Темная сторона российской провинции - Мария Артемьева

Сумасшедшая зарубила их топором и трупы зарыла у себя в подполе. Но самое поразительное: когда ее уличили в преступлении, она скрылась от правосудия.

— Так ее и не нашли. Хитрая бестия. В лес убежала прятаться. А у нас тут и волки водятся, между прочим. Видать, их она не боится? — пожимая плечами, удивлялся Гриша. И добавил раздумчиво: — И на кой она это сделала? Но этих ненормальных кто разберет. Люди трепали, что она ведьма. Приехала неизвестно откуда и всех изводила своими пакостями. И колдовством. Внешность менять умела — в кошку обращалась. А у кошки, известное дело, — девять жизней. Вот и попробуй совладай с такой паскудой.

Женька глянула на невозмутимое лицо двоюродного брата — и ее проняла дрожь.

— Девять жизней? Действительно, бестия, — прошептала Женька. Только теперь ей пришло в голову, что, благодаря какому-то фантастическому везению, она, судя по всему, избежала ужасной участи.

Неизвестно, кто были те люди, которых она повидала ночью в Нехорошеве, но кошка… Эта зверюга не случайно появилась на ее пути. И не просто так она вела Женьку в мертвую деревню.

Наверное, рассчитывала выдать ее за себя, но этот обман не удался. На девятой жертве кончилось ведьмино везение.

ХОЗЯИН

г. Калязин, г. Коломна, г. Ростов-на-Дону, г. Калининград, г. Невьянск

Сырой августовский день медленно наливался хмуростью, пока, наконец, к шести часам не разразился неожиданной грозой и ливнем. Мы уже не искали трофеев — за время блуждания по окрестным лесам ни разу не повезло нам услышать даже шороха крыльев; видать, рябчики, как птицы вполне осторожные, в отличие от нас, заранее почуяли приближение ненастья и попрятались в захламленных хворостом оврагах под ельником.

Пара крохотных вальдшнепов, которых удалось подстрелить мне и Даниле Павлову, никак не могли оправдать наших вчетвером многочасовых блужданий в тот день. А под конец и вовсе угораздило: вместо того чтобы выйти к главной базе охотхозяйства, мы забрели на окраину болота и, пытаясь обойти его, заблудились.

И, как назло, оказались вне зоны досягаемости: ни один телефон не ловил, и GPS-навигатор, потеряв спутник, так и не смог отыскать его снова. Наверное, из-за сырости иностранная техника отказала.

Дождь хлестал как из ведра, ноги оскальзывались на мокром мху, утопая в напитанной влагой почве, и вдобавок ко всему в лесу стремительно темнело.

Мы вымокли и устали. Но в этот отчаянный момент Серега заметил посреди чащи избу. На ее пороге стоял человек, одетый во что-то темное, высокий и худой. Когда мы подошли, он обернулся и окинул нас строгим взглядом. Мы поздоровались, представились и объяснили ситуацию.

Он кивнул и сказал, что звать его Илья Иванович, а окрестные леса под его присмотром — лесник он. Оглядев наши вымокшие насквозь куртки и штормовки, пригласил переждать непогоду у него.

— Жена поехала к дочке в Талдом. Так что место есть. Да я б вас и отвез. Но по такому дождю даже моя «буханка» не проедет, — сказал он, указывая на унылую морду заржавленного УАЗа, торчавшую из-под навеса рядом с домом. — Ночуйте. А утром поглядим, как оно там сложится…

Мы вошли, стуча зубами от холода. К счастью, в избе было тепло, печку протопили совсем недавно.

Рассказав леснику, каким лихим ветром занесло нас в подвластные ему угодья, отчитались мы и по части добычи.

— Слезы, — прокомментировал Илья Иванович, глядя на жалкие тушки подстреленных нами птиц. — Незадача.

— От дичи покрупнее убегаем, — пошутил Вадим.

Илья Иванович серьезно кивнул, а мы сложили зачехленные и разряженные ружья под вешалкой у входа.

Мокрую одежду повесили у печки и сели за стол вечерять простецким хозяйским угощением — печеной картошкой с маслом и зеленым луком.

Серега достал свою фляжку с перцовкой. Хозяин не отказался выпить за знакомство, так что застолье получилось душевным.

Ливень шумел по крыше, громыхали вдали раскаты грома, а мы сидели за столом в опрятной теплой избе, вдыхая уютные запахи золы, смолистого дерева, сухих трав и грибов (пучки и низки их свисали над окнами и у печи) и трепались о том о сем.

— Вам повезло, — сказал хозяин. — В начале лета в этом лесу пятеро приезжих сгинули. Туристы. Две недели искали их по лесу, а когда нашли — там уже одни кости обглоданные остались. У нас ведь тут и волков много. Опознали бедолаг по клочьям одежды. И на кой черт их в нашу глухомань понесло? Никому не сказались, полезли…

— Может, клад искали? — предположил Вадим.

Илья Иванович насторожился:

— Какой еще клад?

