Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Ты моей смерти хочешь? — усталым и грустным тоном спросил Айкава.

— Я хочу, чтобы ты улыбнулся, и я сделаю всё, чтобы сегодня эта искренняя улыбка засветилась на твоём лице!

Син был поражен словами Тодда, исходившими оттуда, откуда он их совсем не ожидал. Это было нечто непривычное и странное для него. Внутри его ощущения перемешались: смешение удивления, усталости и какого-то странного внутреннего тепла, неожиданно возникшего в его груди. Он не знал, как правильно реагировать на такие слова. Чувства Айкавы были как бы заморожены, и он почти не мог найти подходящие слова или даже эмоции, чтобы ответить на такой проявленный интерес к его благополучию. Однако, даже если у него было недостаточно чувственных реакций, его сердце как будто тронулось от этого неожиданного желания помочь ему улыбнуться. Это было что-то невероятное для Сина, что-то, что редко когда возникало в его душе — некий момент искреннего заботливого отношения.

— Как скажешь, — наигранно сдался он и поднялся со скамьи, после чего они оба направились исследовать остальные аттракционы.

* * *

Они прошли все круги ада, исследовав каждое место каждого из них: карусель на кругу ужаса, комнату страха на кругу подлости и неожиданности, катапульту на кругу потери сознания и новых рвотных позывов и, наконец, гигантские качели на кругу приближающейся смерти. Дженсен от всего этого испытывал невероятное удовольствие, что было видно по его бодрому виду и улыбке, а вот Син… Ну, с ним вообще всё было плохо: ноги дрожали, желудок пытался переварить самого себя, сердце уже давно собрало чемоданы и готовилось покинуть его тело, глаза искали новые орбиты для посещения, уши отказались слышать и начали видеть, лёгкие потеряли желание выполнять свою функцию, из-за чего подростку приходилось вспоминать, как дышать, и делать это всё вручную — без всякого автоматизма.

«Я надеюсь, что скоро эти страдания прекратятся. Это просто ужасно! Даже Потрошитель был более снисходителен ко мне! А этот издевается! Хочет моей медленной и ужасной смерти! Только посмотрите на его улыбку — сразу всё становится понятно! Садист! Маньяк! Вредитель! Палач! И просто ужасный человек!», — негативные слова в голове подростка всё прибавлялись и прибавлялись, и конца им не было видно.

Бывший солдат же не замечал на себе гневного взгляда подростка. Нет, он лишь продолжал выискивать новые аттракционы, которые они могли бы посетить, и он не спрашивал мнение своего младшего друга — он просто ставил его перед фактом, тут же направляясь вместе с ним в сторону нужного места. Айкава несколько раз пробовал сбежать от Дженсена, пробовал скрыться от него и покинуть парк, но всякий раз мужчина ловил его и возвращал в мир страданий и ужаса. В эти моменты «величайший злодей» был слаб перед своим напарником — он вовсе не напоминал себя прежнего. Можно сказать, что в тот момент Син был… обычным ребёнком, коим он и должен был быть, если бы не ужасные события в его жизни, что повлияли на всю его судьбу, характер и поступки.

Наконец, заметив, что парень выглядит как-то не очень, Дженсен решил сжалиться над ним, предложив перекусить в местном кафе. Стоит ли говорить о том, как в тот момент Айкава обрадовался внезапной передышке? Конечно, есть ему не очень хотелось, ибо его желудок уже давно перешёл в стадию революции, планируя отделиться от своего хозяина, либо же добиться больших прав, чем есть у него прямо сейчас. Ни один из этих вариантов не допускал приёма пищи, но мужчине было плевать — он настаивал на том, что подростку нужно что-нибудь отведать, и лучше бы ему согласиться это сделать это через рот, если он не хочет получить ещё одну психическую травму.

От таких угроз желудок Сина решил перестать бунтовать, полагая, что не стоит испытывать судьбу, да и не очень ему хотелось почувствовать новые ощущения, потому уже через несколько секунд парень ощутил небольшой аппетит.

