Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон

Лежа в объятиях Рубена и тяжело дыша, Анна ласково заглянула ему в глаза:

— Спасибо. Мне так хорошо. Ты лучше всех. Я не задела твои ребра?

— Нет. Ребра целы. Мне замечательно. Я словно ожил. Тебе тоже спасибо, — улыбнулся Рубен. — Отметим шампанским?

— Да, пожалуй. У меня в горле пересохло.

Рубен накинул рубашку, напевая «Счастливы вместе», сходил на кухню и поставил на поднос бутылку с двумя стаканами. Поднимаясь по лестнице, заметил свое отражение в стекле натюрморта с маракуей. Его лицо сияло, он радостно улыбался.

— Тост особый. За нас! — Анна чокнулась с Рубеном и сделала большой глоток. — Когда закончим пить и болтать, я бы снова занялась с тобой любовью — ты ведь не против?

— Я только за.

— О чем ты думал рядом со мной? О философии?

— Ну, раз уж ты спросила… Признаюсь. Не об экономике.

Они рассмеялись.

— Ты меня дразнишь. Хорошо. Мне так понравилось, что я думала только о нас. Я все еще парю на облаке в теплый солнечный день. Не хочу возвращаться на землю.

Они пили вино, смотрели в глаза друг другу и вспоминали о том, как впервые встретились, и кто кому чем понравился. Затем, повинуясь внезапному порыву, Рубен откинул одеяло и любовно уставился на Анну, запоминая каждую черточку ее обнаженного тела. Она улыбнулась и тоже заскользила по нему взглядом, они медленно и нежно исследовали друг друга, прежде чем опять соединиться и взлететь к новым вершинам удовольствия.

В десять утра их разбудил пронзительный телефонный звонок. Рубен отодвинулся от Анны и взял трубку.

— Привет, па! Получилось с Анной?

— Мы прекрасно поужинали и прогулялись.

У него не было желания потакать любопытству дочери.

— Хорошо.

Донна не стала выпытывать дальше и вмешиваться в амурные дела отца. Так она могла рассчитывать на неприкосновенность своей личной жизни.

— Значит, ты не будешь возражать, если я сегодня останусь у Эммы? Вечером мы идем к Кайли. Она устраивает вечеринку, и мы с Эммой двинем в город, приодеться. Если тебе вдруг интересно — да, там будут мальчики, и Бен тоже, родители Кайли за нами присмотрят. Папа Эммы подвезет нас туда и обратно. Короче, увидимся в воскресенье днем.

— Как фильм?

— Слезливая мелодрама. Похоже на роман Джейн Ос тен. Нам понравилось. Под конец расплакались. Ну, я побежала. Вечером пришлю сообщение. Пока.

Рубен положил трубку. У них с Анной еще двадцать четыре часа.

— Доброе утро, — сказала она и погладила его по груди и плечам. — Спасибо за чудную ночь. Так хорошо прижиматься к тебе во сне. Я все еще на седьмом небе.

— Денек отличный, — ответил Рубен, широко улыбаясь. — Хочешь еще? — Он поцеловал ее груди и положил руку на бедро. — Какой я жадный.

— Да. Мы оба жадные до любви. Мне нравится. Мы подходим друг другу.

— С другой стороны, можно прогуляться до маяка мимо Истборна.

— Я хочу любви, — засмеялась Анна. — Но и до маяка тоже хочу. Очень романтично. Сейчас позднее утро, наверное, лучше для начала погулять. Не люблю заниматься любовью наспех. После чудесного дня вдвоем можно вернуться домой и забраться в постель.

Они оделись. Пока Анна принимала душ, Рубен спустился вниз и включил компьютер проверить почту: реклама и сообщение от друга, приглашавшего на вечеринку через два месяца. Рубен ответил другу, удалил рекламу и оставил компьютер включенным.

Быстро позавтракав, они упаковали с собой ланч, и он отвез Анну домой, чтобы та переоделась для загородной прогулки. Весь день они бродили и болтали о том, что видели и делали. Рубен наслаждался обществом Анны. Он смеялся, когда она, сняв туфли и закатав джинсы, полезла в море — волны разбивались о ноги и окатывали ее брызгами.

Они взобрались на вершину холма к старому маяку и пообедали, любуясь захватывающим видом океана и побережья до гор Южного острова. Рубен хмелел от счастья. Он снова чувствовал себя молодым.

— У тебя есть какая-нибудь ужасная тайна? — спросила Анна, когда они возвращались к машине, чтобы ехать в Веллингтон. — Я как-то спрятала деньги от мужа и купила на них обновку. Он бы побил меня, если б узнал. Ты когда-нибудь что-нибудь прятал?

— Только желание заняться с тобой любовью. Прятал от себя, да и от тебя, наверно, тоже.

— Нет. У тебя не очень получалось. Ты часто смотрел на меня как на женщину, с которой не против познакомиться ближе… Больше никаких тайн?