Вадим махнул стопарик и, вытерев рукой рот, пояснил сдавленным голосом:

— Ну как же? Здешние-то легенды? Даже я слышал. Жуткое дело!

— Что ты слышал? — заинтересовался Серега.

Вадим удивился:

— Чего, правда, что ль, я один в курсе?

Хозяин глянул на него в упор и промолчал.

Вадик пожал плечами:

— Ладно. Значит, дело было так… Стоял тут когда-то, с незапамятных времен, город Коснятин или Скнятин. Это греческое «Константин», только переиначено на русский манер. Так себе городишко, мелочь: небольшая крепость с гарнизоном и на реке Жабне — православный монастырь.

Жили, как говорится, монахи и горожане себе, не тужили. И вдруг — пошел слух, что готовят степняки набег на русские земли. Дозорные из крепости монахов предупредили: так, мол, и так. Решили старцы, что святыни и сокровища монастырские надо от врага укрыть. На какой-то дальней болотной заимке вырыли глубокий погреб и снесли туда все ценное. Сторожить, значит, оставили крепкого старичка-иеромонаха, а другие все в монастырь вернулись, родные стены защищать.

Старик в полном одиночестве прожил на болоте где-то с месяц — все ждал, что придут за ним, возвращать назад в церкву спрятанное. Но так никого и не дождался. И пошел назад сам.

Явился, значит. А там и крепость, и слобода сожжены, монастырь разорен, в живых — никого. Земля от крови черная, и видно, что людей перед смертью мучили — выпытывали, где сокровища.

Увидев, что сотворили душегубы, монах-хранитель умом тронулся. Собрал останки своих братьев и снес в тот же тайный погреб, где лежал клад. Крышку погреба завалил землей и улегся сверху — то ли уснул, то ли помер. Но с тех самых пор, если кто чужой подбирается к монастырскому кладу — встает его дух из могилы и отгоняет непрошеных гостей. Калечит, руки-ноги ломает своим посохом. И вот, значит, от встречи с ним люди и умирали, и с ума схо…

Вадим не успел договорить — раскат грома заглушил его слова, и внезапная темнота затопила комнату.

— Подстанцию вырубили, — сказал невидимый во мраке Илья Иванович. — Здесь это часто: пожаров боятся.

Мы услышали, как хлопнула дверь: хозяин вышел в сени и вскоре вернулся оттуда с зажженной керосиновой лампой в руках.

В ее тусклом свете лица моих приятелей выглядели тревожно и угрюмо. Блеск молний то и дело озарял избу молочно-белым сиянием, расчерчивая углы резкими черными тенями.

Некоторое время мы сидели, прислушивались, как ливень остервенело лупит по ветхой кровле.

Вскоре дождь поутих, и мы снова вернулись к занимательной теме.

— Интересную ты историю рассказал, Вадик, — признал Сергей, потирая подбородок. — Но подобной чепухи где только не услышишь. Это ж врут почем зря!

— А почему же обязательно врут? — не согласился Вадим. — Вот Шлиман,[28] скажем… Тоже, как говорится, все думали, что врут. А он…

— Ой, ты мне Шлиманом не тычь! — Серегу хлебом не корми — дай поспорить. Если кто-то с ним не соглашается, он заводится с пол-оборота. — Шлиман — это, может, единственный такой случай на миллион! А у нас в любом городке, даже самом забубенном, непременно своя «страшно правдивая история» имеется про какие-нибудь клады. Причем все они, как правило, заколдованы, прокляты или что еще там… Чушь, короче. Бродячий сюжет.

— Ну, прям уж и в каждом! — усомнился Вадим. — Давай расскажи-ка, сколько ты знаешь таких городов и таких историй?

— Да пожалуйста.

Затеяв спор, Серега ожил и приободрился. Как всегда. Уступать он не любил. Подумав с минуту, азартно выкрикнул, вскидывая руку жестом завзятого политикана:

— Пожалуйста — Коломна!

— Что Коломна? — спросил Вадим. — Ты по делу давай! Не в города ж мы тут, как говорится, играем.

Мы с Данилой захихикали.

Серега вскочил и с ужимками забегал по избе, подражая гиду:

— Так, господа! Смотрите. Подмосковная Коломна. Известный всей стране древний красный кремль расположен у слияния рек Москвы и Коломенки. В Смутные времена город был захвачен и разграблен войсками атамана Заруцкого и его любовницы — польской авантюристки Марины Мнишек. При отступлении их на Астрахань, соответственно… Добра эти казаки-разбойники награбили много, а погоня шла по пятам. Чтоб облегчить себе бегство, решили краденое с собой не тащить, а, соответственно, спрятать. По слухам, остановились у Старцевского брода. Это возле села Богородского. Вырыли там яму поглубже, свалили в нее содержимое нескольких обозов и, прикрыв сверху коваными воротами, снятыми, соответственно, с Пятницкой башни, засыпали все землей. И запечатали клад страшным воровским проклятием! Всякий, кто приблизится к заколдованному месту, пугается до икоты и, соответственно, драпает оттудова со всех ног.