Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady"

Но сны повторяются каждую ночь, и спустя неделю он не выдерживает, рассказывая о них Жене, а потом по его совету и врачу. Тот совершенно обыденным голосом объясняет, что это посттравматический синдром и последствия сотрясения, заверяя, что со временем — самое большее пара месяцев — все пройдет и встанет в норму, но засыпать Максу каждую ночь становится все труднее и труднее. Вскоре его ногу начинают ненадолго снимать с вытяжки, но только для того, чтобы Макс выполнял физические упражнения во избежание осложнений и улучшения кровообращения. Его заставляют напрягать и расслаблять все мышцы, начиная от бедер и заканчивая стопой его многострадальной левой ноги. Макс очень хочет встать с кровати, уже даже смирившись с мыслью о костылях, поэтому старательно и с особым усердием занимается этой гимнастикой.

Спустя полторы недели Максу начинает казаться, что еще немного и его спина просто окаменеет от постоянного лежания и невозможности сменить позу. Когда он, пожаловавшись на неприятные онемения, по «неосторожности» врача узнает что такое «пролежень», Женю вечером ждет очередной психоз. Макс успокаивается только когда Женя предлагает размять его мышцы спины, на что тот тут же соглашается. Сильные, но не болезненные сжимания, сменяющиеся более мягкими приносят невыразимое облегчение и приятно расслабляют Макса, в то время, как Женя в очередной раз погрязает в откровенно порнографических картинах своего воображения, при этом не в силах отказаться от возможности безнаказанно прикасаться к Максу, тихие постанывания которого, чередующиеся с чем-то наподобие «Да… так… сильнее…» окончательно ставят на Евгении клеймо «законченный мазохист».

Женя, как и обещал, появляется каждый вечер, хотя работы с каждым днем у него становится все больше и больше. Макс ловит себя на мысли, что если бы у него был старший брат, он хотел бы, чтобы тот был таким. С появлением Жени, в жизни Макса (а в особенности теперь) образовалось какое-то «тайное место», как бывает в детстве. Такое, о котором никто больше не знает и где всегда можно спрятаться, а еще хранить особо важные для себя вещи, хотя на самом деле они никакой ценности не представляют ни для кого, кроме их хозяина. Евгений держит все свои обещания и покупает Максу такие вожделенные сигареты — за что Максим согласился продаться в вечное рабство и когда поправится, до конца жизни ремонтировать авто Жени бесплатно — правда к сигаретам в комплект прилагался освежитель воздуха. И пока их еще ни разу не засекли за курением в палате. Макса не засекли, а на молчаливые неодобрительные взгляды Жени он не обращает внимания. Он выполнил свою часть договора и стойко сносит необходимость пользования «уткой», так что на сигареты имеет полное право. Это меньшее, что он заслужил в обмен на свои мучения.

Когда наступает ночь, Макс старается как можно дольше не засыпать, боясь вновь того, что увидит во сне. Прошло полторы недели, а кошмары никуда не пропали, правда начали немного видоизменяться.

Макс толкает незапертую дверь в квартиру и делает шаг через порог. Глаза в очередной раз застывают на отражении в зеркале. Полина выгибается, сидя верхом на Фоксе, а ладони того сжимают ее ягодицы, впиваясь в них пальцами. Громкие стоны и звук шлепков обнаженных тел друг о друга заставляет Макса испытывать одновременно ярость, отвращение и… возбуждение? Сейчас он развернется и сбежит отсюда. Сядет на свой байк, чтобы в уже неизвестно какой по счету раз встретится с горящими фарами на трассе. Испытать боль и жуткий страх от того, что не можешь этого избежать. Не может? Он может! В этот раз он не сбежит. Все будет по-другому. Макс решительно делает шаг вглубь квартиры и останавливается на пороге комнаты. Злость и желание наказать и Полину, и Фокса, отомстить, заставляют его сжать кулаки.

Вдруг Полина оборачивается и совсем не удивленно смотрит на него, сладко улыбается, застывая в руках Сергея.

- Макс, иди к нам…

Максим нервно облизывает губы и, не отдавая себе отчета, расстегивает куртку, снимая ее и бросая на пол. Подходит ближе, запуская пальцы в волосы Ли и встречаясь глазами с Фоксом. Полина разворачивается к нему, поднимаясь и начиная раздевать. Возбуждение все больше вытесняет злость, хотя она все еще клокочет внутри. Ли тянется к его губам и после поцелуя стягивает с него последние остатки одежды.

