История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

С наступлением времени Чимабуэ и Джотто, творца циклической Стенной живописи, искусство великолепно расцвело в Италии, как это доказывают нам Ассизи, Падуя и Флоренция. Знаменитый флорентинец Чимабуэ прибыл в Рим около 1270 г., потом работал в Ассизи, после чего еще раз возвратился в Рим. Как на памятник его пребывания в Риме, следует смотреть на изображение римских монументов или на план города, находящийся в церкви Св. Франциска в Ассизи. Джотто писал в Риме между 1298 и 1300 гг. Его фрески в храме Св. Петра и в латеранской юбилейной ложе Бонифация VIII, к несчастью, погибли также, как потеряны и картины его ученика Пьетро Каваллини. Только обломок фрески работы Джотто, изображающий Бонифация VIII с портретно верными чертами, объявляющего из ложи о наступлении юбилейного года, можно видеть и теперь под стеклом на столбе в Латеране. Прославленный Дантом рисовальщик миниатюр Одеризио де Губио получил также от Бонифация VIII работу в Риме, где он и умер в 1299 г. Папа поручил ему и Франку Болонскому украсить миниатюрами книги для Латеранской библиотеки.

Хорошие произведения были созданы в XIII веке мозаичной живописью; они еще и теперь украшают некоторые церкви. Это национально-римское искусство еще в VI веке произвело много прекрасного, потом пришло в упадок и в XII веке вновь пробудилось. В XIII веке тосканское влияние способствовало его мощному развитию, не изменив этим существенно его римско-христианского идеала. Здесь работы начинаются с Гонория III; они грубы и неискусны, как на фризе притвора в С.-Лоренцо и в нишах С.-Констанцы у св. Агнессы, которая относится ко времени Александра IV; затем получают более свободный вид. Уже Гонорий III начал мозаичную картину за трибуной, которая была потом окончена Николаем III, бывшим тогда еще аббатом этого монастыря. Поэтому это произведение носит на себе двойственный характер; но им уже начинается вторая эпоха римской живописи, которая сначала была насильственно приостановлена в своем развитии последствиями Авиньонского пленения.

В конце XIII века в Риме процветала школа мозаистов, во главе которой навеки прославился Джакопо делла Туррита со своим сотоварищем Иаковом де Камерино. Полагают, что оба они были монахами ордена миноритов. Францисканское одушевление, создавшее в Ассизи союзный храм итальянских искусств, действовало вообще оживляющим образом на творческую деятельность Италии. Туррита исполнил скульптурную работу Латеранской трибуны при Николае IV в виде ряда изображений святых и символов с таким богатством живописи, какого Рим не видал уже в течение столетий. Центральным пунктом всей композиции является сверкающий драгоценными камнями крест под более древним поясным изображением Спасителя; он разделяет группы фигур. Оба новых святых, Франциск и Антонии, помещены здесь точно под апостолами, но в качестве вновь принятых — в самом скромном виде.

Лучшее произведение Туррита было исполнено им в церкви С.-Мария Маджиоре, где Николай IV и кардинал Иаков Колонна поручили ему покрыть мозаикой трибуну. Главное место здесь занимает группа коронования девы Марии Спасителем — большая картина на лазурно-голубом фоне. Сонм ангелов парит кругом. С обеих сторон к коронуемой, со смирением воздымающей руки, приближаются по сверкающему золотом небу Петр и Павел, оба Ионна, с одной стороны Франциск, с другой — Антоний Падуанский. По золотому фону вьются виноградные лозы с пестрыми птицами и образуют великолепную, но загромождающую самую картину декорацию. Заказчики Николай IV и кардинал изображены коленопреклоненными в уменьшенном масштабе; такой способ представления употреблялся раньше очень часто. Напротив, оба новых героя церкви, Франциск и Антоний, изображены во весь рост, в таком же виде, как и апостолы. Можно думать, что художник имел перед собой античные мозаики вроде палестринских полов и что он взял оттуда для обеих своих мозаик барки с амурами, лебедей, пьющих животных, цветы, речных богов. Мозаика освещает базилику сверхъестественным золотым сиянием, полным торжественности. Когда лучи солнца падают на нее сквозь пурпурные занавесы окон, то она кажется подобной тому пламенному небу, в котором погружены у Данте святые Бернард, Франциск, Доминик и Бонавентура. Это излучение света производит такое же действие, как музыкальный хорал. Туррита закончил украшение этого древнего храма Марии, присоединив к знаменитым, еще проникнутым античным искусством мозаикам времен Сикста III, украшающим главный шатер церкви, как общее заключение, свою картину трибуны — лучшее из произведений римской мозаичной живописи.

