Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию... - Николай Ямской

– Продолжайте выдвижение в указанный вам район! Прибытие немедленно доложите!

28 апреля. Полдень. Привычная работа

Легко сказать: «продолжайте выдвижение»! Только группа двинулась дальше по Альт-Моабитштрассе, как почти тут же и в том же квартале снова оказалась под прицельным вражеским огнем. На этот раз стреляли явно с приличного расстояния, но весьма точно. Для опытных разведчиков не составляло труда определить: снайперская работа. И с помощью бинокля быстренько засечь: снайперы били с верхней площадки заводской трубы, которая возвышалась над домами метрах в 300—400.

Достать этих «воздушных стрелков» на таком расстоянии, когда все вооружение группы гранаты да автоматы, было невозможно.

Но не зря говорят, что для разведчика первое дело – наблюдательность.

Все и без того всегда первым подмечающий Алексей Бобров углядел неподалеку две наши замаскированные САУ (самоходные артиллерийские установки). Показал на них Саше Лисименко.

«Тот, – вспоминал потом В. Маков, – уже разобравшись, что стреляют с трубы, подполз ко мне и говорит:

– Товарищ капитан, вон наши самоходки стоят!

Мы подползли к машинам, постучали по броне. Командир из люка высунулся. Мы ему:

– Слушай, «гансы» сверху нам пройти не дают. Помоги огоньком!

Тот:

– Без вопросов. Уточни цель!

Уточнили. «Самоходчики» немного повозились: у САУ ведь башня не вращается. Ну, развернулись всем корпусом. И так врезали, что вторым снарядом верх трубы начисто снесло. Вместе со снайперами, естественно… »

Однако «недолго музыка играла»! Лишь метров пятьдесят без особых помех преодолели, как снова – «стоп, машина»: плотный оружейно-пулеметный огонь. Опять пришлось залечь…

Понятно, что не в последний раз. К тому же потери пошли. К середине дня один связист был убит, два бойца ранены и один контужен…

Стало ясно, что дальше так двигаться смысла нет. На их пути подобные очаги будут попадаться на каждом шагу. И если втянуться в частые, тягучие схватки по их подавлению, группа не то что до Рейхстага – до реки Шпрее не дойдет…

Заново оценив ситуацию и помня строгое штабное напоминание «о главном задании», В. Маков принял решение без крайней нужды на рожон не лезть. И где возможно – обходить и маневрировать. По Инвалиденштрассе, на левой стороне которой утром младший сержант Минин с бойцами наскочили на большую группу «фрицев», передвигаться, судя по данному эпизоду, будет так же муторно, как и по Альт-Моабитштрассе. Значит, стоит попробовать уйти переулками правее с выходом на параллельную улицу.

Но и «правее» группа напоролась на ожесточенное сопротивление. Только ее авангард выскочил к небольшому, с виду очень тихонькому скверу, как тут же с дальнего угла обрушился на разведчиков убойный огненно-свинцовый ливень.

Ну что? Опять пятиться, обходить? Решили подавить.

Словом, снова втянулись в затяжные схватки, которые по мере приближения к передовой становились все более частыми и ожесточенными. В нескольких эпизодах судьба группы просто повисала на волоске. А один раз добровольцы вообще оказались в окружении. И все вроде бы поначалу неплохо складывалось.

Под прикрытием полуразрушенных стен, которые совсем недавно принадлежали ряду строений, группа без всяких помех проникла в особняком стоящее неплохо сохранившееся здание, часть которого выходила на набережную Шпрее. По расчетам Макова, батальоны и полки 150-й и 171-й дивизий должны были находиться где-то уже совсем рядом.

Нужно было лишь уточнить, где именно. Что было не так уж и просто, поскольку трескотня интенсивных уличных перестрелок, то и дело перекрываемых мощной канонадой более серьезных калибров, доносилась сразу с нескольких направлений.

Так что пока увлеченно вычисляли, где же именно сейчас бьется батальон Неустроева; пока разбирались, что переправа, видная из выходящих на набережную окон, как раз и есть тот самый мост Мольтке, к которому они пробиваются почти целые сутки, несколько отвлеклись. А когда спохватились, пришлось срочно занимать круговую оборону. И под огнем противника спешно отсылать связистов к своим.

Понимая, что схватка может затянуться и боеприпасы надо экономить, Маков приказал подпускать «фрицев» поближе и бить только наверняка.

Связисты тем временем не подкачали. Можно сказать, по-наглому, прямо под носом у врага протащили проводную связь аж до командного пункта 756-го полка. Причем, подсоединились аккурат в тот момент, когда полковник Зинченко получал по телефону очередную накачку от комдива Шатилова – медленно-де двигаетесь.

