Гримасы подсознания, или Проклятие ведьмы - Марат Буланов

Когда бедняга оказался у люка, нервы его окончательно сдали. Он и раньше трясся как заяц, представляя, что парашют не раскроется. Напарник внезапно потеряет сознание и оба камнем полетят к земле! А там… Но лучше об этом не думать. Короче говоря, будь, что будет. Последнее, что запомнил парень – яркое, сияющее солнце. Солнце, ослепившее буквально на миг. А потом – шаг в потрясающую пропасть! Да, главное – сделать сей решающий, судьбоносный шаг! Далее Малену ничего не чувствовал. Он пребывал в каком-то ужасающем шоке. Не чувствовал холодных струй воздуха. Не чуял, как «дед» прилип в гравитации к спине.

Лишь затем появилось осознание полета. Точнее, не полета, а чудесного падения. И не падения, а, скорее, парения, словно ты птица в бескрайней вышине! Мечтатель не думал ни о чем. Ни о других парашютистах, ни о вертолете, ни о небе. Он был, как бы сам по себе. Обособленный «предмет». Ни чем не связанный и ни кем. Абсолютная Свобода. Бесплотный человек! Он как бы заново родился, ощутил иную сущность. Ощущение великолепное, непередаваемый кайф!

Свободное падение длилось 30, может, 40 секунд. Страха не было, но подспудно грызла тревога. Инстинкт самосохранения. А вдруг… А вдруг купол не раскроется?!.. Но тотчас же последовал легкий хлопок. Ну, ровно хлопушка содержимое вскрыла! И движение вниз вдруг резко замедлилось. Разноцветный шелк плыл в тишине. Снижая, постепенно, человеческий «груз». И только сейчас парень все рассмотрел. Рассмотрел приближающуюся землю. Квадраты зеленеющих полей, петляющий синий Днестр. Цветущие деревья, лес вдалеке. Игрушечную Хотинскую крепость. Маленькие точки людей…

А потом уже было приземление. Евгений поднял колени, засучив быстро ногами. Пятнадцать метров, десять, восемь… Они с напарником упали в поле. Вдвоем завалились на бок. Ощутили накрывшие стропы. И мягкий, ласкающий шелк.

Как приятно пахнет трава! Какой духмяный воздух земли! Задрали головы к небу. Палящее солнце в вышине!.. Быстро собрали парашют. С другими романтиками пошли к вертолету.

– Ну, и как тебе прыжок? Понравилось? – спросил Ваня Примачук.

– Не то слово! Открыл заново себя! – ответствовал впечатленный Малену. – Еще б попробовать воздушный шар и роуп-джампинг! И тогда уж жизнь будет прожита не зря!..

Насаженные на копья…

…Едва первые лучи солнца проникли в щели сеновала, бравые храбрецы, позевывая, вскочили, опорожнив сверху мочевые пузыри. Вершины гурбастов схватило позолотой, а скала Дэлумай вышла из полумрака, поглядывая высокомерно на прилепившуюся домами убогую деревню.

Команда рассыпалась в комплиментах пред стыдливою хозяйкой и в благодарность за приют решила починить прогнивший скворечник отхожего говлера. Ведь именно туда семеро отважных выложили сокровенное, окончательно расшатав сооружение, заваленное и без того под самую завязку. Естественно, первую скрипку при починке (ассенизации) играли подручные Фрэнсис и Арбан, потому что капитану и другим членам отряда казалось нецелесообразным вмешиваться в столь противоречивый и весьма неоднозначный процесс. После чего, вместе с Силерою все они отправились к старому Орениусу выведать, не сможет ли хранитель легендарного оказать содействие в поисках места, о котором заикнулся у дома Гермидана полутруп-полупризрак.

Хибара Орениуса находилась в другой части деревни Авена. Не успев войти в захудалый двор, мореходы, к изумлению… услыхали отборную ненормативную лексику, свойственную только этим колоритным краям.

– Да ебьть мою через Бортимаса! Чтоб ты горела, мля, в лаве вулкана Брамор!

Команда, испугавшись, в нерешительности встала за калиткой. Кто это так грозно изъясняется? Не лучше ли ретироваться от греха подальше? Не связываться вообще с брутальной личностью селения?

– Да не шугайтесь, ребята! – подтолкнула упирающегося Нолта Силера. – Дед завсегда любит шибко козырнуть искрометным словцом!

Ватага сделала несколько осторожных шагов, заметив, наконец, активного старикашку, пытающегося починить древнюю, видавшую виды повозку. Мат при этом стоял просто невообразимый: хранитель легенд посылал в лаву практически весь пантеон арседейских богов!

– A-а, а мы-то думали. Да уж, не каждый день такое увидишь!

– А что, думали – в сказку попали?! – живо переспросил дед. – Не слышали никогда, как старый Орениус ругается с повозкой?

