Воспоминания - Даниэла Стил

– В июне. Как раз накануне его тридцатилетия.

До чего трогательно. Пэтти будет двадцать четыре – само совершенство, а не невеста в белом платье. От этой картины ему внезапно сделалось плохо. Он отчетливо представил, как эта сука пожирает его брата.

– Уверена, тебе будет нелегко, Брэд. Но мне кажется, тебе следует приехать.

– Конечно. Мне бы не хотелось пропустить этот спектакль.

Теперь он чувствовал себя более или менее в своей тарелке, однако не забывал о поразительном коварстве и мастерстве матери по части интриг.

– Ты можешь оставить свою маленькую военную невесту дома?

– Нет, мама. Вот тогда мы все и увидимся, а теперь счастливого Рождества. Не буду беспокоить Грега, передай ему мои наилучшие поздравления.

Брэду не хотелось разговаривать с Грегом. Между ними никогда не было близости, теперь тем более. Вдобавок ко всему ему было не по себе от откровенно неприязненного отношения матери к Сирине. Ему хотелось любой ценой отойти от телефона. Он сожалел, что Сирина сидела рядом, пока он говорил с матерью. Ему хотелось бы высказать матери все, что он о ней думает. Но видимо, придется сделать это в письме, и не откладывая.

– Грег в столовой с Пэтти. Мы как раз заканчивали завтракать, когда ты позвонил. Сегодня Пэтти пришла пораньше… Они собираются к Тиффани выбрать кольцо.

– Великолепно.

– А ведь это вполне мог бы быть ты, Брэд.

– Рад, что это не так.

Повисла напряженная тишина.

– А мне бы хотелось, чтобы случилось именно так!

– Уверен, ты изменишь свое мнение, когда познакомишься с Сириной.

Последовала очередная пауза.

– Я, как правило, не общаюсь со слугами, – высокомерно заявила мать.

Брэд готов был взорваться, услышав ее слова, но знал, что не имеет права, прежде всего ради своей Сирины.

– Ты просто глупец, Брэд, – продолжала мать. – Тебе должно быть стыдно. Ты только посмотри, что ты сделал со своей жизнью! Хочется плакать, глядя на то, от чего ты отказываешься. Неужели ты рассчитываешь добиться хоть маломальского успеха в политике с такой-то женой? Да она же обыкновенная проститутка, выдающая себя за принцессу! Пэтти сказала, что она выглядит как побирушка.

– У тебя будет возможность самой составить о ней мнение. Она в десять раз больше леди, чем Пэтти, которая многие годы отдавалась бесплатно! – Брэд начал терять сдержанность и выходить из себя.

– Как смеешь ты говорить подобную гнусность про невесту своего брата?!

– В таком случае и ты… – Голос Брэда буквально протаранил телефон, как торпеда, и на другом конце линии она, Маргарет Фуллертон, в изумлении отпрянула от трубки. – И ты никогда впредь не смей ничего подобного говорить о моей жене. Что бы ты там ни думала, отныне держи это при себе. Она моя жена! Это все, что тебе нужно знать. Надеюсь, что все в этой семье, включая и эту маленькую сучку Пэтти, будут относиться к ней с уважением. Вам следует полюбить ее! Да, всем вам, потому что она, черт вас подери, лучше любого из вас! Но независимо от того, полюбите вы ее или нет, советую быть с ней вежливыми, и со мной, когда говорите о ней, или же вы никогда больше меня не увидите!

– Я не потерплю твоих угроз, Брэдфорд. – Голос матери прозвучал грозно и непоколебимо, как гранит.

– А я не потерплю твоих. Счастливого Рождества, мама.

С этими словами он положил трубку. Сирина сидела у огня, закрыв лицо руками. Плечи ее вздрагивали, и когда он подошел к ней и заставил посмотреть вверх, то увидел залитое слезами лицо.

– О, дорогая, мне так больно, что тебе пришлось выслушать все это.

– Она меня ненавидит… Ненавидит меня… Мы разбили ее сердце.

– Сирина… – Брэд заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. – У нее нет сердца, дорогая. И не было вот уже многие годы. Об этом знают все в нашей семье, и я обязан сказать тебе об этом. У моей матери ум подобен бичу, а сердце камню. Она жестче большинства мужчин, которых я знаю. Единственное ее желание – это заставить всех и каждого повиноваться, выполнять то, что она пожелает. В свое время она решила выдвинуть отца в ряд выдающихся людей и занимается этим вот уже тридцать шесть лет. Многие годы она пыталась навязать свою волю и мне. В гораздо большей степени ей это удалось с Грегом… Не знаю, как все это переживет Тэдди. В тебе ей не нравится лишь одно – то, что ты не ее идея, то, что не она тебя отыскала, что не она подтолкнула меня жениться на тебе. Ей не по себе от того, что она не может командовать тобой, не может тебя контролировать. Я сам сделал свой выбор, точно так же как в свое время я выбрал армию. Она до сих пор не может с этим согласиться. Лично к тебе это не имеет никакого отношения. Скорее это результат нашей с ней битвы, которая тянется вот уже многие годы.

– Но Пэтти… она сказала ей, что я была служанкой во дворце… Что могла подумать твоя мать?

Сирина продолжала всхлипывать в его объятиях.

– Сирина, любовь моя, во-первых, никогда не забывай, кто ты на самом деле. И, во-вторых, неужели ты думаешь, что для меня имеет хоть какое-нибудь значение то, что ты была служанкой или кем-либо еще? Единственное, что меня волнует, это то, что тебе пришлось пережить все эти тяготы, эти душевные травмы, эту нищету и тяжкую работу. Но скажу тебе одно: отныне и впредь я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и постараюсь позаботиться обо всем остальном.

Он поцеловал ее влажные глаза и нежно погладил по волосам.

– Думаешь, она когда-нибудь простит нас?

– Конечно. Тут нечего прощать. Просто она сильно удивилась, вот и все. И ей стало немного больно и обидно, что мы не сказали об этом раньше.

Сирина печально покачала головой.

– Она всегда будет ненавидеть меня. И всегда считать меня итальянской служанкой.

Брэд рассмеялся, услышав ее слова:

– Нет, что ты, глупышка. Я обещаю.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Я знаю мать, а она знает меня. Она знает, что не сможет помыкать мной. Поэтому она вынуждена будет признать случившееся, а когда увидит тебя, то сдастся, так же как и я. Она увидит, что ты прекрасна и нежна, великолепна и умна, что ты моя любимая женщина. Все они полюбят тебя, Сирина, даже моя чертова мать. Я обещаю… Вот увидишь…

– Но что сказала Пэтти?..

– Грязное вранье, любимая. Даже моя мать разглядит все это, когда увидит вас рядом.

– Рядом? – Сирина оторопела.

– В июне Пэтти выходит замуж за Грега. Интересный поворот, правда?

Сирина пристально взглянула на него и вытерла слезы.

– Она выходит за твоего брата? Он кивнул.

– Ты не против?

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Пэтти – самое страшное, что может случиться с Грегом. А может быть, и нет… Может быть, ему как раз и нужен кто-то, кто стал бы направлять его жизнь. Не может же мать делать это вечно.