Гвоздь в пятке - Барбара Маккафферти

Старик не закончил фразу. Так и умолк с приоткрытым ртом, не сводя с меня немигающего взгляда. Только тут я заметил, что дедулю колотит дрожь. То ли на него так подействовал рассказ Юнис, то ли просто замерз – уж и не знаю. В гостиной и впрямь стало прохладно. Народ-то ходил взад-вперед, дверь без конца открывалась. Да и дедуля выскочил из дому босиком.

В устремленных на меня глазах Юнис читалась мольба. В этот момент четверо санитаров, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, приподняли носилки и потащили к выходу. Голова Джо Эдди беспомощно болталась между первыми двумя санитарами.

– Я поеду с ним, – решила Юнис.

Сказать, что я был удивлен, – значит ничего не сказать. Я был потрясен. Ошарашен.

– Но ведь он мой муж, – поспешно добавила она. – Н-не знаю… что там и как сложится потом, но сейчас я ему нужна.

Вот это женщина! Представляю себе Клодзиллу на ее месте. Да Клодзилла бы еще пару пуль в меня всадила, чтоб муженьку впредь неповадно было ее волновать.

Бросив тревожный взгляд вслед уплывающим носилкам, Юнис продолжила скороговоркой:

– Прощу вас, присмотрите за дедулей, ладно? Ему нужно вернуться домой. Не дай бог, простудится.

Ей не пришлось меня упрашивать. Откровенно говоря, я и сам был не прочь чем-нибудь заняться. С каждой минутой голова трещала все сильнее.

Чуть раньше меня уже осмотрел врач «скорой» и посоветовал немедленно обратиться в больницу – проверить, нет ли трещины, сотрясения или еще какой ерунды. Совет, разумеется, неплохой, но, прежде чем ему последовать, я должен был еще кое-что сделать.

– Пойдемте, мистер Терли, – сказал я дедуле. – Представление окончено.

Старикан возражать не стал. Через заднюю дверь мы проникли в кухню карамельно-розового домика. Здесь ничего не изменилось. Все та же хирургическая чистота, бабулины тетрадки все так же лежали на столе.

Дедуля достал бутылку виски из шкафчика. Похоже, все эти перипетии с родственниками все-таки сказались на его душевном равновесии.

– Выпьешь, парень, а?

Виски, насколько мне известно, – не самое лучшее лекарство при потенциальном сотрясении мозга. Хотя… пропади все пропадом! Я кивнул в знак согласия и тут же сообразил, что уж кивки при сотрясении мозга точно противопоказаны. Перед глазами опять завертелся звездный хоровод.

– С удовольствием, – пробормотал я.

Пока дедуля возился с бокалами и льдом, я проковылял к столу. Прошлогодний каталог семян и блокнот с бабулиным чертежом лежали точь-в-точь как в прошлый раз.

Семена ноготков в каталоге предлагались по доллару двадцать за пакетик. Я успел просмотреть несколько записей, после чего у стола появился дедуля с двумя полными бокалами в руках.

Он озадаченно переводил взгляд с меня на блокнот.

– Что-то неладно?

Я отрицательно мотнул головой. Лучше бы мне этого не делать. Комната неожиданно покачнулась, поплыла… и погрузилась во мрак.

Очнулся я лежа на спине на какой-то жуткой кровати, глаза слепила лампа, похожая на перевернутое больничное судно, а вокруг сновали десятки людей в белых халатах.

Они так и продолжали сновать вокруг меня на протяжении следующих полутора дней.

– Да послушайте же! – взывал к ним. – Отпустите меня! Хочу домой!

Но врач, которого ко мне приставили (почему-то вечно небритый), только и делал, что твердил в ответ:

– Лучше вы послушайте! При такой травме вам необходима медицинская помощь!

Эта самая помощь, доложу я вам, дорого мне обошлась. Шестьсот двадцать два доллара сорок девять центов – вот сколько с меня содрали за полтора дня пребывания в больнице!

И хоть бы крошечную трещинку нашли – так нет же! Сделали кучу анализов, а в результате обнаружили одну-единственную здоровенную шишку на затылке. Тоже мне специалисты. Я и сам запросто нащупал бы эту шишку. Причем совершенно бесплатно.

В субботу, с утра пораньше, заявился Верджил, чтобы снять показания, а заодно сообщить то, что я и без него прекрасно знал. Делберту и Джо Эдди предъявлено обвинение в торговле марихуаной.

– Придется им немного отдохнуть за казенный счет, – тоскливо произнес Верджил. Почему-то его тоска показалась мне слегка преувеличенной.

– Как себя чувствует Джо Эдди? – Я нисколько не кривил душой. Мне и впрямь не хотелось, чтобы наш клиент остался калекой или, еще того хлеще, отправился на тот свет.

