Любовная игра. Книга вторая - Розмари Роджерс

Diletta — Дилайт. Не Сара. Кто мог бы хотеть Сару? Такое простое, бескомпромиссное, пуританское имя! Никаких обещаний волнения или очарования. Имя, твердо стоящее на земле, и подходящее девушке, которая живет так же — или жила до сегодняшнего дня.

— Беби… пойдем, проснись, беби! Ты спишь по меньшей мере шесть часов, и мы должны идти.

Голос мамы Моны доносился как через туннель.

— Анджело? Вы уверены, что ничего ей не дали? Она выпила всего два стакана вина!

— Я клянусь, что ничего больше ей не давал — да и как бы я мог солгать вам? Нет, она просто утомлена до изнеможения, как я догадываюсь — все волнения, к которым она не привыкла… с ней все хорошо, уверяю вас. Эй, малышка, это я, Анджело. Время вставать, слышишь? Твоя прекрасная мама готова ехать домой, и тебе тоже надо ехать.

— Беби, с тобой действительно все в порядке?

— Конечно! — автоматически ответила Сара, садясь и протирая сонные глаза. — Только устала, вот и все!

Она вытянулась, избегая глаз Моны, которые внезапно стали слишком проницательны, когда взглянули ей в лицо.

— Эй… мне… на самом деле надо было поспать! Куда мы поедем?

— Куда захочешь, беби, но пока, может быть, в отель «Медитерранео», где мы все остановимся? Анджело будет моим телохранителем, и в конце недели, я думаю, мы сможем посетить Коста Смеральда — у меня там есть друзья, и обычно там очень весело. Раз уж ты приехала сюда, то останешься на некоторое время, не так ли?

— В этом отеле есть диско? И много ли там приятных парней?

Теперь, встав на ноги, Сара почувствовала, что, несмотря на ноющие мускулы, которые внезапно дали о себе знать, она все же может двигаться.

— Гмм! — Голос ее матери звучал скептически, несмотря на то что Сара смотрела ей в глаза с лицемерной сияющей улыбкой. Но одна из самых приятных черт мамы Моны была та, что она никогда не подгоняла. — Ну, теперь, когда ты проснулась, дорогая, причешись по крайней мере — на случай, если репортеры рыскают снаружи, как обычно. Может быть, тебе следует позаимствовать мои очки от солнца?.. Как ты думаешь, Анджело?

— Конечно! Тогда вы еще больше будете походить на двух сестер!

— Разве он не милый! — хихикнула Мона, примеряя громадные солнечные очки на нос Сары и отступив на шаг назад, чтобы внимательно посмотреть на нее. — Он очарователен. Нам следовало бы встретиться раньше… Но честно, милочка, ты выглядишь фантастически. Мне нравится твой загар и прическа. Нам надо поговорить по секрету, когда мы вернемся в отель. Дилайт мне всегда все рассказывает, а ты пока нет, знаешь ли!

Ну, конечно, Мона поймет и объяснит все безо всякого осуждения. Сара насмешливо улыбнулась ей, что удивило их обеих.

— Если ты действительно хочешь быть в курсе всего, mama mia, это займет приличное время. Маленькая Сара наконец выросла.

— Фантастично, дорогая! Как весело мы проведем время!

Сара крепко обняла мать, избегая смотреть в циничные, возведенные к небу глаза Анджело, желая, чтобы он не напоминал ей так сильно своего сводного брата. Почему она не может быть такой, как Мона, которая умеет заставить всех ублюдков в мире ползать у своих ног? Но она ведь всегда знала и всегда признавала тот факт, что и мама Мона, и ее сводная сестра, которой так шло имя Дилайт, имели в себе нечто именуемое сексапильностью. Уверенность и чувство женственности, то, что имели все женщины, включая Лилит и Еву. Нечто подобное чувствовала и она, когда, подобно Клеопатре, погружалась в ароматную ванну и ощущала, как душистое масло проникает в кожу, делая ее блестящей и влажной, даже после того, как она вытрется полотенцем. И еще сильнее она чувствовала это, когда смотрела в угольно-черные глаза, которые скользили по ней и хотели ее до того, как его руки начинали исследовать ее тело. Когда тебя хотят — это может понять и почувствовать каждая женщина, не так ли? Возможно, она научилась видеть и сознавать это слишком поздно.

— Пойдемте, дорогие мои! У меня громадный номер с двумя ванными, а также объемистый багаж, где найдется кое-что из одежды, что сможет подойти тебе, беби. Эти джинсы милы и выглядят на тебе очень сексуально, но ты же не можешь носить их все время!

Почувствовав облегчение от того, что ее отвлекли от тягостных мыслей, Сара позволила увлечь себя вместе с Анджело, который небрежно обнял ее за талию; другая его рука обвивалась вокруг талии Моны.

— Все подумают, какой я счастливчик! Две красавицы-близняшки… кто бы мне не позавидовал?

Комплименты Анджело были, как всегда, экстравагантны, но его глаза не отрывались от Моны, на которую было обращено все его внимание, а она дразняще улыбалась ему. Ну, конечно, Мона все еще может завлечь любого мужчину, какого захочет, независимо от того, старый он или молодой. Так же, впрочем, как и Дилайт.

— Мона, беби! Откуда у тебя появилась двойняшка? И какая двойняшка! Хочешь поехать со мной, милая? Там будет не слишком многолюдно.

Мэт Бейкер, один из самых известных кинорежиссеров, выглядел достаточно привлекательно и был таким же сумасбродным, как и звезды, которые снимались в его фильмах.

— Хэл-лоу! — пробормотал он, схватив и ловко вытащив Сару из-под небрежной руки Анджело, и одновременно запечатлел искусный пылкий поцелуй на ее удивленных полуоткрытых губах. — Где вы прятались, прекрасная bambina? Сексуальная девушка!..

Он очень хорошо целуется, без предубеждения подумала Сара. Его поцелуи не заставили ее затрепетать с головы до ног, но, конечно, то было лишь чисто физической реакцией и ничем иным. У Мэта Бейкера была репутация суперповесы, о которой даже она слышала. Может быть, это как раз то, что ей нужно.

— Вы тоже ничего себе, саго.

Ее голос, протяжно-влекущий, как и у самой Моны, заставил Мону одобрительно поднять брови, а Анджело пришлось кашлянуть, чтобы скрыть свое удивление. Мэт Бейкер усмехнулся своей знаменитой улыбкой, которая заставила прищуриться уголки его серых глаз.

— Ну, сейчас…

— Только вы имеете склонность продвигаться слишком быстро, а я люблю более медлительных мужчин, если вы понимаете, что я имею в виду? Вы — мужчины-американцы…

Как легко это было и в какую хорошую актрису она превратилась. Даже акцент у нее стал итальянским, заставив Анджело прятать ухмылку, которую Мэт Бейкер не заметил потому, что принялся еще внимательнее разглядывать ее от кроссовок до довольно пыльной и мятой хлопчатобумажной рубашки, которая выгодно подчеркивала ее загар.

— Может быть, я смогу продемонстрировать свое отличие от других американцев, если мы проведем какое-то время вместе, милая. Много времени…

Она освободилась от его по-хозяйски обнимавшей ее руки, притворившись, что не замечает восторженного подмигивания Моны.