– Признаться честно, очканули немного! – смутился, краснея, бывалый мореход.

– Так чем обязан столь многочисленному визиту?

– Да есть одно дельце! – оснеец хлопнул деда по плечу, который для своих ста лет, выглядел, как говорилось, шустрым.

И группа начала рассказывать причину раннего прихода. Ту самую, что объяснили любвеобильной Силере. И еще спросили об удивительном селении, расположенном высоко в горах. А точнее – деревне с названием Лайгонор.

К счастью, Орениус оказался действительно знатоком истории здешних мест. Реальные былины передавались по наследству еще от его пра-прадеда. И чел заявил, что страшащие слова: «Где камень дерево ласкает и ветер подымает вой!» из тютельки в тютельку совпадают с одним лейтмотивом седой древней легенды. Где говорилось об особом священном месте у подножия вулкана Брамор каком-то важном завещании предков. Хотя, точных координат оного места в легенде, к сожалению, увы, не указано.

– О, это уже кое-что! Значит, это не выдумка сумасшедшего призрака! – Нолт с облегчением вздохнул.

– А Лайгонор – закрытая община в высокогорье. Но будьте осторожны! Сие весьма необычное место! Возможно, там и найдете более точный ответ. Я стар, чтобы лазать по суровым вершинам. Вот Гнарисса, племянница, сегодня отправляется в горы. Разыскивать брата Дегозлата. Именно он с тремя охотниками ушел промышлять восьмирогого оленя. Однако уже пятый день, а о людях ни слуху, ни духу. Будто провалились под землю!.. Гнарисса единственная в Авене, не считая меня, кто знает горную местность. И потерянные люди, правда, еще знали. Так что, поторопитесь. Выходите прямо с девчонкой, которая покажет дорогу в селение чудаков!

Команда поблагодарила старика и тут-то увидела племянницу-амазонку. Дамочка была не сказать, чтоб и очень красивая. Скорее, мужественная. Но что-то сильно привлекало в ее броской внешности. Смуглянка оделась по-охотничьи: кожаные куртка и штаны, вещевой мешок, за поясом – мощный тесак. Всем было, в общем-то, по барабану относительно прикида, но вот Стейту амазонка почему-то пришлась по душе. Дядька застеснялся, как начинающий, прятал взгляд, исподтишка любуясь ненаглядным предметом припозднившегося чувства…

Между тем, капитан обговорил совместное предприятие с горянкой. Далее ехать на лошадях было, как оказалось, не целесообразно. Потому что путь будет пролегать по узкой тропинке, уходящей от дороги. Иными словами, непосредственно к Джурской гряде. Тропинка подымается, довольно круто вверх от этой трассы, вьющейся серпантином к вершине одинокого пика. А отряду надо добираться совсем в другую сторону, выше и выше, где замшелые валуны, где парнокопытным пройти не представляется возможным. Посему, необходимо взять с собой лишь самую существенную поклажу, взгрузить на себя и чапать, невзирая на тяготы такого конского, увы, перехода.

Короче, лошадей оставили у Орениуса, строго наказав, чтобы селяне не съели их в минуты голодного возбуждения. И пополудни группа в сопровождении проводника, пройдя пару лабигрантов по дороге, начала крутой подъем к заоблачным вершинам Джурского высокогорья…

Карл, оборачиваясь, еще долго бросал печальные взгляды на деревню. Ведь его провожала, с кучей ребятишек, рвущая на себе волосы влюбленная Силера. Но вскоре, бедолага пропала из поля зрения «альпинистов», ибо те уже свернули за гранитную, причудливую скалу. А вот Стейт, напротив, исходил самыми позитивными чувствами, потому как впереди маячила приятными конечностями дивная племянница Орениуса. Оснеец, даже несмотря на грузную поклажу, приступил к сочинению возвышенных стихов. Благо, что пейзажи здесь весьма располагали к этому, поскольку изобиловали именно возвышенностями. И помощник командора раскрывал в себе недюжинные таланты, сопоставляя прелести девахи с бесподобными горными красотами.

Подъем на один из Джурских хребтов под названием Хустигруг оказался не из легких. Ватага капитана Нолта отчаянно карабкалась между каменных глыб, ручьями проливая пот и чертыхаясь почем зря. Узкая тропа уходила то вправо, то влево и концу этому тяжелому пути, казалось, никогда не наступить. Матросы перепрыгивали с валуна на валун, иногда падая и съезжая по покатому щебню. Молодым – Эдгару и Сэму, преодолевать препятствия было в силу возраста, конечно, намного легче. Карл и Стейт в принципе тоже особо не жаловались. Гнарисса, как горная козочка, грациозно вышагивала себе ловко впереди всех мужчин, и можно было лишь любоваться ее прекрасной физической подготовкой и статью.