Искушай меня в сумерках - Лиза Клейпас

Она прошла к кровати и, отдернув покрывала, скользнула под них. Натянув простыни на груди, она устроилась на подушках. Только тогда она посмотрела на Гарри.

Ее муж застыл, развязывая ботинок, поставив ногу на стул. Он уже снял жилет и рубашку, и взгляду Поппи открылись напряженные мышцы его широкой спины. Он смотрел на нее через плечо, его пушистые ресницы опустились. Гарри был загорелым, как будто обожженный солнцем, его губы приоткрылись, словно он забыл то, о чем собирался сказать. Порывисто выдохнув, он вернулся обратно к ботинку.

Ратледж был прекрасно сложен, но Поппи не получала от этого ни малейшего удовольствия. В общем-то она была возмущена этим фактом. Девушка предпочла бы увидеть хоть какой-то признак уязвимости, намек на мягкость, узкие плечи, хоть что-то, что поставило бы его в невыгодное положение. Но муж был стройным, сильным и крепко сбитым. Все еще одетый в брюки, Гарри подошел к кровати. Несмотря на усилия Поппи казаться равнодушной, ее пальцы самопроизвольно сжали вышитые простыни.

Его рука потянулась к обнаженному плечу девушки, кончиками пальцев он провел по ее горлу раз, а потом еще. Гарри задержался, обнаружив крохотный, почти невидимый шрам на плече, – место, которого коснулась шальная пуля.

– Это след того несчастного случая? – хрипло спросил он.

Поппи кивнула, не в состоянии говорить. Она поняла, что он близко узнает каждую крохотную и потайную частичку ее тела... Она дала ему это право. Муж нашел еще три шрама на ее руке, лаская каждый из них, как будто мог утешить, облегчить боль тех давних ран. Медленно его рука двинулась вдоль пряди ее волос, струящейся по груди потоком цвета дивного красного дерева, и проскользнула вдоль него под простыни и покрывала.

Поппи задохнулась, почувствовав, как его большой палец задел вершину ее соска, очертив круг, посылая потоки жара вниз ее живота. Его рука оставила ее на мгновение, и когда он снова потянулся к ее груди, его большой палец был влажным, побывав в его рту. Снова поддразнивание, острое кружение, влажность, усиливающая ласку... Ее колени немного приподнялись, а бедра шевельнулись, как если бы все ее тело превратилось в сосуд чувственности. Другой рукой он мягко скользнул под подбородок, подняв ее лицо к своему.

Гарри наклонился, чтобы поцеловать ее, но Поппи отвернулась.

– Я тот же человек, который целовал вас на террасе, – услышала она его голос. – Тогда вам это очень понравилось.

Поппи едва могла говорить, когда его рука охватила ее грудь:

– Больше нет, – поцелуй значил для нее больше, чем физический акт. Это был дар любви, привязанности, или, по крайней мере, симпатии, а она ничего подобного к нему не испытывала. Может, у него и было право на ее тело, но не на ее сердце.

Его руки оставили ее, и она почувствовала, как он нежно прижался к ее боку.

Поппи подчинилась, ее пульс учащенно забился, когда Гарри присоединился к ней в постели. Он лег на бок, его ноги были длиннее ее ног на матрасе. Когда он потянул с нее одеяло, она с усилием заставила себя отпустить его.

Взгляд Гарри жадно скользил по ее стройному обнаженному телу, округлостям ее грудей, сжатым бедрам. Поппи окатило жаром, а румянец стал еще гуще, когда он притянул ее к себе. Его грудь была теплой и твердой, покрытой темными волосами, которые щекотали ее груди.

Поппи задрожала, когда его рука скользнула по ее позвоночнику, прижимая ее тело крепче к нему. Находиться в объятиях полураздетого мужчины, вдыхать запах его кожи – это было почти невообразимо для ее ошеломленного разума. Он раздвинул ее обнаженные бедра и прижал к себе, ткань его брюк оказалась холодной и гладкой. Одной рукой Гарри удерживал ее в этой позе, а другой медленно поглаживал спину девушки, пока не унял ее холодную, заставляющую стучать зубы, дрожь.

Его рот прочертил линию вдоль ее напряженно вытянутой шеи. Он долго целовал ее там, исследуя впадину за ушком, край волос, горло. Язык Гарри нашел лихорадочное биение ее пульса, задержавшись там, пока она не задохнулась и не попыталась его оттолкнуть. Его руки напряглись, одна потянулась к изгибу ее голой попки, прижимая ее еще плотнее к себе.

– Разве тебе это не нравится? – спросил он у ее горла.

– Нет, – ответила Поппи, пытаясь просунуть руки между их телами.

Гарри прижал ее спиной к матрасу, его глаза горели дьявольским весельем:

– Конечно же ты не признаешься, что что-то из происходящего тебе нравится, ведь так?

Поппи покачала головой.

Гарри нежно обхватил ладонью ее лицо, большим пальцем коснувшись сжатых губ.

– Поппи, даже если во мне нет ничего, что тебе нравится, то, по крайней мере, дай мне шанс.

– Я не могу. Нет, когда я думаю, что должна была бы делать это... с ним, – несмотря на гнев и возмущение, Поппи не осмеливалась назвать Майкла по имени.

И все равно реакция Гарри оказалась более сильной, чем она ожидала. Он стиснул ее челюсть, рука сжимала ее крепко, но почти не больно, его глаза загорелись яростью. Она дерзко посмотрела на него, почти желая, чтобы он сделал что-то ужасное, тем самым доказав, что был именно таким ничтожеством, как она и думала.

Но голос Гарри, когда он, наконец, заговорил, оказался совершенно спокойным.

– Ну что ж, посмотрим, смогу ли я вычеркнуть его из ваших мыслей, – он решительно скинул одеяла с кровати, лишив ее любой возможности прикрыться. Поппи приподнялась, но он снова толкнул ее на спину. Его рука обхватила ее грудь, набухшую и приподнявшуюся вверх, Гарри наклонился над ней, и его горячее дыхание обдало вершинку легкими, повторяющимися дуновениями.

Он обвел сосок языком, нежно поймал его зубами, играя с чувствительным бутоном. Удовольствие скапливалось в ее венах с каждым кружением, касанием, мягким потягиванием. Руки Поппи, вытянутые вдоль тела, сжались в кулаки. Главное, не коснуться его самой, по своему желанию. Но Гарри обладал умением и настойчивостью, пробуждая в ней глубокие, волнообразные импульсы, а ее тело явно решило выбрать удовольствие, а не принципы.

Она потянулась к голове мужа, темные волосы были густыми и мягкими под ее пальцами. Задохнувшись, Поппи притянула его голову ко второй груди. Он повиновался с хриплым урчанием, его губы открылись над ее жаркой, напряженной вершинкой. Пальцы Гарри скользили по ее телу, касаясь изгибов талии и бедер. Кончиком среднего пальца он закружил по краю ее пупка и проложил дразнящую дорожку по поверхности ее живота, вниз по долине, где ее ноги были сжаты вместе... от колен до верха бедер... и обратно.

Мягко лаская ее, Гарри прошептал:

– Откройся мне.

Поппи сопротивлялась, тяжело дыша, каждый вздох буквально вырывался из ее горла. Закрытые глаза обжигали слезы. Ей казалось предательством то, что она вообще испытывала наслаждение в объятиях Гарри.