Греховный соблазн ночи - Люсинда Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Анна, смотрю на тебя и не узнаю, — вглядывалась в облик сестры Люция. Ощупывала младшую, гладила по подросшему животу.
— Да я это, я! — улыбалась невеста, переодетая в кремовое свадебное платье, с пышной юбкой. — Только располневшая.
— Нет, — протянула Люция, — ты характером поменялась. Где колючий кактус? Где ехидная сестра? Где ураган протеста и своеволия?
— А..., ты об этом, — на миг опустила взгляд, пряча улыбку, а, подняв вновь, тихо призналась. — Так укротил меня колдун. Своим терпением и мудростью все бури — одним словом усмирил.
— Это каким же? — вторила Люция, наклонившись ближе.
— Любовью.
На что сестра поджала губы, и, улыбаясь, кивнула, признавая ответ. Но не удержалась и прокомментировала:
— Так что, ты убедилась на личном опыте, что зависимость есть?
— Еще какая! Но, — подняла указательный палец вверх, уточняя. — Это не зависимость сексуальная, а желание быть рядом духовно, посредством плоти. Вот! — и мазнула по воздуху ладонью для яркого эффекта.
— Кому ты это говоришь, мелкая?! — хохотнув, Люция обняла родную сестру и сжала в объятиях. — Я рада, что вы нашли друг друга и поняли. Идем, а то жених, даже такой терпеливый, сейчас снимет дверь с петель.
***
Анна, когда увидела обручальное кольцо, пустила слезу умиления: ювелирное изделие ручной работы, в форме распустившейся розы и гравировкой внутри кольца: "Моей Гюльбешекер".
— Джафар, — тихо прошептала, всхлипнув, — оно такое милое, а ты романтик.
— Хочу, чтобы глядя на кольцо, помнила о моей любви к тебе.
— Спасибо. Я тоже тебя люблю.
Обменявшись кольцами и обещаниями заботы друг о друге, молодожены получили новый для семьи документ и вышли из зала регистрации в холл для фуршета.
Анна заметила в стороне, обособленно стоящие две фигуры. Седой, высокий мужчина и рядом с ним девушка, на вид старшеклассница. Оба с интересом смотрели на молодых, но не подходили, ожидая очереди для поздравления.
— Джафар, — дернула за пиджак мужа Анна. — Кто эта пара? Они так пристально смотрят на нас, — и устремила взгляд в ответ.
— А…, это мой отец. И сестра. Сусан.
— Почему они не подходят? Ведь они тебе родные.
— Из-за чувства вины. Но долг отца быть на свадьбе детей. А сестра, она тихая и скромная. Сейчас мне стыдно за свою ненависть к ней. Она не виновата.
— Пойдем, познакомишь меня с ними, — и потянула супруга в сторону пары.
— Отец, Сусан, — кивнул головой Джафар родственникам.
— Здравствуй, сын, — отец обнял Джафара, а отстранившись, устремил пристальный взор на невесту. — И Вам, Анна, желаю здоровья, — акцентировав взгляд на талии девушки.
— Спасибо.
— Джафар, Анна, — с заметным акцентом проговорила девушка. — От души поздравляю вас и желаю долгих лет семейному счастью.
Девушка из-за скромности не подала рук, не потянулась с поцелуем. Молодожены поблагодарили за появление на торжестве и пригласили к фуршетному столу.
— Хочу сделать вам подарок, — Сабир Тариев достал праздничный конверт и вручил Джафару. — На путешествие.
— Спасибо, отец, но пока мы не в том положении.
— Я заметил, — и улыбнувшись, просиял. — Я скоро стану дедом. Уже и не верил, что дождусь от тебя внуков.
И посмотрев на Анну, что молчала и не вмешивалась в деликатный разговор двух мужчин, серьезно произнес.
— Спасибо, тебе, девушка, что вырвала из оков одиночества моего сына и что согласилась выйти замуж.
— Спасибо и Вам, что пришли на свадьбу, — и отыскав взглядом сестру Джафара, позвала.
— Сусан, не стесняйся, пойдем познакомлю с сестрой. Возможно, она у тебя возьмет интервью, — и видя недоумение девушки, пояснила. — Люция — главный редактор журнала "Жоли Жён" в России, — и, осмелев, схватила раздумывающую девушку за руку, потянула в круг гостей, оставляя наедине отца и сына.
Взрослые люди, родные, зарыв былые обиды протянули друг другу оливковую ветвь. Джафар, подобный Ною* из ковчега, принимал заботу отца, примиряясь с действительностью.
Ной* — по Библии венок из оливковых ветвей принес Ною голубь, в знак того, что гнев Бога стих и потоп прекратился.
Глава 36. Эльмира
Весна на апшеронский полуостров приходит раньше, чем в Заволжье. Скудные снегом зимы незаметно переходят в весну, быстро пробуждая природу от дрёмы.
Анна, находясь на последнем сроке беременности, все так же активно двигалась и иногда заглядывала на кафедру университета, где преподавал Джафар. Приходила и садилась на последнее место в ряду и слушала как ее муж проводит лекции. А вещать он умел и на каверзные вопросы аналогично отвечал, если находился большой умник среди студентов и охотно делился собственными наблюдениями.
Зара, что имела виды на преподавателя, притихла и старалась не выделяться из круга сокурсниц. После бракосочетания Тариев объяснил девушке, что она заблуждалась в чувствах к нему и пожелал найти мужчину, достойного ее любви.
Встречаясь взглядами с Анной, девушка склоняла голову, молча проходила мимо. А уже когда та приходила на последнем сроке, окидывала ее живот с легкой завистью, признавая поражение.
— Сегодня тема лекций: кислород. Элемент четвертой группы, второго периода…, — на этой фразе Анна уже перестала вникать в беседу, ощутив резкую схваткообразную боль внизу живота.
Он еще с вечера ныл, как не впервой за последние две недели, но на утро все стихло и Анна, успокоившись, пошла гулять до работы мужа. Схватка прошла и стихла. Огляделась по сторонам: студенты тихо сидели и писали конспекты, изредка задавая вопросы.
— Природный кислород является смесью трех изотопов, — вновь донеслось до слуха Анны речь Джафара и вместе с его голосом вдруг что то лопнуло внутри и стало мокро в промежности.
"Неужели плодный пузырь вскрылся?! Как же я в таком виде домой отправлюсь…" — уже напряглась беременная.
Преподаватель, как будто почувствовал неладное, прервал речь и посмотрел на Анну, спрашивая взглядом: все ли у нее хорошо. Анна натужно улыбнулась, слегка помахав ладошкой. Посидит до перемены, там решит как быть. Тариев, успокоившись, продолжил лекцию. Но Анна уже не слушала речь мужа, прислушиваясь к своим ощущениям. Ребенок внутри толкался активнее обычного, больно пиная по органам и впячивая пятки и кулачки в стенки матки, как будто спешил избавиться от сдерживающих движений оков. И как мать не пыталась успокоить поглаживанием по животу, смирнее не становился. К концу урока боль стала повторяться все чаще, а водичка уже не сдерживаясь, прилично намочила платье. За своими ощущениям Анна пропустила звонок, пытаясь сосредоточиться на дыхании и хаотично думая, что предпринять.
— Анни, что с тобой? — встревоженно
