На улице нашей любви - Саманта Янг

Когда приступ окончился, мне захотелось плакать. Но я знала, слезы лишь вымотают меня, но не принесут облегчения. Стоя посреди кухни на трясущихся от слабости ногах, я пыталась загнать память под плитки пола. И мне это удалось. К тому времени, как я улеглась в постель, воспоминания оставили меня в покое.

— У вас снова был приступ? — мягко спросила доктор.

Зачем я только об этом упомянула? Теперь придется ворошить прошлое, в котором, несмотря на все умные рассуждения доктора Причард, ничего нельзя изменить.

— Да, но это неважно.

— Нет, это очень важно, Джосс. Что спровоцировало приступ на этот раз?

— Моя подруга, — буркнула я, уставившись на носки туфель.

— Какая именно?

Моя самая лучшая подруга.

— Дрю.

— Вы никогда не упоминали о ней прежде.

— Нет.

— Почему же Дрю послужила причиной приступа, Джосс?

Я медленно подняла голову, посмотрела ей прямо в глаза и произнесла, преодолевая жгучую боль:

— Потому что она умерла. По моей вине.

Проснулась я поздно, почти в полдень, и события вчерашнего вечера сразу всплыли в памяти. Губы Брэдена, вкус его поцелуев, его сильные руки. То, что едва не произошло между нами. Пытаясь освободиться от наваждения, за завтраком я увлеченно обсуждала с Элли, как лучше проучить Адама. Но стоило вспомнить, что сегодня Брэден обещал заглянуть ко мне, как живот сводило.

Я собиралась принять ванну, когда телефон Элли пискнул, извещая, что пришла эсэмэска. Она пробежала ее глазами и выругалась.

— Что случилось? — лениво спросила я, убирая со стола тарелки.

— Брэден не соизволит явиться на семейный обед. Пишет, у него куча дел. Мама снова засыплет меня вопросами про него, на которые мне уже надоело отвечать.

Игла разочарования вонзилась в сердце, но я и глазом не моргнула. Если Брэден так чертовски занят, вряд ли он сегодня удостоит меня визитом. Так что нечего париться.

— Твоя мама, как я погляжу, очень привязана к Брэдену. И переживает за него, как за родного сына.

— Наверное, она переживает за него потому, что его родная мать этого не делает. Знала бы ты, какая это противная особа — законченная эгоистка, пустоголовая и жадная. Она появляется в жизни Брэдена, когда ей заблагорассудится, и исчезает без предупреждения.

Ну дает. Неужели кто-то может быть равнодушен к Брэдену? Тем более родная мать. Женщина, подарившая миру это ходячее совершенство.

— Мне трудно в это поверить, — заметила я. — Не представляю, как можно не переживать за собственного ребенка.

Именно поэтому я не собираюсь иметь детей.

Элли грустно посмотрела на меня:

— Брэден ужасно похож на нашего общего папу. Его мама, Эвелин, была влюблена в него по уши. В нашего отца, я имею в виду. А он вдруг порвал с ней без всякого объяснения причин. Положил на ее имя кругленькую сумму и заявил, что видеть ее больше не желает. Когда она сообщила, что беременна, он сказал, что будет заботиться о ребенке, но к ней ни за что не вернется. Наверное, когда она смотрит на Брэдена, она видит человека, разбившего ее сердце. Поэтому она так и не смогла к нему привязаться. Даже когда он был маленький, она не испытывала к нему особой нежности. Школьные годы Брэден провел здесь, в Эдинбурге, у папы под крылышком. То есть я так говорю, под крылышком, но папа у нас был строгий, и особой близости у них с Брэденом не возникло. А на летние каникулы он летал в Европу, к матери. У нее любимое занятие — ловля богатых кретинов. И это занятие так ее поглощало, что для сына не оставалось времени.

Бедный Брэден. Сердце мое заныло от жалости к маленькому одинокому мальчику. Я настолько утратила контроль над собой, что позволила чувствам отразиться на лице.

— Джосс, милая, не расстраивайся, — пролепетала Элли. — Ты же знаешь, сейчас он вполне доволен жизнью.

И мне это совершенно по фигу.

— Мне это по фигу, — бросила я, раздосадованная умильным выражением Элли.

Она растерянно поджала губы, но не сказала ни слова. Встала и, проходя мимо, крепко сжала мое плечо.

Я принялась мыть тарелки. На душе было муторно. Я не ощущала потребности впускать кого бы то ни было в свое заповедное пространство. К этому я была не готова. Но мои оборонительные сооружения содрогались под натиском Элли и Брэдена.

Захватив с собой телефон, я отправилась в ванную, надеясь, что все тревоги и сомнения растворятся в ароматной пене. В этом поможет какая-нибудь ненавязчивая музыка. Но телефон зазвонил прежде, чем я успела раздеться.

Брэден.

Я с раскрытым ртом таращилась на дисплей, пытаясь решить, отвечать на звонок или нет. Он звонил до тех пор, пока не включилась голосовая почта.

Потом он зазвонил снова.

И я снова уставилась на дисплей.

Две минуты спустя, когда я уже плавала в теплой воде, радуясь, что сумела проявить выдержку, в дверь постучала Элли.

— Брэден просит тебя взять трубку.

Телефон опять зазвонил. Я обреченно прикрыла глаза.

— Сейчас возьму! — крикнула я и нажала кнопку ответа.

— Да?

— Привет, — раздался в трубке его глубокий голос, пронзающий меня до печенки.

— Что тебе нужно, Брэден? Я сейчас занята.

— Элли сказала, ты в ванной, — промурлыкал он. — Жаль, что меня там нет.

Я почти физически ощутила его близость.

— Брэден, говори быстрей, что тебе нужно?

Он коротко рассмеялся:

— Просто я решил исполнить долг вежливости и предупредить тебя, что сегодня вечером не смогу заглянуть, как обещал.

Слава тебе господи!

— У меня тут возникли проблемы с поставщиками, и придется попотеть, чтобы их разрулить. Не знаю, когда сумею освободиться. Но слово чести, как только выкрою пару часов, немедленно прилечу к тебе, детка.

— Брэден, в этом нет необходимости.

— Прошлый вечер доказал, что очень даже есть. Я не привык оставлять дело недоделанным, тем более после такого многообещающего начала. И препятствия только разжигают мой пыл. Так что, детка, смирись с неизбежным.

— Не помню, говорила ли я тебе, что ты самовлюбленный чурбан?

— Я ощущаю твой запах, Джоселин. Твой вкус. И я дико тебя хочу.

Жаркая волна, куда более горячая, чем вода в ванне, поднялась внизу живота.

— Какой ты настырный, Брэден… — пробормотала я.

— То же самое ты скажешь, когда я войду в тебя. Пока, детка.

Он дал отбой. По обыкновению, оставив последнее слово за собой.

Я заскрежетала зубами и с головой нырнула в мыльную пену.

Нервы мои были взвинчены до предела.

ГЛАВА 12

В передачах о живой природе любят показывать прикольные сюжетики, в которых какой-нибудь милый маленький суслик бежит на маленьких лапках в теплую норку, где его ожидает выводок детишек, семейные разборки и скудный ужин, и тут замечает, что над ним кружит здоровенный кровожадный орел.