Одно жаркое индийское лето - Душан Збавитель

Вскоре я понял, что радовался преждевременно. За одной только перегородкой, где принимался налог на автомашины, по неизвестной причине сидел и скучал какой-то человек; платить налог никто не рвался. Других служащих не было видно. Я взглянул на часы и, никого ни о чем не спрашивая, понял, в чем дело. У остальных окошек работать явно начинали — как, собственно, и почти во всех индийских учреждениях, институтах и организациях — лишь в десять часов утра. Ну что ж, десять минут можно и подождать, хотя именно в этот момент, как назло, отключили электричество, и в помещении воцарилась влажная духота.

Итак, я встал первым к окну с надписью «Заказные отправления» и стал терпеливо ждать. Бабу[12]пришел в десять часов двенадцать минут. Не спеша доплелся до своего стула, так же не спеша смахнул с него краем дхоти пыль и сел. Еще медлительнее он открыл ящик и стал вынимать из него различные формуляры, книги и тетради. Аккуратно разложив перед собой письменные принадлежности и бросив выразительно-печальный взгляд на неподвижный вентилятор над своей головой, он наконец молча протянул ко мне руку. Я подал письмо с уже наклеенными марками и сказал:

— Авиа, заказное.

Добрую минуту он рассматривал адрес на конверте, потом стал подсчитывать общую сумму наклеенных марок и никак не мог сосчитать стоимость двух марок по четверть рупии и двух марок по две рупии. Когда он пересчитывал, наверное, в десятый раз, я нетерпеливо выпалил:

— Четыре рупии пятьдесят пайс.

Этого мне делать не следовало, — видимо, я прервал его в самый неподходящий момент. Он начал считать заново, на всякий случай записал сумму на бумажке, затем спросил с укоризной:

— Почему вы наклеили именно четыре пятьдесят?

Только теперь я понял, какую ошибку допустил по легкомыслию и неосмотрительности: я грубо нарушил служебные предписания.

Следуя им, сразу же, как войдешь в здание почты, нужно совершить три «священнодействия», первые два из которых я вероломно хотел опустить. Прежде всего надлежит встать в очередь к окошку с надписью «Справки и информация». Там почтовое отправление проверят, и служащий определит, сколько следует наклеить марок. Он даже напишет эту сумму на конверте. Затем надо выстоять, как правило, еще более длинную очередь к окошку, где продаются марки. После этого надо пройти в угол помещения, где находится какая-нибудь старая жестянка с водой. Наклеив там марки на конверт, можно направиться к основной цели своего почтового странствия — к окошку для заказных отправлений, возле которого, разумеется, стоит очередь.

Чтобы не слишком затягивать повествование, скажу, что я- как и следовало ожидать — был отослан к окну для справок. А тут уже собралась очередь — только за перегородкой никто не сидел. Оказывается, бабу на минутку вышел. Нас стояло человек двадцать, кое-кто довольно громко роптал. Но пожилой господин, стоявший передо мной, их одернул:

— Радуйтесь, что тут вас вообще обслуживают — служащие банков отказываются работать, когда отключают электричество.

И особенно упрекать банковских чиновников не приходится: работа с деньгами действительно требует внимания, которое в духоте и жаре быстро ослабевает.

Наконец служащий появился и установил, что я недоплатил за письмо пять пайс. Ради них я должен был отстоять еще один «хвост», чтобы купить марки, и только после этого с выражением раскаяния на лице посмел вернуться к окну для заказных отправлений, где тем временем, конечно, тоже скопился народ. Почту я покинул ровно через час.

Этот сложный ритуал я вынужден был повторять многократно, и, когда собирался отправить на родину, к примеру, бандероль с книгами, мне уже ночью мешала спать мысль о том, какие мучения ждут меня завтра на почте. Тут к обычным процедурам добавлялись новые: кто-либо из компетентных служащих должен был пакет взвесить (весы, разумеется, находились не там, где им положено находиться по всем правилам логики, т. е. не под рукой, а где-то на другом конце почты); поскольку марок требовалось больше, служащий, продающий знаки почтовой оплаты, отправлялся за новыми марками в сейф, который, судя по тому, сколько времени он пропадал, помещался где-то в самом отдаленном уголке здания. И пока служащий за последним окном тщательно, буква за буквой, копировал на квитанцию — ее вы не можете, как у нас, заполнить сами — такое сложное слово, как «Тчекословэкиа», в Хугли успевало утечь немало воды.

Как тут не предаться ностальгическим воспоминаниям о родине, где вам в одном месте определят, сколько стоит посылка, наклеят марки и отошлют. Несколько раз я говорил об этом с жителями Калькутты как о примере, которому недурно было бы последовать. Иные из моих собеседников лишь пожимали плечами — куда спешить? Другие ссылались на бюрократизм и наследие колониальных времен. Но мне довелось услышать и весьма оригинальный аргумент, на который сам я не нашел возражений. Если все эти процедуры упростить и сосредоточить в одном месте, вы и представить себе не можете, сколько людей потеряет работу, которую в Индии так трудно найти. Из каждого почтового отделения уволили бы минимум одного человека — да и не только это! При нынешних правилах каждое более или менее крупное учреждение вынуждено держать особого работника, единственная обязанность которого — ходить на почту и отстаивать там в очередях необходимое время. Если упростить операции на почте, что стало бы со всеми этими людьми?

Не могу достаточно компетентно судить, какой процент индийского бюрократизма — наследие колониальных правителей, и какой — результат административной неопытности молодого самостоятельного государства. Но что явно осталось от англичан — это поздние часы начала рабочего дня в государственных учреждениях, которые если и годятся для прохладной Англии, то отнюдь не для жаркой Индии.

Работа начинается в десять часов утра. Летом к этому времени становится уже порядком жарко, и проехать в эту пору из одного района Калькутты в другой для каждого, у кого нет собственной машины, — большая проблема. Да в конце концов немногим проще это и для владельца машины: калькуттский утренний час пик — для европейца нечто трудно вообразимое. То же повторяется и около пяти часов вечера.

Поздно начинает работать и большинство так называемых «первоклассных» магазинов. Как хорошо было бы, если бы магазины открывались часов в семь-восемь утра, когда воздух еще довольно свеж и прохладен! Но в это время открыты лишь базары, и вы можете приобрести там товары первой необходимости.

Некоторые владельцы уже пренебрегли традицией и открывают двери своих магазинов раньше. Но как об этом узнать? Телефоны тут функционируют весьма спорадически, да и найти в калькуттской телефонной книге нужный номер можно лишь после того, как потратишь несколько часов на ее усердное и терпеливое изучение. В результате натыкаетесь на запертые двери в самое различное время — в одном магазине утром, потому что он открывается лишь после полудня, в другом — в довольно ранние послеобеденные часы, потому что здесь торгуют с утра.