Перекрёстки богов - Пётр Волкодав

— Четыре с половиной оборота вправо, — крикнул он, не поворачивая головы. — держись Егор. Эта твоя первая волна.

— Держусь, — не смог перекричать ветер Егор. Приступ тошноты неожиданно прошёл и стало легче. Капитан Нои одним движением отправил прибор видения под штормовую куртку, застегнул пряжки и сдвинул храповик. Колесо неожиданно легко пошло в нужную сторону. Капитан остановил его и повернулся: — Вот она, милашка, полюбуйся.

Прямо по курсу Егор увидел стену воды, надвигающуюся на парусник. Скоро волна закрыла весь обзор и тогда начал подниматься нос парусника… Иссиня-чёрные тучи полыхали змеистыми молниями и вот тут Егору впервые за свое пребывание на Аннете стало страшно. От него больше не зависело ничего, а это наверное и есть самое гадкое в нашей жизни, когда мы не в силах изменить ситуацию и остаётся только плыть по течению и отдаться стихии. Егор закрыл глаза и, выругав себя за малодушие, открыл. Впереди-вверху зловеще пенился гребень, а стена воды вот-вот обрушится и перевернёт посудину. Егор прищурился, прижавшись к кольцу и в этот момент масса воды обрушилась на палубу и прошла на уровне груди. Не успев выполнить указание Нои, он нахлебался воды и захлебнулся бы, если бы вода не схлынула.

— Мы на гребне — Нои, не оборачиваясь, похлопал Егора по плечу. — Первая, она всегда первая. Одномачтовик выровнялся, перевалился, затрещав и начал сползать по пологому склону волны.

— Когда я первый раз испытал подобное, — Нои шарил по палубе и, убедившись, что все на месте, продолжил: — то думал что никакая сила на свете никогда не заставит меня отправиться в океан. Теперь несколько минут передышки.

— Мне было страшно, — признался Егор, вглядываясь в беснующуюся стихию.

— И это передышка, — внезапно он захохотал, показывая по сторонам.

— Тор-а! — донёсся с бака клич офицера Сола.

Гребень второй волны застал экипаж более подготовленным и уверенными в своих силах. Кипящая вода пронеслась выше, не причинив вреда никому из команды, а вот третья!

Нои положил руку на руку Егора и прижал. Страха не было, но он ощутил, что вот-вот и судно опрокинется. Секунды ожидания превратились в вечность. Вверху мгла и кипящая пена. Похожее произошло на перекрёстке города мёртвых, когда лёгкие взрывались и хотелось сделать вдох и заполнить лёгкие водой, чтобы не мучиться от удушающих спазмов. Егор улыбнулся и убрал одну руку со штурвала. Расслабился… Анна стояла близко-близко и её дыхание согревало мочку уха.

— Заменить носового, — Егор услышал стуки: капитан стучал о колокол, подавая сигнал.

На баке над неестественно скрученным телом напарника склонился Сол. Туда уже бежал не пристегнутый к канату сменщик. Властно отстранил Сола, встегнул свой карабин и пинком отшвырнул к борту тело несчастного. Сол, наконец опомнился и пришёл на помощь. Вдвоём они сбросили мёртвого товарища за борт. Егор опустил голову и замычал от бессилия.

— Сол совершил ошибку, — сухо сказал Нои. — Мой матрос исправил её. В противном случае на месте твоего офицера был бы труп, а я не хочу, чтобы твой офицер отдал Тону душу. Теперь Сол на своём месте, — предвосхитил он вопрос Егора. — Вход в ворота узок, он — вон там, и потребует огромной силы именно от тех, кто на баке. Последняя волна будет боковая и идти, скручиваясь к "расчёске", от нас. Поймаем волну и на гребне перепрыгнем зубья скал. Это самое тяжелое место. Если пройдём, то пролив в наших руках, конечно в том случае, что там — тихом месте, по твоему прогнозу, окажутся обломки кораблей. Перед самими воротами придётся срубить мачту, в противном случае она может погубить нас, а на бак я отправлю ещё шестерых.

— Срубить мачту?

— Сынок, я двадцать лет в морях, — ответил Нои, надевая Егору прибор видения.

— У нас, правда есть шанс? — Егор похолодел от обилия зубчатых шпилей.

— Есть господь Гор. Нам нужно всего навсего при боковом ветре, точно выйти в заданное место. При том вся команда должна будет действовать как один. Тебе тоже придётся отправиться туда. Только слаженная работа может освободить нас от мачты и принадлежащих ей снастей.

— Сколько у нас будет времени, капитан?

— Около шести минут. Правильно упавшая мачта развернёт посудину судно в нужное нам направление и лишь тогда мы сможем проскочить два ряда слоновой расчёски.

— Тогда объясни мне основные действия и я отправляюсь к ребятам, — Егор выслушал последовательность операций решительно выстегнул карабин и, покачиваясь пошёл к лесенке. Остановился и, обернувшись, крикнул: — Если мы пройдём эту слонову расчёску, то я обещаю тебе место пилота на звёздном корабле.