Макс никогда не хотел попробовать это втроем и почему-то сейчас во всем происходящем улавливает, что ему чего-то не хватает, какого-то ощущения, но он не знает какого именно. А потом вдруг понимает, что не ощущает прикосновений Полины. Знает, что она к нему прикасается, но… не чувствует этого. Он наблюдает, как Фокс касается Ли, как ласкает ее кожу, как целует, но уже не испытывает злости. Вновь встречается глазами с Фоксом, и тот резко дергает его на себя, впиваясь в губы. А вот это он чувствует со всей отчетливостью. Грубый поцелуй с привкусом алкоголя, рождающий гнев. Руки шарят по его телу. Максу неприятно, он пытается оттолкнуть Фокса от себя, опять больно укусить, но внезапно ощущает на коже своей спины другие прикосновения, которые совсем не соответствуют напору языка у него во рту. Когда ему, наконец, с силой и яростью удается оттолкнуть Сергея от себя, Макс застывает от неожиданности. В его глаза внимательно смотрит светло-ореховый взгляд. Кончики пальцев, поглаживающие скулы, кажутся знакомыми, но Макс уверен, что никогда не испытывал этих прикосновений, он не помнит этого.

Макс вдруг со всей четкостью осознает, что кроме них двоих больше никого здесь нет. Нет Полины, нет Фокса… Прикосновения так знакомо расслабляют и сдавливают кожу, спускаются ниже. Теплые. Макс не может пошевелиться, как загипнотизированный. Кожа вдруг становится слишком чувствительной. Будто весь организм разом стал слишком восприимчив ко всем внешним раздражителям. Так не должно быть. Это неправильно. Это все ведь должно быть неправильно, да? Но почему-то сейчас эта мысль едва улавливается за рокочущим в груди сердцем и не имеет никакого значения. Его губы вновь накрывают, вовлекая в поцелуй, и он совсем не похож на поцелуй Фокса. Он ни на что не похож, потому что Макс подобного никогда не испытывал. Тысячи огоньков пробегают по коже. Становится нестерпимо горячо, и он зачем-то начинает отвечать. Он хочет отвечать. Ладони на его коже. Ощущение будто за секунду до того, как отпустить сцепление наполняет возбуждением, сводит мышцы, рождает адреналин. Прикосновения везде. Они ласкают, надавливают, гладят, сжимают…

— Макс… — тихо где-то возле уха. Тело неожиданно находит то ощущение, которого ему не хватало и выстреливает наслаждением.

Максим задыхаясь резко открывает глаза, уставившись в темноту. Пальцы здоровой руки сжимают скомканный край простыни. Он снова в поту. Сердце снова вылетает из грудной клетки. Макс понимает, что все еще продолжает слегка вздрагивать, и когда касается чуть влажного белья, его прошивает настоящая паника. Он проснулся не от страха. Он проснулся не от ощущения боли. В этот раз все действительно было по-другому. Он проснулся от ощущения оргазма. И Макс испытал его не только во сне, но и по-настоящему.

Глава 12

Это может быть прекрасно только не для меня,

Ведь я спотыкаюсь на каждом шагу.

Мне хочется плакать, но я не могу.

Где-то есть что-то сильнее меня.

А время спешило время сбивалось,

Как будто бы знало, что мы убежим.

Знало, что нам ничего не осталось,

Что я все равно не сдамся живым.

Когда же закончится замкнутый круг?

Мне нужно придать своим мыслям ясность.

Кажется, мне угрожает опасность…

Когда же закончится замкнутый круг? Смысловые Галлюцинации — Замкнутый круг

Поллюции в двадцать два года — это не смертельно, но кончить из-за того, что к тебе во сне прикасается друг — первый сигнал о том, что у Макса поехала крыша. Уже окончательно. Эта чертова авария и больница сделали свое дело, превратив его в обездвиженного инвалида-извращенца. Он не спит весь остаток ночи, уставившись то в потолок, то в окно, боясь вновь закрыть глаза и отчаянно пытаясь не думать о том, что произошло… не вспоминать о прикосновениях, которых в последнее время было предостаточно… и еще о том, как он проснулся рядом, уткнувшись в шею… Не думать! Не думать! Не думать!