Двигались между тем совсем неплохо. И штабы свои – в полном соответствии с требованием вышестоящего командования – периодично передвигали: первый – поближе к батальонам, второй – к стрелковым полкам. Подразделения первого эшелона атаки у Зинченко, и в первую очередь батальон Неустроева, уже вышли к Шпрее и заняли позицию чуть правее моста Мольтке. Слева от них начал разворачиваться батальон старшего лейтенанта Самсонова из 380-го полка соседней 171-й дивизии. Так что можно было начать подготовку к форсированию реки. О чем, сняв трубку полевого телефона, Шатилов собирался уже было доложить Переверткину. Но командир корпуса опередил его своим встречным звонком и нетерпеливым вопросом:

– Ну что там у тебя? Не телись, поддерживай непрерывность действий! И мы тебя поддержим!

Убедившись, что «шатиловцы» и их соседи времени все же не теряют, Переверткин счел разговор оконченным. И буркнув: «Жди приказа! Конец связи!», повернулся к начальнику штаба корпуса:

– Нужно срочно усиливать стрелковые полки у Шатилова и Негоды танками и артиллерией! И подоприте их 201-й дивизией из второго эшелона! Просто так этот мост не перескочишь. А в нем сейчас – вся наша судьба…

На фоне сразу нескольких крайне важных, требующих немедленного и точного решения дел из внимания комкора Переверткина как-то выпал пока еще не такой горящий, но и по крайней мере совсем не второстепенный вопрос: куда же подевались сутки тому назад отправленные в «хозяйство» Шатилова группы Макова и Бондаря?

Но то, о чем еще не ведали ни командир корпуса Переверткин, ни только что пришпоренный им Шатилов, уже точно знал командир 756-го полка Зинченко.

Потому что именно на его КП звучал сейчас по телефону голос Гии Загитова: из окруженного фашистами дома на набережной тот настойчиво просил проверить связь со штабом 136-й артбригады. Причем как раз не по телефону, а по рации. Просьба эта была вызвана тем, что проводную связь с минуты на минуту могли перебить. И потом поди попробуй в условиях окружения ее восстановить! А на позывные имевшейся в группе рации штаб родной бригады почему-то вот уже который час вообще не откликался.

Что там наколдовали спецы – не суть важно. Но можно понять радость ребят и самого Макова, сильно намаявшегося из-за вынужденно долгой «радионемоты», когда штаб бригады вдруг откликнулся…

Теперь артиллерийские разведчики, вынужденные в силу обстоятельств действовать как пехотное спецподразделение, наконец-то могли себя в полной мере проявить по своей основной специальности. Вслед за просьбой «поддержать огоньком» в эфир полетели математически выверенные Загитовым и Лисименко координаты целей.

Особенность момента заключалась в том, что ребята, по существу, вызывали огонь чуть ли не «на себя». Правда, это «чуть ли» опиралось на уверенность, что однополчане сработают ювелирно. Думать о недолетах или перелетах не хотелось. Да и не было на то времени…

Надо отдать должное: ни те, ни другие не обманулись. Буквально через несколько минут первые контрольные снаряды аккуратненько легли, «как доктор прописал», то есть впритык к вражеским цепям. Саше Лисименко осталось только «обсчитать» средние координаты разрывов, а Гизи Загитову не мешкая передать в бригадный штаб поправку.

Далее снаряды стали точнехонько ложиться на боевые порядки противника. После недолгой, но опустошительной «прополки» осколочными и фугасными снарядами кольцо окружения оказалось разорванным. А небольшие группки уцелевших предпочли спешно ретироваться в сторону моста Мольтке, по которому в этот момент отходила на южный берег основная масса обороняющихся немецких войск.

Хорошо наблюдаемый с занятой разведчиками позиции вражеский отход навел наших героев на мысль продолжить так удачно начатую работу и дальше. Теперь было бы очень кстати накрыть отходившего по переправе противника артогнем. Но так, чтобы не повредить самого моста, который теперь – кровь из носа, но крайне нужно было сохранить целехоньким.

Артразведчики и тут оказались на высоте.

По приказу капитана Макова по рации полетели в штаб бригады данные, по которым огнем ее гаубичных батарей гитлеровцы были буквально сметены с мостового полотна. Само оно при этом осталось почти не поврежденным.

А разведчики посылали уже новые расчеты. Согласно им, огонь был перенесен на опорные пункты противника, расположенные на противоположной стороне Шпрее. Как раз туда стекался отступающий через мост враг.