— Хм, — забурчал Нои: — место пилота звёздного корабля. Неплохо, конечно, да и Сани я пригласил бы на экскурсию к звёздам, но, но нужно ещё пройти здесь… Иди, сынок.

Однопарусник уходил и проваливался в бездну, которой никогда не будет дна, но дно всё же было: зубья донных гребней угрожающе разинули пасть. Кливер перестал хлопать и запел симфонию в такт исчезнувшей бури, бушевавшей, казалось в самих небесах. Пространство хаоса, в разинутой пасти которого летел однопарусник, закручивало веероборазно гигантские валы лязгало, пытаясь догнать и раздавить горстку букашек, ведущих совсем не игру виртуальных множественных смертей и бонусов, в редкие паузы затишья, давало возможность перевести дух и хлебнуть спасительный глоток воздуха. В эти мгновения и Егор и команда оглядывались на капитана Нои, намертво впаянного у рулевого колеса и неизъяснимым чудом находящего проходы в кипящей озлоблённой на людей стихии, где Посейдон, в неописуемой ярости взбивал стихию трезубцом и тешился потугами букашек, бросивших вызов самому богу водной стихии. Егор скоро перестал соображать, став автоматом, безупречно исполняющим молчаливые приказы соседа-партнёра. Сколько прошло времени, он уже не знал. Возможно, в этом океане он и родился и всю жизнь преодолевал сопротивление бесноватой и необузданной стихии. Сполохи змей-молний полосовали мглу и одна из них дотянулась щупальцами к мачте, с треском пробежавшись играясь с реям и снастями, подняла слипшиеся волосы, свёв судорогой члены и ушла к Посейдону. Гром полосонул, разрывая перепонки и наступило затишье. Обманчивое затишье, сопутствующее и предшествующее апогею и квинтэссенции — последнего штурма позиций, когда на гребне исчезнувшего страха перед реальностью, возникает совсем иное и непередаваемое единение со всем миром и гармонии, когда сам человек становится элементом той самой стихии и самой стихией и парит, скользя на гребне мироощущения и становится частью легенд и самой легендой.

Капитан Нои, невероятным образом удерживаясь на месте, поднял фак — сигнал к действию и отшвырнул: моряки единым организмом ринулись к исполнению самой ответственной задачи. Четыре фигурки на баке — самых сильных, застыли спринтерами в ожидании отмашки судьи к финальному старту. Если не заладится, мачта рухнет в их сторону. Обрублены страховочные канаты, а карабины встёгнуты в загодя закреплённые в настил палубы металлические кольца. Обрублено всё не основное и подхвачено стихией. Если кого зацепит падающая лиственная мачта, или обовьются змеями канаты и обрывки, то тут уж сам Тон не сможет помочь. Обрублены, соединения рей и они уносятся во мглу. Там, на мачте — самые и самые ловкие и умелые и именно от них зависит первый этап. К удивлению Егора четверо смельчаков заправски съезжают к палубе по канатам, рискуя сорваться и улететь в клокочущую бездну. Один из канатов обрывается и матрос, выделывая невероятные кульбиты, оказывается за бортом и когда кажется, что всё, его фигурка, невероятным образом держащаяся на узле каната срывается. Судно кренится и некогда помочь: нужно рубить мачту. Осталась голая мачта с трепещущими обрывками верёвок и канатов и четыре продольных растяжки. Неизъяснимым чудом моряк избегает столкновения с мачтой, но канат по круговому маятнику делает оборот вокруг обеих растяжек к корме. На втором обороте вокруг растяжек, раскачивающийся моряк отталкивается и хватается за соломинку — обрывок верёвки на мачте. Егор хочет помочь, но нужно рубить. Напарник Егора вгоняет топор и снова чудо — не потеряв равновесия на катке палубы дотягивается до несчастного, ухватив за руку. Их обоих отбрасывает к самому борту, но напарник Егора опять на высоте. Однопарусник кренится в нужную сторону, будто кто-то невидимый решил помочь и моряки проехав по палубе оказываются рядом.

— Рубить! — врывается в сознание крик Нои и Егор рубит, вкладывая всю силу и даже больше. Крен судна становится больше и скоро оно ляжет на бок. Это именно то, о чём предупреждал капитан. Егор с остервенением продолжает и вот уже рядом с ним напарник. Второй сжимает сломанную ногу, но в его взгляде нет ни боли ни страха: удивление тем, что ещё в царстве Тона. И вот тут раздается слабый треск, но его слышат и носовые и кормовые и моряк у правого борта, где осталась единственная растяжка. Его топор, одновременно с носовыми перерубает связывающие нити и тогда Егор бросается на палубу, ближе к основанию мачты успевая схватить несчастного за полу куртки. В сантиметрах от них проносится комель мачты. Снова два удара топоров. Мачта, развёрнутая стихией сносит позади палубную надстройку и исчезает, но перед этим сносит рулевое колесо с кронштейном.