Цвет неба - Елизавета Левченко

— Ты согласна… — тихий шепот коснулся сознания. Не было ни холода, ни боли от этого прикосновения как раньше.

Все равно… для меня уже ничего не имело значения.

— Да, — выдохнула я и закрыла глаза.

Бесконечное ощущение падения и бездны за спиной.

Я падала, и с какой-то безумной жаждой ждала, когда она уничтожит меня.

Но я продолжала падать… и все не исчезала.

Спиной я ощутила, как опустилась на твердую поверхность.

Я лежала и продолжала ждать смерти.

И она не хотела наступать.

Почему?

— Что-то мешает моей силе… — в голосе копии сквозило изумление.

— То есть, ты не можешь меня убить… — прошептала в темноту.

— Как будто барьер окружает тебя… и я не могу его преодолеть!

Мне больше незачем жить. Сделай хоть что-нибудь.

Единственное мое желание — желание смерти. Копия знает это.

Даже если будет больно, все равно. Лишь бы побыстрее.

Молчание… я не знаю, сколько оно длилось, прежде чем она опять заговорила.

— Я ничего не могу сделать… Тебе придется остаться в этом теле. Я могу предложить лишь смерть физическую, но она наступит только тогда, когда я завершу все, ради чего пришла в мир людей. А это наступит нескоро.

Получается, смерть только с тобой?..

Так долго ждать…

Тогда лиши меня всех чувств, ты ведь сможешь сделать это? Я не хочу, чтобы горечь, отчаяние и боль возвратились ко мне… я уже чувствую их отголосок.

— Да, — ответила копия.

Нечто холодное на мгновение коснулось висков и исчезло, забрав с собой остатки моих чувств.

Пустота… как освобождение от тяжких оков…

Я смотрела в никуда. Хоть ничего не было видно, я продолжала смотреть. Мне было все равно.

Не двигалась — а зачем это нужно?

Я, в каком-то смысле, была уже мертва.

Больше не чувствовала как движется «мое» тело. Это было хорошо…

Я погрузилась в апатию.

Каждую частичку тьмы наполнил пронзительный звук, режущий привыкшие к абсолютной тишине барабанные перепонки. Меня мгновенно выбросило вперед, навстречу окружающему миру. Очень много звуков и света!! Все это накинулось на меня, разрывая на части голову.

Я орала вместе с голосом копии в моей голове, зажмурившись что есть силы, закрыв ладонями уши, каталась по земле. Боль казалась еще ослепительнее, чем раньше. Мир проникал в меня, ломая сопротивление тела, что больше не хотело возвращения чувств и ощущений. Но оно было слишком слабым и сдалось.

Крик копии, наконец, перестал терзать мою голову, она лишь тихонько поскуливала.

Зачем ты вернула меня?

Копия замолчала.

— Зачем?? — захрипела я, слова царапали пересушенное горло, а собственный голос отдал тупой болью в висках.

«Оставь меня в покое…» — прошелестел ее голос.

Оставить в покое? С какой стати я должна это делать? Ты нарушила свое обещание, заставила вновь вернуться в этот ненавистный мир!

«Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы создавать себе новые проблемы? — огрызнулась копия. — Вон то, что выбросило тебя».

Она не сказала куда смотреть, но я знала. Последствие соседства наших разумов в излишне маленькой для них голове, даря ощущение засунутого в нее туго надутого шара, который все давил, давил на мой разум, уже упирающийся в стенки черепной коробки и больше не могущий уйти в глубины, как раньше. Нечто постороннее мешало это сделать.

Я оглянулась через плечо.

Лес упирался серый, испещренный глубокими трещинами и покрытый острыми даже на вид выступами монолит скалы. Граница наполненного красками и жизнью леса.

Словно граница всего мира.

Несмотря на безоблачное небо, я не могла разглядеть вершин этой угнетающе серой, мертвой скалы.

Мертвой… Я едва сумела прогнать картинки, вызванные этим словом. Если бы они пришли, боюсь, я бы просто сошла с ума.

Теперь стало понятно, почему даже после того, как я вновь привыкла к даруемым миром ощущениям, земля продолжала казаться такой твердой. Я лежала на изломанной буйством травы каменной дорожке, почти у подножия скалы, возле здоровенной щели, откуда несло пробирающим до костей холодом. И дело было отнюдь не в нем, а в ощущении затаенной опасности, идущей рядом с этим холодом.

Как предупреждение — не подходи ближе!

«Надо попробовать еще раз…»

Тело безо всяких приказов с моей стороны поднялось на ноги и зашагало в сторону этой щели, почти тут же перейдя на бег. И, как я не пыталась его остановить, ничего не получалось. Копия властвовала над телом.

Я чувствую ее нетерпение и страх все сильнее, чем ближе мы к скале. Но едва нога переступила за границу солнечного мира навстречу холоду и тьме, копия вновь закричала, и на меня обрушилась чужая боль и удушливая волна из образов…

«Мы знали, что сможем победить, но цена этой победы будет высока. Но мы в любой момент были готовы сделать то, что, бесспорно, страшился каждый из нас, несмотря не всю свою выдержку и храбрость.

Страх никогда не возьмет надо мной контроль, я молю, чтобы и у остальных он не возобладал над чувством долга.

Магия крови.

Кровь, самое ценное, что у нас есть, вмиг обесценилась ради победы.

Нужна была лишь добровольная жертва.

Она есть. Рунон едва видимо кивнул. Предводитель черезсчур медленно вложил в протянутую руку ритуальный нож, будто говорил: еще не поздно отказаться… Но ответом был твердый взгляд, в котором плескалась решимость.

Он слишком часто ставил всех и вся превыше самого себя.

Вытянув руку вперед, он занес нож… стало так тихо, что был слышен его прерывистый выдох.

Я знаю, Рунон, насколько это страшно — самому себе, существу практически бессмертному и всесильному как природа, нанести удар.

Он запел. И его песня… неспешная и пронзительно тоскливая, нежная как объятия ветра, казалось, проникала в саму суть, вызывала бурю чувств, вплетаясь в тебя все крепче и крепче. По одному, мы подхватили песнь, выстраиваясь возле Рунона. Вокруг, переливаясь всеми цветами радуги, нарастал полупрозрачный купол. И едва он сомкнулся над нашими головами, песнь оборвалась на самой жесткой ноте. Он резко опустил нож.

Жуткий чавкающий звук.

Хлынувшая из разрезанной руки кровь облепила нас с ног до головы и напитала купол. Ритуал мог выкачать через маленькую ранку всю его кровь, если вовремя его е остановить.