— Если я тебе расскажу, они перестанут быть тайнами.

Они рассмеялись.

Вернувшись к Рубену, они под бутылку вина съели рыбу, разогретую в микроволновке, и выпили кофе в гостиной.

— Прости. Из меня никудышный хозяин. Я вспотел после прогулки. А ты? Надо было предложить тебе душ до ужина. Хочешь сходить сейчас? Можем принять душ вместе. Ты потрешь спинку мне, а я тебе.

Они расхохотались.

— Здорово. Потереть кому-то спинку… Какая романтичная мысль, — со смехом отвечала Анна. — Давай ты первый пойдешь в ванную, а я пока уберу со стола. Так будет справедливо, ты так добр ко мне. Я хочу что-нибудь для тебя сделать. Позволь мне. А потом я тоже приму душ и наведу красоту специально для тебя, в качестве сюрприза.

Рубен не спорил. Он поспешил наверх, скинул одежду и встал под теплый успокаивающий душ.

Вытираясь и чистя зубы, он напевал «Оду радости» из Девятой симфонии Бетховена. Потом задумался, что надеть: пижаму и рубашку или только рубашку — нет, еще полдевятого, слишком рано, чтобы укладываться спать. Рубен надел чистое белье, свежую рубашку и штаны, выложил полотенца для Анны и спустился в гостиную.

Она обняла его в дверях.

— Ты так соблазнительно пахнешь. Пойду в душ.

Рубен решил проверить почту. Фотографии от друга — новорожденный внук, миниатюрная копия Уинстона Черчилля. Реклама средства для увеличения члена, после чего женщины якобы с ума сходят от оргазмов. Уничтожив сообщение, Рубен улыбнулся. Анна считала его хорошим любовником.

Третье письмо — предложение дешевой виагры для решения сексуальных проблем — удалил сразу. В ожидании Анны Рубен ввел пароль программы, которую установил после взлома. Она тайно записывала все действия пользователя — как раз для родителей, следящих за детскими развлечениями в Интернете, и супругов, проверяющих, не отсылает ли вторая половина писем любовнику.

— О нет, нет, только не это!

У Рубена вытянулось лицо. Воздушный шарик радости и страсти лопнул.

Программа-шпион доложила, что последний раз в его компьютер залезали шесть минут назад. Среди файлов и писем за два месяца искали слова «манускрипт», «свиток», «пергамент», «источник Q», «Евангелие». История поиска была очищена, чтобы при обычной проверке не осталось никаких следов.

Рубен снял очки и ударил себя по лбу. Мелкие странности, которые он замечал со дня знакомства с Анной, выстроились в логическую последовательность.

«Какой же я дурак! Она не знает молитвы Иисуса, говорит об иконах как о произведениях искусства, не крестится как православная христианка, да и ее замечания о незавидном положении украинских евреев… разговор прошлым вечером о возвращении древних артефактов… сегодняшние расспросы о тайнах… Познакомились, столкнувшись в коридоре. Классика. Попался на мякине. Но кто? Израильтяне? Мне говорили, что они не отступятся, но при чем здесь украинская экономистка из Чикаго? Может, она иудейка? Связана ли она со взломщиками? Может, ее шантажируют?»

Ему вдруг стало дурно и страшно. Желудок закрутило, и Рубен кинулся в туалет на первом этаже.

Что теперь делать? Вернувшись в гостиную, он закрыл программу, выключил компьютер и откинулся на диване, пораженный открытием.

— Душ просто восхитительный. Я одолжила твою рубашку.

В дверях появилась Анна в одной белой рубашке, застегнутой на пуговицу посредине. Она обманула его в лучших чувствах, но, несмотря на твердое намерение сопротивляться колдовским чарам, ее улыбка, большие сверкающие от возбуждения глаза и обнаженная уверенность разожгли угасающие угли его страсти. Пока Анна медленно приближалась, Рубен не мог оторвать взгляд от очертаний ее круглых грудей и твердых сосков, темнеющих сквозь легкую ткань рубашки. Между ними словно ничего и не произошло. Она была не менее желанна, чем прошлой ночью, ее тело призывало соединиться с нею в радостном любовном порыве.

Рубен ответил слабой улыбкой. Боясь выдать, что обнаружил ее вероломство, он опустил глаза и невольно уставился на ее ноги, туда, где заканчивалась просторная рубашка. Когда Анна шла, полы расходились, и он мельком замечал темные волосы на лобке.

— Красота, — выдохнул он. Ее ноги были не просто инструментом для передвижения или плавания. Они походили на произведение скульптора и вызывали безотчетное желание погладить, как прошлой ночью.

Она ласкала его шею и затылок, а Рубен вдыхал сладкую наготу ее освеженного тела. Не подозревая, как изменились его чувства, Анна расстегнула пуговицы, сняла с него рубашку и медленно провела руками по телу, ласково касаясь больных ребер, потом села рядом и поцеловала Рубена.