Любовь искупительная - Франсин Риверс

— Ну, и что будем делать?

— Что вам угодно, мистер. — Она сняла шаль и бросила на сиденье. — Ну и? — Ее презрительная улыбка бросала ему вызов.

Она что, думает, что он не сможет? Разозлившись, он схватил ее за руку и поволок в лес, в тень деревьев. Он был груб, торопился, единственным желанием было унизить и ранить ее. Она не произнесла ни слова. Словно онемела.

— Тебе не потребовалось много времени для того, чтобы вернуться к прежним занятиям, верно? — Он смотрел на нее с отвращением.

Медленно поднявшись, Ангелочек отряхнула листья с юбки. Поправила волосы.

Павел испытывал к ней глубокую неприязнь.

— Тебе это все безразлично, не так ли? У тебя же просто змеиная натура.

Она медленно подняла голову, улыбнувшись холодной мертвой улыбкой.

Ему стало неуютно, и он направился к повозке. Он не мог дождаться, когда же эта поездка подойдет к концу.

Ангелочек почувствовала, что у нее начинается дрожь. Завязав лиф, Она застегнула блузку и заправила ее в юбку.

Дрожь усиливалась. Она отошла за деревья, подальше от Павла, где он не мог ее видеть, и упала на колени. На лбу выступил холодный пот. Она почувствовала страшный холод по всему телу. Закрыв глаза, она боролась с тошнотой. «Не думай об этом. Ангелочек. Это не коснется тебя, если ты не пустишь это в сердце. Живи, словно ничего не произошло».

Она до боли вцепилась пальцами в кору деревьев, и ее, наконец, вырвало. Озноб прошел, дрожь прекратилась, и она поднялась на ноги. Некоторое время стояла, пытаясь успокоиться.

— Поторопись! Я хочу приехать в город засветло! Подняв подбородок, она направилась к дороге. Павел смотрел на нее с сиденья.

— Знаешь что, Ангелочек? Твоя цена завышена. Ты не стоишь больше пятидесяти центов.

Что–то надломилось у нее внутри.

— А сколько стоишь ты? Он взглянул на нее.

— Что ты имеешь в виду?

Она подошла ближе и взяла из повозки шаль.

— Я знаю, кто я. И я никогда не играла чужие роли. Никогда! — Она положила руку на край повозки. — А теперь посмотри на себя. Ты пользуешься повозкой Михаила и его лошадьми, тратишь его золото и наслаждаешься его женой! — Она рассмеялась. — И как ты после этого себя назовешь? Его братом?

Он побледнел, потом пошел красными пятнами и снова побелел. Сжал кулаки, казалось, что сейчас он убьет ее.

— Я могу бросить тебя здесь. Тебе придется остаток пути пройти пешком.

Успокоившись и взяв себя в руки, Ангелочек залезла в повозку. Она улыбнулась и расправила юбку.

— Ты не можешь, я ведь тебе заплатила.

За весь остаток пути они не сказали ни слова.

Страх

15

Тогда Петр приступил к нему и сказал: Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: "до семи раз", но до седмижды семидесяти раз.

«Дворца» не было. Ангелочек стояла, дрожа под падающим мокрым снегом, в грязи по лодыжки и смотрела на чернеющий скелет того, что раньше было домом. Она осмотрелась и увидела, что улицы пустынны и молчаливы. Несколько палаток наполовину разобраны, вещи и вывески погружены на повозки. Что происходит?

На противоположной стороне она заметила открытые двери. По крайней мере, «Серебряный доллар» все еще работал. Она хорошо помнила владельца, его звали Мерфи. Он всегда заходил к ним с черного хода. Когда Ангелочек вошла в двери, несколько мужчин, сидевших за столами, прервали разговор и уставились на нее.

— Черт возьми! Провалиться мне на этом самом месте, если это не Ангелочек! — Он широко улыбался. — Я не узнал тебя в этих лохмотьях. Макс! Принеси одеяло даме. Она вся мокрая и замерзшая. Эй, джентльмены, посмотрите, кто вернулся! Маленькая моя! Ты как елей на раны. Где ты была, дорогая? Ходили слухи, что ты вышла замуж за какого–то фермера. — Он рассмеялся, словно это была отличная шутка.

Мерфи продолжал голосить, и Ангелочку захотелось заткнуть ему рот.

— Что случилось с «Дворцом»? — спросила она тихо, пытаясь унять дрожь внутри.

— Сгорел.

— Я заметила. Когда?

— Пару недель назад. Это был последний отблеск былой славы. Город умирает, говорю на случай, если ты еще не заметила. Золото, которое все еще дожидается своих хозяев, стало слишком трудно добывать. Еще месяц–два, и Парадиз будет каменной пустыней. Мне придется присоединиться к бунтовщикам или разориться, как многие здесь. Хотшильд видел приближение катастрофы заранее и свернул торговлю несколько недель назад. Сейчас он в Сакраменто, гребет золото лопатой.

