Вера Хоружая - Иван Григорьевич Новиков

В полдень 18 октября бабушка Маша прибежала к Дусе:

— Новость есть. Приходите.

— Кто?

— Незнакомая. Пароль правильный.

— Скажите, пусть ждет. Пойду искать Веру.

Вера старалась далеко не отлучаться от явочной квартиры. Узнав, что из отряда пришла новая связная, поспешила к Воробьевым.

За столом сидела Клава Болдачева — «Береза». Вера бросилась к ней:

— Что случилось?

— С Тоней что-то неприятное. Говорят, когда переправилась через Западную Двину, уже около деревни Верховье заметила сидевшего около дороги мальчика. Он был закутан в шубу. Только она миновала его, мальчик свистнул, и тут же появились вооруженные полицейские в немецкой форме. Они задержали ее, стали спрашивать, почему идешь из партизанской зоны? Отобрали паспорт и повели в город. Полицейский сел на велосипед и уехал далеко вперед, а другой будто бы и говорит: «Жаль мне тебя, девка, тикай скорее, а то пропадешь». Причем сам показал, как обойти заставы. Так она и вернулась без паспорта. Кудинов теперь решил меня послать к вам.

Известие было не из приятных. Вера задумалась. Кое-что в этом рассказе ей казалось неправдоподобным, но ведь она слышит объяснение из вторых или третьих уст. Словом, во всем этом нужно хорошенько разобраться.

А что «Береза» будет связной — это ничего, человек она серьезный, за нее можно ручаться.

Письмо Кудинову написала и зашифровала заранее. Обстоятельно описала свои наблюдения, обобщила результаты многих разговоров с людьми:

«Дорогие друзья мои! Шлю мое первое послание с первыми впечатлениями. Прежде всего хочу сообщить о настроениях то, что для меня является новым и, мне кажется, важным…

Сегодня главное — это всеобщая безграничная ненависть к немцам. Я не стану приводить доказательства, они будут на деле…

Многие думают, что теперь вести борьбу невозможно и нецелесообразно ввиду верной гибели. Что борьба будет иметь смысл тогда, когда приблизится Красная Армия. Но страшная действительность корректирует эти взгляды и заставляет действовать сегодня. Вчерашней ночью на станции «нечаянно» столкнулись два состава. На лесозаводе то и дело портятся станки, выполняющие самые срочные заказы военным организациям. На строительстве укреплений обваливается земля и давит немца-конвоира. Иначе не может быть, потому что жизнь совершенно невыносима. На аэродроме работает 1300 человек. Они зарабатывают по 8—12 марок в месяц, а булка хлеба стоит 16 марок. Получают еще 200 граммов хлеба и жидкий суп, и это все. Больше ничего нигде не дают, кроме 100 граммов хлеба для детей.

На всех предприятиях немцы, мастера и начальники, бьют рабочих кулаками, ногами, палками. В городе очень неспокойно. Каждый день на улицах облавы. По ночам проверка жильцов по домам. В то же время усиленно действует пропаганда. Радио обещает справедливое и равномерное распределение продуктов, введение карточной системы… Пробиваю дорогу, живу, Вера»[25].

Вместе с этим большим письмом послала маленькую зашифрованную записочку. Познакомившись как-то с немцем-сапером (она хорошо говорила по-немецки), Вера узнала, что в ближайшие дни воинская часть, в которой служил гитлеровец, отправляется на фронт под Вязьму. В записочке сообщала номер части и место передислокации.

Наблюдений становилось все больше и больше. Активисты ежедневно приносили ценные сведения, требовали новых материалов для проведения политических бесед с товарищами. А связная приходила только раз в пятидневку. За пять дней сколько воды утечет в Западной Двине, сколько человеческой крови прольется на фронтах, сколько снарядов, мин и бомб разорвется над окопами! А она все пять дней должна угощать членов своей организации устаревшими новостями и накапливать ценные сведения, необходимые Красной Армии именно в тот день, когда они получены.

Такая медлительность раздражала Веру, и она стала искать дополнительных путей и средств связи с партизанской бригадой.

Как-то ее познакомили с одной симпатичной девушкой. Двое активистов ручались, что Оля Пинчук не подведет. Вера несколько раз встречалась с нею, заводила разговор на политические темы. Девушка оказалась хорошо осведомленной в обстановке на фронтах, знала о действиях партизан. Это еще больше удивило Веру. Однажды она напрямик предложила:

— Оля, вы не согласитесь помогать мне в работе?

— В какой именно?

— На первое время — немного. Я вижу, вы хорошо разбираетесь в обстановке. Может быть, кое-где беседы с людьми потихонечку проведете, выявите настроение, потом мне сообщите? А после видно будет.

Оля улыбнулась:

— Нет, что не могу, то не могу. У меня другое задание. Вот если у вас будет что-либо в лес передать — тут я помогу. И то смотря в каком направлении.

Это было вроде второго их знакомства. Оказалось, что Оля Пинчук — армейская разведчица и бывает в тех местах, где находится ответственный организатор Витебского обкома партии. Во всяком случае, если не сама, то через своих связных она может передавать донесения Веры в обком партии.

— На ловца и зверь бежит, — смеясь, резюмировала Вера. — А я и думала просить вас помочь мне в налаживании связи. Такой симпатичной девушке легче работать связной…

В тот же день Оля через свою связную под кличкой «Китаечка» передала Кудинову небольшое Верино письмо:

«Присылай политинформации за истекшие дни, — просила Вера, — необходимость тебе понятна.

С нашими документами жить невозможно. Надо, чтобы «Смелый» через «Сидорова» попробовал достать новые. Думаю, что за большие деньги это можно. Со своей стороны принимаю меры через верного посредника. Нужны деньги. Это опасно, но необходимо, иначе ничего не выйдет. Дуся уже раз попалась во время ночной проверки. Спасло то, что ночевала у родного дяди. В общем, необходимо изменить положение…

На аэродроме теперь постоянно находится около 50 самолетов, большинство «мессершмитты». Стоят очень тесно на поверхности. Почему давно нет наших самолетов? Жители очень просят прилететь. Это для них большая радость. Связного постараюсь найти. Тоню откомандируй в обком, рекомендуй в отряд».

Когда «Береза» снова пришла в город, Вера еще раз написала Кудинову, чтобы он тщательно разобрался в обстоятельствах провала Тони. В таких страшно трудных условиях каждый человек дорог для работы, а тут — несуразные провалы. Надо выяснить все до конца, чтобы не допускать подобных ошибок. Сообщала, что восемь наших пленных на машине уехали в отряд. Это Степан постарался. «Степан, пленный, уехавший к вам, — писала она, — работал переводчиком на аэродроме, многое знает, надо его хорошенько допросить… Скоро напишу снова для центра. У нас вовсе нет денег, если завтра не пришлешь, придется продавать часы… Нельзя ли пока одолжить советских и прислать? Здесь есть чудесные люди. Меня очень злит необходимость действовать медленно, но так вернее. Правда?»

И снова крупная неприятность — арестовали Олю Пинчук. Выдали ее две женщины, засланные фашистами