Присев за один из свободных столиков, Тодд и Айкава принялись читать меню, выбирая то, что они были бы не прочь отведать. Парень, как любитель вредной еды и всего фастфуда, решил выбрать двойной гамбургер с курицей, а вот Дженсен же решил погулять на полную — стейк из мраморной говядины! От такого выбора напарника Син невольно поморщился, представляя, что было бы с его желудком, выбрав он такое блюдо. Такое было очень страшно представлять, потому фантазия длинноволосого перестала работать уже через минуту, позволив своему хозяину минуты тишины и отдыха.

— Как тебе наше времяпровождение? — решил поинтересоваться Дженсен саркастичным тоном. — Чувствуешь себя весёлым?

— Я чувствую себя наполовину мёртвым, — тихо произнёс Син, опустив голову на стол. — Как ты можешь получать удовольствие от подобного?

— А ты его не получаешь? — удивился мужчина.

— Ни капли, — прохрипел подросток. — Мне кажется, что подобное — не моё.

— Ты никогда не был раньше в парке развлечений?

— Так уж получилось.

— Я думал, что ты в школьные годы посещал подобные места.

— Будь у меня друзья, быть может, я бы и посещал парки развлечений, но таковых у меня не было, а в одиночку ходить… Ну, как-то жалко, наверное, да и все лучшие эмоции в таких местах можно получить только с друзьями.

— Получается, тебе очень сильно повезло, что у тебя есть такой друг, как я, который решил сходить с тобой в парк развлечений! — улыбнулся мужчина, слегка потряхивая за плечо Айкаву. — Если бы не я, ты бы никогда и не увидел всего этого.

— Наверное, это так, — признался подросток.

Бывший солдат прекрасно понимал парня, ибо эти чувства, эти эмоции и это состояние ему были очень хорошо знакомы. Когда-то он сам был таким же, как Син сейчас, и Дженсен решил, что этот момент прекрасно подходит для того, чтобы рассказать ему об этом.

— Я тоже в детстве не ходил по таким местам, — с лёгкой улыбкой на лице произнёс мужчина. — У меня не было друзей, было очень мало времени, да и не хотелось, если честно. Отец часто давил на меня из-за того, что я не соответствовал ему ожиданиям, потому мне не хотелось тратить время на подобные, как мне казалось, глупые вещи. Мне хотелось угодить ему, потому я отказывался от всего, что нравилось остальным детям и подросткам, — улыбка с лица не исчезла, но стала слегка грустноватой. — Впервые я побывал здесь из-за Фурии. В один день ей приспичило пойти со мной в этот самый парк, и я не мог ей в этом отказать. Тогда я вёл себя также, как и ты сейчас: меня удивляло всё, я сторонился всего, был, скажем, таким дикарём, который шарахался от всего нового. Мне даже плохо было после каждого аттракциона, и я до усрачки боялся тех же горок, каруселей и всего подобно, а ведь на тот момент я уже был ветераном войны в Ираке, — покачал головой он, вспоминая, через что ему пришлось пройти, и с чем он оказался в итоге. — Я это к тому, что всё, что ты испытываешь — нормальная реакция. Как я уже говорил, я сам был таким же, как ты сейчас, потому не переживай лишний раз, что боишься чего-то. Через какое-то время ты поймёшь, насколько же круто провёл время здесь, и каждое воспоминание об этом дне будет вызывать улыбку на твоём лице. Пожалуйста, не думай, что я какой-то там садист или маньяк. Я вижу, что ты считаешь меня таковым, но это не так. Просто… отдайся эмоциям и позволь им завладеть твоим телом и душой. Тогда, думаю, ты поймёшь, в чём прелесть такого времяпровождения.

Когда Дженсен поделился с Сином своей личной историей, последний почувствовал нечто необычное. Он неожиданно ощутил прикосновение к чьей-то личности, с которой он не был знаком до сих пор. Слова, пропитанные искренностью, вызвали некоторые колебания в его душе. В его размышлениях мелькнули картины прошлого, всплывающие в памяти: одинокие дни, когда он чувствовал себя чужим, неразделённые эмоции, которые терзали его изнутри. В глазах Сина мелькнули сцены, где он пытался поддерживать притворное равнодушие к отсутствию друзей, избегая говорить об этом вслух. Он был слишком горд, чтобы признаться, что ему тоже хотелось посетить парк развлечений, вместе с кем-то особенным.