Проклятая игра - Клайв Баркер

Чего он ждет от нее? Извинений? В таком случае, он будет разочарован.

— Мне нужно возвращаться, — сказал он.

Внезапно, она произнесла:

— Не надо ненавидеть меня, Марти.

— Я не ненавижу тебя, — вернулся он.

— У нас много общего.

— Общего?

— Мы оба принадлежим ему.

Еще одна отвратительная правда. Она явно была переполнена ими сегодня.

— Ты же можешь убраться отсюда ко всем чертям, если захочешь, правда? — раздраженно сказал он.

Она кивнула.

— Полагаю, что да. Но куда?

Вопрос был для него бессмысленным. За оградой был целый мир, и она, конечно, не имела недостатка в финансах — кто угодно, но не дочь Джозефа Уайтхеда. Действительно ли она находила эту перспективу столь непривлекательной? Они составляли очень странную пару. Он, с его опытом, так ненатурально сокращенным — потерянные годы жизни, — и сейчас страстно стремящимся наверстать упущенное. Она, такая апатичная, такая вялая от самой мысли побега из ею самой созданной тюрьмы.

— Ты можешь идти куда угодно, — сказал он.

— Это так же хорошо, как и никуда, — решительно ответила она; это предназначение занимало слишком много мыслей в ее голове. Она оглядела его, надеясь на то, что его злость хоть немного угасла, но он не показывал ни малейшего сочувствия.

— Выбрось из головы, — сказала она.

— Ты идешь?

— Нет. Я думаю, что побуду здесь еще немного.

— Смотри, не бросайся вниз.

— Не умеешь плавать, а? — вспылила она.

Он нахмурился, не понимая.

— Не важно, я никогда не принимала тебя за героя.

Он оставил ее стоящей в нескольких дюймах от берега и глядящей на воду. То, что он сказал ей, было правдой — он никогда не былхорош с людьми. Но с женщинами он был еще хуже. Может быть, религия могла бы помочь ему, но он не был религиозен — никогда. Может быть это и была часть проблемы между ним и девушкой — ни один из них ни во что не верил. Не о чем было говорить, не было вопросов для обсуждения. Он оглянулся. Кэрис немного отошла вдоль берега от того места, где он оставил ее. Солнце отражалось от поверхности воды и освещало ее силуэт. Это выглядело так, словно она была почти нереальна.

Часть третьяDEUCE

deuce (1) сущ. — Двойка в костях или картах. (Теннис) Состояние счета (по 40, по игре) в котором каждая сторона должна подряд выиграть две подачи или игры, чтобы победить.

deuce (2) сущ. — Мор, бедствие; Дьявол.

V

Суеверие

29

Прошло меньше недели после разговора, и первые, пока еще в толщину волоска, трещины стали появляться в колоннах Империи Уайтхеда. Они быстро расширялись. На мировом биржевом рынке началась спонтанная продажа — внезапная потеря уверенности в кредитоспособности Империи. Вскоре стали накапливаться ощутимые потери в доходах. Продажная лихорадка, однажды зафиксированная, становилась почти неуправляемой. В течение дня теперь в поместье прибывало больше посетителей, чем Марти видел за все время жизни в Убежище. Среди них, конечно, были и знакомые лица. Но теперь были и десятки других — финансовые аналитики, как он предполагал. Японские и европейские посетители смешивались с английскими до тех пор, пока место не стало похожим на ООН.

Кухня, к неудовольствию Перл, немедленно стала местом спонтанных сборищ тех, кто в данный момент не требовался великому человеку. Они собирались вокруг большого стола, требовали бесконечное количество кофе и обсуждали стратегии, для формулировки которых они и собирались здесь. Большинство их разговоров, как всегда, были непонятны Марти, но из отдельных фраз, которые ему удавалось ухватить, становилось ясно, что Корпорация была перед лицом необъяснимой опасности. Были отчаянные разговоры о нарушении стабильности пропорций повсюду; разговоры о вмешательстве правительства, чтобы предотвратить неминуемый крах в Германии и Швеции; разговоры о саботаже, приведшем к катастрофе. Казалось, что объединенная мудрость всех этих профи склонялась к тому, что только искусно разработанный план — на подготовку которого должно было уйти несколько лет — мог так опасно и фундаментально подорвать успех Корпорации. Нашептывали о секретных действиях правительства, о законспирированном соревновании. Паранойя в доме не знала границ.

То, как все эти беспокойные люди сталкивались друг с другом, размахивая руками в своих попытках перебить собеседника и опровергнуть его предыдущие замечания, поражало Марти своей абсурдностью. В конце концов, они никогда не видели всех миллионов, которые потеряли и приобрели, или тех людей, чьи жизни они так жестоко преобразовывали. Это все было абстрактно — просто цифры в их головах.

На третий день, когда первые шаги были предприняты и все молились об избавлении, которое никак не наступало, Марти столкнулся с Биллом Тоем, который был вовлечен в жаркий спор с Двоскиным. К его удивлению Той при виде проходящего мимо Марти подозвал его, резко оборвав беседу. Двоскин, нахмурившись, поспешил прочь, оставив Тоя и Марти одних.

— Ну незнакомец — сказал Той, — Как поживаешь?

— Я о'кей, — сказал Марти. Той, казалось, не спал долгое время. — А вы?

— Я как-нибудь продержусь.

— Какие мысли по поводу происходящего?

Той скривился.

— Да никаких, — сказал он. — Я никогда не был человеком денег. Ненавижу эту породу. Ласки.

— Все говорят, что это катастрофа.

— О да, — спокойно сказал тот. — Я думаю, что похоже на то.

Лицо Марти вытянулось. Он ожидал нескольких слов уверения и подбадривания. Той заметил его неподдельность его разочарования.

— Ничего ужасного не произойдет, — сказал он, — пока мы трезво смотрим на вещи. Ты по-прежнему будешь на работе, если ты об этом беспокоишься.

— Я уже все мозги свернул.

— Не стоит. — Той положил руку на плечо Марти. — Если будет что-нибудь плохое, я скажу тебе.

— Я знаю. Я просто нервничаю.

— А кто нет? — Той еще крепче сжал плечо Марти. — Что скажешь, если мы на пару отправимся в город, когда худшее будет позади?

— Хотелось бы.

— Был когда-нибудь в казино «Академия»?

— Денег никогда не было.

— Я тебе дам. Продуем часть состояния Уайтхеда, а?

— Звучит неплохо.

Озабоченность все еще оставалась на лице Марти.

— Слушай, — сказал Той, — это не твоя драка. Ты понимаешь меня? Что бы ни случилось отныне и дальше, это не твоя вина. Мы сделали несколько ошибок на своем пути и теперь мы должны за это заплатить.