Детектив и политика. Вып. 1 - Гийом Апполинер

Спейд смотрел на него издевательски участливо.

— Может обидеться? — спросил он.

— Непременно, — ответил толстяк.

Спейд ухмыльнулся и начал сворачивать сигарету.

Спейд прикурил сигарету и обратился к Гутману:

— Давайте поговорим о деньгах, — сказал он, прикурив.

— С превеликим удовольствием, сэр, — откликнулся толстяк, — но должен честно предупредить, что, кроме этих десяти тысяч долларов, у меня сейчас нет ни цента.

Спейд выдохнул дым.

— Мне следовало получить двадцать тысяч.

— Воистину так. И я бы с радостью дал их вам, но десять тысяч долларов — это все, что я мог собрать, клянусь честью. Разумеется, сэр, вы понимаете, что это только первый взнос. Позднее…

Спейд засмеялся.

— Я знаю, что позднее вы заплатите мне миллион, но давайте пока сосредоточимся на первом взносе. Пятнадцать тысяч?

Гутман улыбнулся, нахмурился, покачал головой.

— Мистер Спейд, я вам искренне, чистосердечно, поклявшись честью джентльмена, сказал, что десять тысяч долларов — это все, чем я сейчас располагаю, до последнего пенни.

— Без дураков?

Гутман рассмеялся и ответил:

— Без дураков.

Спейд мрачно проворчал:

— Паршиво, но раз уж это все, что у вас есть, отдайте-ка их мне.

Гутман протянул ему конверт. Спейд пересчитал деньги, и в тот момент, когда он опускал его в свой карман, в комнату с подносом в руках вошла Бриджид О'Шонесси.

Мальчишка от еды отказался. Кэйро ограничился чашкой кофе. Девушка, Гутман и Спейд поели яичницы, ветчины, тостов и джему и выпили по две чашки кофе. Потом все устроились коротать остаток ночи.

Гутман закурил сигару и принялся читать «Знаменитые уголовные преступления в США», изредка посмеиваясь или комментируя забавлявшие его отрывки. Мальчишка до начала пятого сидел, обхватив голову руками. Потом он лег на диван ногами к Кэйро, лицом к окну и заснул. Бриджид О'Шонесси дремала в кресле у стола, слушала комментарии толстяка или вела со Спейдом разговоры ни о чем.

Спейд сворачивал и курил сигареты. Он был бодр, весел и полон сил.

В половине шестого он пошел на кухню и сварил еще кофе. Около шести мальчишка заворочался, проснулся и, зевая, сел на диване. Гутман, посмотрев на часы, спросил Спейда:

— Вы уже можете получить сокола?

— Дайте мне еще час.

Гутман кивнул и возвратился к чтению книги.

В семь часов Спейд подошел к телефону и назвал телефонистке номер Эффи Перин.

— Алло, миссис Перин?.. Это мистер Спейд. Позовите, пожалуйста, Эффи к телефону… Да, важно… Спасибо. — Он тихо просвистел две строчки из песенки «Еп Cuba». — Привет, ангел мой. Извини, что разбудил… Да, очень. Слушай внимательно: в нашем абонентном ящике на центральном почтамте лежит конверт на имя Холланда, надписанный моим почерком. В конверте найдешь квитанцию камеры хранения на автостанции «Пиквик-стейдж» — я сдал туда сверток, который мы с тобой получили вчера. Забери его, пожалуйста, оттуда и принеси ко мне… Да, домой… Умница, только поторопись… Пока.

Без десяти восемь задребезжал звонок парадного. Спейд подошел к переговорному устройству и нажал на кнопку, открывающую замок. Гутман отложил книгу и, улыбаясь, встал с кресла.

— Вы не возражаете, если я провожу вас до двери? — спросил он.

— Валяйте, — ответил Спейд.

Гутман пошел за ним к входной двери. Спейд открыл дверь в тот момент, когда Эффи Перин выходила из лифта с коричневым свертком. Ее мальчишеское лицо светилось радостью, шла она почти вприпрыжку. На Гутмана она даже и не взглянула. Улыбнулась Спейду и протянула ему сверток.

Он взял его со словами:

— Большое спасибо, сударыня. Сожалею, что испортил вам день отдыха, но…

— Это далеко не первый день отдыха, что вы мне испортили, — ответила она со смехом и, когда стало ясно, что он не пригласит ее в дом, спросила: — Могу я еще чем-нибудь помочь?

Он покачал головой.

— Нет, спасибо.

Она сказала: «До свидания» — и направилась к лифту.

Спейд закрыл дверь и отнес сверток в гостиную. Лицо Гутмана пошло пятнами, щеки дрожали. Как только Спейд положил сверток на стол, к столу подошли Кэйро и Бриджид О'Шонесси. Оба не скрывали волнения. Мальчишка, бледный и одеревеневший от напряжения, поднялся на ноги, но остался у дивана, из-под пушистых ресниц наблюдая оттуда за другими.