Верджил тяжко вздохнул. Я приготовился к самому худшему.

– В больнице Джо Эдди первым делом напал на медсестру. Пришлось привязать его к койке.

Вот и старайся после этого. Боюсь, мой урок ничему Джо Эдди не научил.

– Его выпишут уже на следующей неделе. Обе пули прошли навылет. – Выдав эту радостную новость, шериф поднялся. – Само собой, – добавил он, – после выписки он сразу же отправится за решетку.

Я не верил своим глазам: кажется, Верджил улыбался! Во всяком случае, изобразил нечто похожее на улыбку. Если только это не было нервным тиком или судорогой лицевого нерва, вызванной расстройством желудка.

– Причастность Делберта и Джо Эдди к убийству бабули мы доказать не сможем, – продолжал он. – Но хоть за что-то прищучим.

В голове у меня все еще плавал туман, и я не сразу вник в смысл последних слов.

– Не понял?

Верджил сунул блокнот в карман и повернулся к двери.

– Говорю, хоть за что-то их прищучим, раз не можем посадить за убийство.

У меня по-прежнему плыло перед глазами.

– По-твоему, это Джо Эдди с Делбертом убили бабулю?

Верджил одарил меня своим фирменным тоскливым взглядом.

– Разумеется. А по-твоему, нет? Ясно как божий день. Бабуля узнала про их делишки, вот они с ней и расправились.

Нет, шевелить мозгами, когда голова и без того раскалывается, – сущая пытка…

Возможно, бабуля ненароком заглянула в сарай и узнала о плантации конопли и преступном бизнесе Джо Эдди и Делберта. О чем и намекнула Беатрис Оффут на похоронах Рэя Петерса. Но из этого вовсе не следует, что Джо Эдди и Делберт ее убили.

Слишком много оставалось вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответ. К примеру… почему это упоминание о Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел повергло Юнис в панику?

Но на споры с Верджилом мне не хватило бы сил. Так что, пока он шагал к двери, я не проронил ни слова.

Уверяю вас, если б голова болела хоть чуточку меньше, я бы поинтересовался у шерифа, чем, например, объяснить расправу над домашними питомцами бабули? Следуя логике Верджила, придется признать, что кот с попугаем тоже слишком много знали. Да-а… уж я бы поинтересовался… если б только чувствовал себя получше.

У самой двери Верджил притормозил и бросил:

– Не принимай близко к сердцу, Хаскелл. Договорились?

Видимо, это у него такая манера желать скорейшего выздоровления. Не стану лукавить – я был тронут.

Чуть позже в больницу наведался и мой брат Элмо. Суть его заявления сводилась к тому, что я уже слышал тысячу раз. «Помяни мое слово, дождешься, что тебя укокошат». Ну и рефреном звучали восхваления аптечному бизнесу. Это, мол, не просто бизнес, а водоворот увлекательнейших событий и океан приключений. Ни больше ни меньше.

Признаться, во мне теплилась надежда увидеть в больнице Корделию. Ведь и суток не прошло с тех пор, как ее обуревала страшная тревога за мое здоровье и благополучие. Ан нет. Тревога тревогой, но на несчастного уволенного детектива у Корделии времени не нашлось. Странно. Поневоле рождались сомнения в ее искренности.

Самый приятный сюрприз преподнесла Мельба. Заявилась под вечер, в платьице, которое у меня проходит под кодовым названием «яичница». Мельба частенько появляется в нем на работе. По блестящей шелковой ткани разбросаны громадные белые маки с ярко-желтыми сердцевинками. Забавное зрелище. Особенно издалека. Такое впечатление, будто в Мельбу швыряли глазуньей, причем швыряли меткой рукой.

Глаза дражайшей Мельбы размером конкурировали с яичными желтками на ее платье. В руках она тискала кожаную сумочку, прижимая ее к внушительной груди наподобие щита.

Должно быть, вид у меня был тот еще. И повязка на голове наверняка пропиталась кровью. Не пройдя и полпути от двери к койке, Мельба вдруг окаменела.

– Боже! Боже! Боже! – забормотала она.

Я, грешным делом, подумал, уж не спутала ли она больницу с церковью? Но на всякий случай улыбнулся:

– Я в порядке, Мельба!

– Господи! Господи! – отозвалась Мельба.

– Подумаешь, царапина какая-то!

Мелкими-мелкими шажками Мельба приблизилась ко мне и рухнула на стул рядом с койкой.

– Хаскелл… – Она еще сильнее прижала сумочку к груди, – я даже не представляла, что у вас такая опасная работа!

Тут меня осенила гениальная мысль. Я поморщился, жалобно скривился и издал протяжный тихий стон.

Мельба побледнела. По-моему, она была на грани обморока.