Казя теперь труп - Ая эН

– А я какая? – прошептала она, когда спустя шагов десять, пройденных по ниточке из могилы Алинки-Малинки, обнаружила, что идти далее некуда.

Вокруг нее плотной стеной стоял туман, царило полнейшее беззвучие, а браслет не светился. Пришлось остановиться.

– Да никакая я. Дура я! – расстроилась Кассимира. – Куда пошла? Эй, есть тут кто? Ау-у-у!

Никто не ответил.

Казя внимательно изучила все подвески на браслете и потерла одну.

– Морковку хочу! – пискнул кто-то.

«Неужели сработал эффект лампы Аладдина?» – с удивлением подумала Казя и потерла сильнее.

– Дай морковку!

У Кассимиры морковки не было, о чем она с сожалением в голосе и сообщила подвеске. Была бы – дала бы. Спросила:

– А вы можете подсказать, куда мне идти?

– Нет.

– А чем-то помочь можете?

– Да.

Пауза.

Затянувшаяся такая пауза.

– А чем?

– Могу прошлое показать. Хочешь?

Казя тоже решила перейти на «ты», расслабилась немного:

– Покажи!

– Ща. Айн момент.

На клочья тумана в полуметре от Казиного лица кто-то невидимый набросил кляксу-одеяло, на котором проявилось некое размытое изображение. Плотного сложения мужчина шел по кладбищу. Показывали его со спины, но Кассимира вмиг узнала бомбер с рыбами, который был на Фёдре в день их знакомства. В кадр-кляксу вошла вторая фигура, в белом саване не саване, мантии скорее. Короче, в некой белой хламиде.

Фёдр обернулся – это оказался действительно он – и постучал рукой по воздуху:

– Вот тут дыра. Сначала была шероховатость, я не стал вам писать. Потом маленькая дырочка образовалась. Я решил проверить весь купол и потом уж вам сообщить, со всеми подробностями. Но верхнюю часть я не знал, как проверить, летать-то я не могу. А сейчас вот. Переживаю ужасно.

– Ничего, я сейчас латку поставлю, – отозвался белый. – А вам дам кое-что, что позволит вам временно закрывать такие проблемы. Кто-то или что-то проникало сквозь эту дыру? Она большая.

– Да, проникало, – признался Фёдр. – Корова проникла.

– Корова? Живая? Купол ей не помеха, но тут же ограда.

– Сдубленная, – вздохнул Фёдр. – Уж простите, не стал я выдавать своих, думал, обойдется. Игнат ее протащил. Для Тани. Но корова сгнила, а кто ее молоко успел выпить, тот… Виноват я! Кабы…

– Ничего, ничего, – перебил его белый. – Кто сгинул, туда тому и дорога. Впредь так не поступайте, сразу обо всем докладывайте. А я позабочусь о вашем повышении.

Изображение исчезло. Казю опять окружал сплошной туман.

– Спасибо, интересный видос. Кто снимал, если не секрет?

– Морковку хочу!

– А ты кто? Ты где? Ты призрак? Ну нет у меня морковки. Лепешкой могу угостить.

Казя сняла рюкзак, дабы извлечь лепешку. Чтобы взять угощение, ее собеседник выйдет из тумана, и она его увидит.

Первым делом она вытащила из рюкзака зайца Кузю. Тот шевельнул ухом. Показалось? Или невидимый призрак пошевелил ухом ее игрушки? Она замерла.

– Лепешку дай! – сказал заяц.

– Ну вот, у меня шизофрения! – расстроилась Казя. – Надо же. Со мной даже в детстве игрушки не разговаривали! А тут вон…

– Я не игрушка, – возразил Кузя.

– А кто ты?

– Я твой фамильяр.

– Кто-о-о? Однофамилец, что ли?

– Фамильяр. Помощник. Личное тотемное животное ведьмы.

– Но я не ведьма!!!

– Ой, всё.

Казя совсем-совсем расстроилась. Ладно, она теперь мертва. Но становиться еще и ведьмой-шизофреничкой, которой мерещатся говорящие зайцы? Лучше уж сгинуть.

– Кстати, – сказал Кузя. – Если не хочешь тут сгинуть, немедленно сними кроссовки, которые уже пропитались холодом, и быстро уматывай по ниточке.

– А как…

– Как потом сделаешь, в туалете! Разувайся и уматывай! Пока-пока!

И заяц… убежал! Убежал! Ее игрушка не только разговаривать, еще и бегать умела, оказывается.

Казя посмотрела на браслет – он светился, испуская луч. Не раздумывая более ни секунды, она скинула с ног кроссы, а заодно и носки, и побежала прочь – ввысь и вбок. Как? Не спрашивайте! Все «как» – потом.

Придя в себя от новостей, Лекс решил сам лично проверить подземный ход. Тик-Тик категорически заявила, что отправится с ним вместе. В конце концов, ей это нужно для написания курсовой!

Они вышли.

В круглом подземном зале перед массивной дверью университета было тихо и светло. Самокат стоял на привычном месте (Лекс им пользовался регулярно после того, как впервые прикатил с Алинкой-Малинкой на День открытых дверей).

– Сейчас он нам не понадобится, – сказала Тик-Тик. – Тут и идти-то некуда.

Лекс не поверил, а зря. Коридор, ведущий к кладбищу, за первым поворотом оканчивался такой же вязкой преградой, какая появилась в кафе «Казя и Кузя» и с какими Лекс столкнулся при последнем посещении своей могилы.

С трудом утопив лицо в белесой плотной завесе, Лекс разглядел печать с буквами «С. О.».

– Санитары, санитары-официал, – с досадой проскрежетал Лекс, вынырнув из тупика. – Да чтоб им пусто было! Получается, я теперь не могу попасть в гроб родной!

– А я не могу завершить курсовую…

– И что им надо-то? Ладно, Таню забрали. Но Алинку, Алинку вообще на месте уничтожили! Как это? За что? Могли бы хоть не так злодейски.

Тик-Тик поежилась: картина последних мгновений нежизни Алинки стояла у нее перед глазами.

Торчать тут далее не имело никакого смысла, и они вернулись к входу в универ.

– Не удивлюсь, если и тут сейчас появится эта долбаная печать! – Лекс со злости пнул ногой самокат, тот звякнул и упал.

Звон рассыпался на отдельные звуковые волны, почти осязаемые, отозвался далеким эхом и вернулся прохладным сквозняком. Лекс инстинктивно обернулся и застыл с открытым ртом: к ним приближалась, клубясь по краям, сине-голубая струйка дыма. Тик-Тик ее не видела, поскольку стояла лицом к двери и в настоящий момент прикладывала к прорези свой браслет – студенческий билет.

– А-а-аыммм… – Лекс дрожащей рукой указывал на струю, но выговорить ничего внятного не мог.

– Идем, открыто! – Тик-Тик ухватила его за локоть и втащила внутрь.

Дверь захлопнулась прямо перед сгущающимся синим кошмаром. Лекс рухнул на пол университета, споткнувшись о порог. Словно мешок с костями грохнулся оземь.

– Ой, прости! Ушибся?

Один из нелепейших вопросов, который только можно задать мертвяку, – «ты ушибся?».

Лекс отрицательно помотал головой:

– Тик, ты видела?!

– Где?

– Там!

– Что?

– Синий ужас.

– Н-н-н… нет. О чем ты? Что за ужас? Какой? Что он делал?

– Летел. На таких маленьких крыльях, по бокам…

– «Я ужас, летящий на крыльях ночи!» – не удержалась Тик-Тик.

– Слушай, я серьезно. Он там, за дверью. Появился, когда ты открывала. Ты спиной стояла, а он – к нам. Из коридора. Что если это были санитары? Да, думаю, они.

Тик-Тик поежилась. Секунду назад их могли уничтожить так же, как Алинку-Малинку! На всякий случай она немедленно отошла подальше от клятой двери.