Спейд отошел от стола со словами:

— Ну вот, прошу.

Толстые пальцы Гутмана быстро расправились со шпагатом, бумагой и стружкой, и вскоре он уже держал в руках черную птицу.

— Ага, — сказал он хрипло, — семнадцать лет я охотился за тобой. — В его глазах стояли слезы.

Кэйро облизал красные губы и сжал руки. Девушка закусила нижнюю губу. Она, Кэйро, Гутман, Спейд и мальчишка — все дышали тяжело. Воздух в комнате был холодный, спертый, прокуренный.

Гутман снова поставил птицу на стол и пошарил в своем кармане.

— Это она, — сказал он, — но все-таки проверим. — На его круглых щеках заблестел пот. Когда он вынимал из кармана и открывал золотой перочинный ножичек, пальцы его дрожали.

Кэйро и девушка стояли рядом, слева и справа от Гутмана. Спейд отступил в сторону — так он видел одновременно и мальчишку, и сгрудившихся у стола.

Гутман перевернул птицу вверх дном и несколько раз царапнул ножом край ее основания. Черная эмаль осыпалась маленькими завитками и обнажила потемневший металл. Острием ножа Гутман ковырнул металл, вырезав тонкую изогнутую стружку. Внутренний край стружки и узкий след от ножа на основании блестели мягким серым свинцовым оттенком.

Гутман задышал со свистом. Лицо его налилось кровью. Он перевернул птицу и ударил ее ножом по голове. И на голове нож уткнулся в свинец. Он выронил нож и птицу, которые со стуком упали на стол, и повернулся к Спейду.

— Подделка, — сказал он хрипло.

Лицо Спейда помрачнело. Он медленно кивнул и быстро схватил Бриджид О'Шонесси за руку. Он притянул ее к себе и грубо приподнял ее лицо.

— Хорошо, — прорычал он ей в лицо. — Вот и ты подшутила над нами. А теперь рассказывай.

Она закричала:

— Нет, Сэм, нет! Это та самая птица, которую я взяла у Кемидова. Я клянусь…

Джоэл Кэйро протиснулся между Спейдом и Гутманом, и слова полились из него визгливым потоком:

— Точно! Точно! Это Кемидов! Как я раньше не догадался! Мы считали его дураком, а он всех нас одурачил! — По щекам Кэйро текли слезы. — Ты испортил все дело! — завизжал он на Гутмана. — Ты испортил все идиотской попыткой купить у него птицу! Жирный идиот! Ты подсказал ему, что птица ценная, и надоумил выяснить, насколько она ценна, и подсунуть нам копию! Теперь понятно, почему ее так легко было украсть! Теперь понятно, почему он с такой готовностью услал меня искать ее по миру! Кретин! Жирный идиот! — Он зарыдал, закрыв лицо руками.

Челюсть Гутмана отвисла. Он тупо моргал, глядя в пустоту. Потом потряс головой — и, едва унялось колыхание его жировых складок, он уже снова был веселым общительным толстяком.

— Перестаньте, сэр, — сказал он добродушно, — зачем вы так?! Каждый может ошибиться, и, поверьте, для меня это не менее суровый удар, чем для любого из нас. Да, это происки русского, в этом нет никакого сомнения. Так что же вы, сэр, предлагаете? Стоять здесь, обливаясь слезами, и обзывать друг друга? А может, лучше, — он сделал здесь паузу, улыбнувшись, как херувим, — отправиться в Константинополь?

Кэйро отнял руки от лица и застыл, вытаращив глаза. Потом произнес, заикаясь:

— Так вы?.. — Удивление его было так велико, что он не смог закончить фразу.

Гутман потер свои пухлые руки. Голос его снова превратился в самодовольное горловое мурлыканье.

— За этой фигуркой я гоняюсь уже семнадцать лет. Если мне придется потратить на это еще один год… ну что ж, сэр… это выльется в дополнительную трату времени, равную всего, — подсчитывая, он молча шевелил губами, — пяти и пятнадцати семнадцатым процента.

Левантинец хихикнул и закричал:

— Я еду с вами!

Спейд вдруг отпустил запястье девушки и оглядел комнату. Мальчишки не было. Спейд вышел в прихожую. Входная дверь была открыта настежь. Спейд скорчил гримасу, закрыл дверь и вернулся в гостиную. Прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за Гутманом и Кэйро. Посмотрев на Гутмана долгим хмурым взглядом, он произнес, подражая его горловому мурлыканью:

— Видите ли, сэр, должен вам сказать, что вы самая обычная шайка воров.

Гутман хихикнул.

— Нам нечем пока хвалиться, сэр, это факт, — сказал он. — Но мы все пока живы, и нет никакого смысла считать, что мир пошел прахом только потому, что мы столкнулись с небольшим препятствием. — Он вытащил из-за спины левую руку и протянул ее к Спейду розовой бугристой ладонью вверх. — Вынужден попросить у вас конверт обратно, сэр.