Перед этой же церковью в большой внешней ложе видна мозаика, исполненная в конце этого столетия Филиппом Риссути по заказу кардиналов Иакова и Петра Колонна: Христос на троне между святыми; сцены, относящиеся к легенде о построении базилики; Колонна любили С.-Мария Маджиоре, где были погребены некоторые члены их фамилии. В то время как их славный дом подвергнулся разрушительным ударам Бонифация VIII, народ видел на мозаичной картине этой церкви коленопреклоненный образ подвергнутого проклятию кардинала Иакова в небесной славе вместе со святыми. Его страшный враг Бонифаций тоже любил пышность и искусство, и только его политические заботы помешали ему навеки прославиться монументами высшего порядка. Он выстроил свою юбилейную ложу в Латеране и свою погребальную капеллу в Ватикане, которая, однако, погибла. В Ватикане работал также Джотто; кардинал Иаков Стефанески, который давал работу этому художнику в своей титулярной церкви С.-Джиорджио в Велабро, поручил ему исполнение знаменитой мозаики, известной под названием «Навичелла», которая раньше украшала преддверие храма Св. Петра, а теперь вделана в стену над входом в притвор. Эта картина вследствие позднейшей реставрации потеряла свою первоначальную прелесть; только рисунок Джотто сохранился. Она изображает церковь в виде плывущего в бурю по морю корабля Св. Петра, в то время как верховный апостол идет ко Христу по волнам Галилейского моря. И этот древний символ был столь же применим, как и полон предчувствий, для Бонифация VIII и для конца XIII века.

5. Общая картина Рима в XIII века. — Римские башни и замки аристократов. — Башня графов и башня милиций. — Замок Капо ди Бове на виа Аппиа. — Городской дворец в Капитолии. — План города во времена Иннокентия III

Эпоха партийной борьбы, изгнания пап и граждан и разорения города не была способна к созданию или сохранению памятников гражданской архитектуры. Магнаты строили только башни, папы — госпитали и резиденции, сенаторы исправляли городские стены. В XIII веке мы не находим почти ни одного известия об общеценных постройках в городе. Полное молчание относительно водопроводов, и только один раз говорится о том, что Григорий IX велел вычистить сточные трубы и возобновить мост С.-Марии. Рим был погружен в развалины. Никакое общественное учреждение не наблюдало за сохранностью памятников. Землетрясения наводнения, городские войны, постройка дворянских башен, реставрация церквей, нужда в мраморе для мраморщиков, спрос па него со стороны чужестранных покутит лей — все это вело к разрушению памятников, и мусор все глубже и глубже покрывал древний город. В подземной глубине потонули как бы действием благодетельного волшебства многие произведения искусства. Они были изъяты от современников, которые на их могилах продолжали свою дикую борьбу, и вновь появились на спет лишь в позднейшее время как свидетели классического прошлого. Еще и теперь многие статуи лежат в подземном Риме; так, летом 1864 г. неожиданно появилась на свет почти не поврежденная колоссальная бронзовая статуя Геркулеса из развалин театра Помпея, где она лежала погребенной в течение стольких веков.

Рельеф города в XIII веке представил бы нам самую удивительную картину Рим того времени был похож на обширное, обнесенное покрытыми мхом стенами поле, с холмами и долинами, с пустыми и встроенными земельными участками, из которых выдавались темные башни или замки, серые, разрушающиеся базилики к монастыри, окруженные растительностью монументы колоссальной величины, разрушенные водопроводы, ряд колонн от храмов и отдельные колонны, триумфальные арки с надстроенными на них башнями. Между развалинами тянулись в виде запутанной сети узкие улицы, прерываемые грудами мусора, и желтый Тибр меланхолически протекал по наполненной развалинами пустыне, под кое-где. обвялившимися каменными мостами. Крутом древних стен Аврелиана, с внутренней стороны, находились пространства или под пустырями, или под земледельческой обработкой, равные по величине целым поместьям, с выдающимися развалинами; виноградник и огороды были разбросаны, как оазисы, по всему городу, даже в центральной части нынешнего Рима, около Пантеоне, Минервы и до Порто дель Пополо. Спуск от Капитолия к Форуму, на мусоре которого стояли башни, был покрыт виноградниками точно также, как и Палатин. Термы, цирк заросли травой, а кое-где были совсем заболочены. Всюду, куда только проникал взгляд, видны были мрачные укрепленные башни с зубцами, выстроенные из древних памятников, зубчатые укрепления самой оригинальной формы, построенные из наскоро сложенных из мрамора, кирпича и кусков пеперина замки и дворцы гвельфской или гибеллинской аристократии, которая сидела на классических холмах, среди развалин, опьяненная взаимной враждой, кап будто Рим был не городом, а земельным участком, оспариваемым посредством ежедневной войны. В то время в Риме не было человека благородного происхождения, который не владел бы башней. В актах того времени встречаются иногда ведения римлян в самом городе, называемые: «Башни, дворцы, дома и развалины». Отдельные роды жили в мрачных, огражденных тяжелыми цепями жилищах, среди развалин, со своей родней и служителями и от времени до времени выходили оттуда с диким громом оружия, чтобы воевать со своими наследственными врагами.