые потери близких, добрых существ и новое бесконечное оди-ночество на пустующем корабле среди трупов…
Пальцы Стенка непроизвольно сжались в кулак, прижав палочку-выручалочку одним концом к ладони. Сквозь сплошную завесу боли прорвалась искра сознания… Её зажгло тёплое покалывание в ру-ке, а раздул страшный вой человека:
— Меня, — и Стенк захохотал безудержно, злобно, прямо в морду ино-планетной твари. — Вздумали напугать меня воспоминаниями? Жал-кие отребья, — он рванулся, но цепи удержали его на месте. Тогда пилот махнул головой, изо всех сил стукнув ею шлем палача. Глаза Дорса инстинктивно прыгнули вглубь глазниц и Стенк окончатель-но пришёл в себя:
