Последний удар - Эллери Куин

«Нет, — сказал сам себе Эллери. — Остается только отказаться от игры, предложенной настоящим убийцей. Тот, на кого указывали подарки, — это не тот, кто воткнул нож Джону в спину. Это сделал тот, кто на самом деле изготовил подарки, сочинял стихи и подбрасывал коробочки». Возможно, храня молчание, Эллери удастся спровоцировать преступника…

Прибыл лейтенант Луриа с группой специалистов, и это рассеяло всеобщую апатию. Лейтенант говорил очень мало: за него говорило выражение лица. Он незамедлительно поднялся наверх.

Луриа был в ярости. Он настоял на том, чтобы очистили весь верхний этаж, так что мать и дочь Брауны вкупе с мистером Гардинером были вынуждены покинуть спальню Расти. Потом прибыл судебно-медицинский эксперт, доктор Теннант, и тоже на некоторое время отвлек внимание лейтенанта. Всем пришлось ждать в гостиной — ошеломленным, опечаленным, терзаемым чувством вины. Общее несчастье объединило их. Издатель Фримен и Пейн выглядели прямо-таки больными. Эллери понимал, о чем они сейчас думают. Если лейтенант Луриа узнает, как с ними хотел поступить Джон…

Троих слуг тоже загнали в гостиную, где они обособились в дальнем уголке.

Сам Эллери потерял счет времени. Он сидел в кресле сгорбившись, как и все прочие, грыз ногти и сам себя спрашивал, что происходит наверху.

Ожидание было бесконечным.

И во время этой бесконечности со стороны холла раздался веселый голос:

— Ровно без четверти двенадцать. Что это за машины у входа? Привет всем!

Произошло нечто любопытное.

Разом вздрогнули четырнадцать тел. Четырнадцать голов повернулись разом, будто кто-то дернул за веревочку. Четырнадцать пар глаз расширились от изумления и ужаса.

Расти вскочила и, хватаясь за горло, попыталась что-то сказать.

Ее мать завизжала:

— Призрак! Призрак!

Затем все шесть женщин грохнулись в обморок.

У высокой фигуры в дверях была забинтована правая рука.

Это был Джон.

Это был Джон, и он вошел в гостиную совсем как живой. Если это и был призрак, то призрак очень озадаченный. Он устремился к Расти, поднял ее, усадил на кушетку и начал растирать ей руки, смущенно при этом озираясь, словно нечаянно угодил в какое-то неведомое измерение в пространстве-времени, где неузнаваемо искажались даже самые знакомые предметы.

— В чем дело? — недоумевая, спросил Джон. — Что вы все на меня так уставились?

— Джон. — Его опекун облизнул губы. — Джон?

— Не понимаю, — сказал Джон. — Я гулял себе по лесу, настраивался перед решающим прыжком. Я сказал, что буду здесь в одиннадцать сорок пять — и вот я здесь. Кто это так неудачно пошутил насчет призрака? Можно подумать, что я умер или что-то вроде того.

— Ты и умер, — буркнул Мариус Карло.

— Что?

— То есть умер, а потом… то есть…

— Кто ты такой? — Борода Крейга тряслась.

— Люди, что на вас нашло? — воскликнул Джон. — Артур, это что, шуточка под занавес, что ли? Ничего себе вопросик — кто я такой!

— Ты Джон или… кто?

— Я мальчик-с-пальчик! — сердито сказал Джон. — Не пора ли заняться нашими дамами. Или они тоже прикидываются? Ну-ка, Расти, кончай. Очнись!

— О, господи! — Это произнес лейтенант Луриа, появившийся в проеме. В его мужественном лице не было ни кровинки. Оп был совершенно обескуражен.

— Погодите, — сказал Эллери. — Погодите.

Ему в жизни не приходилось испытывать подобных потрясений. Но сейчас, когда первый шок миновал, в выражении его лица стали проявляться первые признаки осмысленности. Вне всякого сомнения, это был Джон — та же фигура, то же лицо, тот же байроновский локон, тот же голос, та же одежда, тот же бинт на той же руке… А ведь именно этого он и искал — двойника Джона. Он заставил себя не упустить эту мысль.

— Если ты Джон — тогда кто же наверху, в твоей спальне?

В темных глазах Джона сверкнул огонек.

— В моей спальне?

— Да, в вашей спальне, — проскрипел лейтенант Луриа. — Там мертвец, до того похожий на вас, что можно было бы местами поменять. Кто он, Себастиан?

Огонек погас.

— Мертвец? — повторил Джон. — Мертвец?

— С ножом в спине.

Джон закрыл лицо руками и разрыдался.

Позднее, когда его отвели наверх и показали труп, даже приступ рыданий, охвативший Джона, и изменения облика покойника, вызванные насильственной смертью, не могли скрыть потрясающего сходства между ними. В этой неразберихе на ум Эллери пришел обрывок речи какого-то персонажа из «Двенадцатой ночи»: «Одно лицо, походка, голос тот же у двух людей!.. Две половинки яблока различней, чем вы…»

Это, конечно, объясняло многое из того, что озадачивало его все эти дни, но как раз такое объяснение он давно уже вывел в теории: близнецы. И все же, несмотря на подтверждение, находящееся у него прямо перед глазами, Эллери все еще силился попять. Близнец… близнец умер двадцать пять лет назад двух недель от роду. Выходит, сведения сержанта Вели были неверны? В это Эллери поверить не мог — смерть младенца с избытком подтверждалась документами и свидетельствами очевидцев. Нет, близнеца похоронили четверть века назад. И все же он был здесь — покойник, это верно, но, так сказать, совсем свежий, в остывающей плоти двадцатипятилетнего мужчины. Невозможно. Стало быть, несмотря на абсолютное сходство, мертвец не был близнецом Джона.

Но если это не близнец Джона, то кто же?

Ответ вспыхнул в мозгу Эллери одновременно с вопросом. И в то же мгновение он уже ругал себя за глупость: все ведь было так очевидно!

Это был второй близнец Джона.

— В ту ночь мать родила тройню, — устало сказал Джон, когда наконец удалось прекратить всеобщее умопомрачение и все вернулись в гостиную. — Я появился первым. При рождении второго мать умерла — это был тот брат, который умер через две недели и похоронен на кладбище Маунт-Кидрон. Третьего доктору Холлу пришлось извлекать из мертвого тела матери. — Джон дернул головой вверх. — Это был мой брат… наверху.

— Но я хочу знать… — начал Луриа.

— Позвольте, лейтенант, рассказать все мне, — сказал Джон. — А вопросы вы можете задать потом.

— Лучше я сначала объясню, как получилось, что никто не знал о существовании третьего брата. Доктор Холл и его жена не могли иметь детей. Они отчаянно хотели ребенка. И тут мой отец разбивает машину возле самого их дома, авария провоцирует преждевременные роды у матери, и судьба дает Холлам тот шанс, который бывает раз в жизни.

— От борьбы за кусок хлеба и от бесплодия они устали и ожесточились. А тут богатая женщина рожает тройню. Отец оставался в гостиной и ни разу не заходил в спальню. А потом мать умерла во время вторых родов, и доктор Холл извлек третьего ребенка из мертвого тела. Холлам это показалось несправедливым — трое детей без матери и принадлежат человеку, которому придется нанимать посторонних для ухода, а они вот хотят ребенка и не могут иметь его… и они единственные во всем мире знают, что только что появился на свет третий ребенок. Холлы шепотом обсудили ситуацию над трупом моей матери, но так и не смогли решить, говорить отцу о третьем ребенке или нет.

Джон нахмурился.

— Когда доктор Холл вышел к отцу и сообщил ему о том, что его жена умерла, рожая второго ребенка, решать уже было нечего — к удивлению доктора, отец отказался признать второго ребенка и заявил, что он от него отказывается. Он так терзался угрызениями совести от того, что своим упрямством погубил жену, что бессознательно перенес свою вину на ребенка, которому довелось родиться как раз тогда, когда мать его умирала. Доктор Холл решился — и ничего не сказав о третьем ребенке, попросил еще и второго. Отец согласился, сказал, что позаботится о его содержании, и ушел.

— Ой, Джон, — прошептала Расти, но Эллери заметил, что она несколько отодвинулась от Джона, как будто не могла примирить его живую близость с тем, что точное его подобие лежит наверху мертвым.

— Холлы были одновременно и напуганы и обрадованы. Не сообщив о ребенке и оставив его себе, Холл рисковал потерять лицензию., не говоря уже о том, что они с женой могли и за решетку попасть. Но они остались с двумя младенцами, на одного из которых имелось устное согласие отца. Они не вполне представляли себе, как выпутаться из такой ситуации. Затем, спустя неделю, доктор Холл прочел о смерти моего отца. Он навел справки и выяснил, что отец умер, не обеспечив второго сына, хотя и обещал это сделать, и не предпринял никаких юридических шагов в защиту ребенка и самого доктора, о чем Холл просил его. Доктор решил рискнуть и зарегистрировать в муниципалитете Маунт-Кидрон всех троих, в случае, если когда-либо понадобится получить свидетельство о рождении или установить отцовство и имущественные права двоих детей. Но через неделю второй ребенок умер от пневмонии, что еще больше осложнило дело. Холлы похоронили его в Маунт-Кидрон и уехали с третьим ребенком в Айдахо, стараясь не оставлять никаких следов. Они так и не дали знать никому в Маунт-Кидрон о существовании третьего ребенка — даже врач, которого вызывал доктор Холл во время болезни и смерти второго ребенка, не знал о нем. Миссис Холл его прятала, и, даже уезжая в Айдахо, они тайком вынесли его буквально в корзине для белья.