На улице нашей любви - Саманта Янг

Бабочки порхали, живот сводило. Все как обычно.

— Мне казалось, мы с тобой уже это обсудили. Тебе не придется обо мне заботиться. Потому что у нас ничего не будет.

Он нахмурился и подался вперед, упершись руками в колени. Рукава пиджака задрались, обнажив запястья. Судя по всему, он знал, как на меня действует его тело.

— Мы еще ничего не обсудили, — отчеканил он.

— Брэден, ты мне нравишься, врать не буду, — тяжело вздохнула я. — Конечно, у тебя непомерно раздутое самолюбие и ты почему-то не считаешь нужным следить за своей речью. Но все же ты производишь впечатление славного парня. К тому же я вижу, какой ты заботливый брат, и это подкупает.

Тут глаза наши встретились, и я ощутила такой острый приступ желания, что едва не заскулила.

— Мы с Элли подружились, и мне нравится жить в этой квартире вместе с ней, — продолжала я, совладав с собой. — Мне бы не хотелось ничего портить. И я не собираюсь закручивать роман. С кем бы то ни было.

Он так долго глядел на меня в молчании, что я уже не рассчитывала дождаться ответа. Может, стоит тихонько удалиться и оставить Брэдена наедине с собственными мыслями, спрашивала я себя. Но тут Брэден откинулся на спинку дивана. Глаза его потемнели. Я знала этот взгляд. Ничего хорошего он не предвещал.

— Я вовсе не предлагаю тебе крутить со мной роман, — изрек он.

Сказать, что я была сбита с толку, означает не сказать ничего.

— А что же ты предлагаешь?

— Голый секс.

«Что?» — спросила я сначала про себя, потом вслух.

— Что?

— Нам с тобой необходимо хорошенько потрахаться. Потому что мы оба этого хотим. И ничего больше.

— Значит, голый секс, — медленно повторила я, словно пробуя эти слова на вкус.

Голый секс. Возможность трахаться с Брэденом без всяких обязательств, претензий и осложнений.

— А как же Элли, квартира и все прочее? — в замешательстве пролепетала я.

— Ничего не изменится, — пожал плечами Брэден. — Мы с тобой будем друзьями, которые время от времени трахаются.

— А что мы скажем людям?

— Что это не их собачье дело.

Я сердито затрясла головой.

— Под «людьми» я имела в виду Элли.

— Ну, Элли мы скажем правду. Не стану же я обманывать сестру.

— Не думаю, что ей это понравится.

— Понравится ей это или нет, мне ровным счетом наплевать, — усмехнулся Брэден. — Честно говоря, я считаю, что моей маленькой сестричке нечего совать нос в мою сексуальную жизнь.

— Не совать нос довольно трудно, если женщина, с которой ты собираешься заниматься сексом, живет с ней в одной квартире.

Этот аргумент тоже не возымел действия.

— Твоя спальня далеко от спальни Элли, — заявил Брэден. — Кстати, у меня тоже есть квартира. И там стоит превосходная широкая кровать.

Хм. Что ни говори, побывать в логове Брэдена было бы любопытно.

Ну-ка прекрати, тут же одернула я себя. Что за дурацкие фантазии!

— Это невозможно, — отрезала я.

— Почему? — спросил он. — Потому что ты не хочешь? Или потому, что не можешь?

Его прищуренные глаза таили в себе опасность.

Бабочки у меня в животе продолжали свое бешеное порхание. Я закрыла глаза, почти физически ощущая, как его тело прижимается к моему, язык переплетается с моим языком, а руки ласкают мою грудь. Боже мой. Открыв глаза, я наткнулась на его взгляд, спокойный и выжидательный.

— Значит, голый секс?

Он с трудом удержался от улыбки, самодовольной улыбки победителя.

— Ну… почти.

Это что-то новенькое.

— Почти? — переспросила я.

— Я был бы не прочь появляться в твоем обществе на деловых обедах и прочих мероприятиях, которые, по мнению моей секретарши Мораг, мне следует украшать своим присутствием. На таких тусовках приятно бывать с девушкой, которая не ждет, что в конце вечера ты сделаешь ей предложение или хотя бы подаришь бриллиантовое колье.

— А, значит, понятие «голый секс» ты трактуешь довольно широко. Это больше похоже на соглашение. Насколько я понимаю, подобные соглашения ты заключал со всеми своими красотками. Но с чего ты взял, что я готова играть в такие игры? Брэден, у тебя куча денег, ты недурен собой и слишком хорошо это знаешь. В общем, у тебя есть некоторые основания, чтобы быть самовлюбленным павианом, каковым ты и являешься. Любая блондинка с модельной внешностью с радостью прыгнет к тебе в койку. Так иди и играй со своими куклами Барби.

В глазах Брэдена вспыхнуло неподдельное удивление.

— Во-первых, играть в куклы мне надоело, — ухмыльнулся он. — С ними слишком много мороки. Постоянно требуют, чтобы я распинался о своих чувствах и скупал для них целые магазины. К тому же у них кошмарная привычка болтать без умолку. Во-вторых, ты это серьезно?

Я нахмурилась, сбитая с толку. Что он хочет этим сказать?

— Ты не перестаешь меня удивлять, — сообщил Брэден.

— И чем я удивила тебя на этот раз?

— Я был уверен, ты сознаешь свою сексуальную привлекательность. Похоже, я ошибался.

Мать твою. Стараясь скрыть смущение, я недоуменно округлила глаза, всем своим видом показывая, что его слова даже не поцарапали мою защитную броню.

— Ты вообще частенько ошибаешься. Особенно на мой счет.

Брэден пропустил мимо ушей мое насмешливое замечание. Он был полон решимости дать исчерпывающие разъяснения.

— Да, ты и в самом деле не похожа на девушек, которые нравились мне до сих пор. У тебя короткие ноги. А мне нравятся длинные.

Короткие? Вот сволочь. Я попыталась испепелить его взглядом.

— И все же, когда я увидел тебя в шортиках — помнишь, в такси, — у меня едва не произошла эрекция. Потом ты явилась в этих шортиках к Элоди и Кларку. Снова тот же эффект.

— Врешь и не краснеешь, — выдавила я.

Он покачал головой. Судя по всему, он веселился.

— У тебя классные ножки, Джоселин. Хотя и коротковаты. И потрясающая улыбка, которую ты довольно редко пускаешь в ход. Фантастические сиськи. Ты права, прежде я западал на блондинок. Но тебя тоже можно считать блондинкой. С небольшой натяжкой.

Он довольно расхохотался, не обращая внимания на мой полыхающий яростью взгляд.

— Цвет волос у тебя малость подкачал, но это не смертельно. Думаю, если их распустить, они выглядят шикарно. У меня перед глазами так и стоит картина — ты извиваешься подо мной, волосы разметались по подушке, а я вхожу все глубже.

Только не заводиться. Только не представлять себе подобных картин.

— Но самое офигительное, что у тебя есть, — глаза, — продолжал Брэден. — Таких глаз я еще ни у кого не встречал.

— И что же в них такого особенного?