Она попыталась справиться с нетерпением и не растерять остатки надежды.

— А где Хозяйка?

— Хозяйка? А, она уехала. Сразу после пожара. Сакраменто, Сан–Франциско, даже не знаю точно куда. В какой–то город, побольше и побогаче нашего, будь уверена.

Сердце Ангелочка замерло. Все ее планы рушились. Макс принес ей одеяло, и она укуталась в него, пытаясь согреться. Мерфи продолжал говорить. — На Хозяйку страшно было смотреть после того, как Магован сжег ее особняк. В огне погибли двое из ее девочек.

Она вздрогнула от неожиданности.

— Кто из девочек?

Май Лин. Этот маленький дивный цветочек. Я буду скучать по ней.

— А кто еще?

— Пьянчужка. Как ее звали? Не помню. Так или иначе, они обе были в своих комнатах, когда начался пожар, и оказались в ловушке. Их не смогли вытащить. Ты бы слышала их крики! Мне потом несколько ночей после пожара снились кошмары.

«Лаки… Что я буду делать без тебя?»

— Магован попытался сбежать, — рассказывал Мерфи. — Прошел миль пять, пока мы смогли–таки его поймать. Притащили назад и повесили прямо здесь, на Главной улице. Будто флаг. Он еще долго мучался и никак не мог подохнуть. Он был злейший…

Ангелочек отошла от стойки бара и села за столик. Ей нужно побыть одной, взять себя в руки.

Подошел Мерфи с бутылкой и двумя стаканами. Он сел рядом и налил ей виски.

— Ты выглядишь не слишком счастливой, дорогая. — Налил стакан себе. Его темные глаза сверкали, пока он осматривал ее с ног до головы. — Тебе не о чем беспокоиться, Ангелочек. У меня наверху есть свободная комната. — Он посмотрел по сторонам, оглядывая мужчин. — Ты можешь приступить к делу хоть через пять минут, скажи только слово. — Он наклонился к ней. — Все, что нам нужно обсудить, это моя доля. Как насчет шестидесяти процентов для меня, остальное тебе? Ты получишь комнату, охрану, одежду и все, что потребуется. Я обещаю позаботиться о тебе.

Дрожь снова заполнила все ее существо. Ангелочек взяла в руки стакан виски и мутным взглядом смотрела сквозь искрящуюся жидкость. Все ее планы рухнули. У нее не было золота, одежды, кроме той, которая была на ней, не было пищи и места для ночлега. Она вернулась к тому самому месту, с которого начинала в Сан–Франциско. Кроме того, что сейчас была зима и шел снег.

«У меня никогда не будет дома».

Мерфи наклонился к ней.

— Ну, что скажешь, Ангелочек?

Она взглянула на него и с горечью улыбнулась. Он знал, что она не может отказаться.

«Я никогда не получу свободу».

— Итак, каково твое решение? — Он прикоснулся пальцами к ее руке.

— Пятьдесят на пятьдесят, и они платят лично мне, или мы не договоримся.

Мерфи отстранился, брови удивленно поползли вверх. Несколько долгих мгновений он внимательно смотрел на нее, а потом рассмеялся. Опустошая свой стакан, он кивнул.

— Что ж, достаточно справедливо. Но, с условием: за все, что я тебе предоставляю, я смогу получать услуги бесплатно. Это ведь моя территория, не так ли? — Он выждал мгновение и, не услышав протеста, улыбнулся. — Прямо сейчас, дорогая. — Он встал. — Эй, Макс! Остаешься за меня. Мне нужно показать Ангелочку ее новую берлогу.

— Она остается? — поинтересовался мужчина, к которому обратился Мерфи. На его лице отразилось такое выражение, словно вот–вот наступит праздник.

Мерфи ухмыльнулся.

— Она остается.

— Я следующий! Сколько? Мерфи назвал очень высокую цену.

Ангелочек допила виски. Дрожа, она встала, и Мерфи поставил ее стул на место. «Ничего никогда не изменится». Ее сердце билось все медленнее и медленнее, с каждой новой ступенькой вверх по лестнице. Дойдя до второго этажа, ей показалось, что сердце остановилось. Она ничего не слышала.

«Мне надо было остаться с Михаилом. Почему я не осталась с ним?»

«Это все равно никогда бы не сработало. Даже через миллионы лет».

«Одно время мне казалось, что сработало».

«Пока реальный мир не настиг тебя. В миру нет милости, Ангелочек. Ты же знаешь. Это было несбыточной мечтой. Ты просто уехала раньше, чем Михаил начал использовать тебя. А теперь ты вернулась туда, где ты должна быть, чтобы заняться тем, для чего ты рождена».

Какое все это имеет значение? Слишком поздно думать о том, а что, если… Слишком поздно искать причины, почему все происходит так, а не иначе. Слишком поздно думать.