Записки военнопленного - Дмитрий Бобров

И.В.: Хорошо, но раз экспертиза вам назначена, то пройти её вам придётся. Значит, вы здоровы?

Я: Считаю себя психически здоровым.

И.В.: Считаете себя здоровым или являетесь им?

Я: Являюсь им.

И.В.: Отлично. А как вы думаете, длительное нахождение в тюрьме может служить причиной психического заболевания?

Я: Ну, это вообще-то вам положено знать, но думаю, что может, конечно.

И.В.: Вот вы уже восемь месяцев находитесь в тюрьме. Не проявляются ли у вас какие-то нервные расстройства, стресс?

Я: Естественно, тяготы неволи влияют на общее самочувствие, в том числе и на нервы, на психику. Но думаю нужно различать обычный стресс, возникающий в подобной ситуации у любого простого человека и психическую болезнь. Конечно, я много волнуюсь, и вследствие этого мои нервные клетки находятся не в самом лучшем состоянии. И это вовсе не означает, что меня можно назвать психически больным. Моя психика совершенно здорова.

И.В.: У вас бывают галлюцинации, видения?

Я: Нет.

И.В.: Хорошо, а вы себя считаете невиновным, насколько я поняла?

Я: Да, согласно законам я невиновен в тех преступлениях, в которых обвиняюсь.

И.В.: Ну а почему, как вы считаете, вас — невиновного человека, посадили в тюрьму? Ведь необычно же согласитесь, что невиновного вдруг арестовали.

Я: Очевидно, что причина моего ареста находится в политической плоскости. Я известен в Петербурге своими националистическими взглядами и думаю, что именно за убеждения меня заключили в тюрьму.

И.В.: По политическим мотивам?

Я: По политическим.

И.В.: Хорошо. А можно ли сказать в таком случае, что существует некий политический заговор против вас и ваших убеждений, раз вас за них посадили в тюрьму?

Произнеся эти слова, Ирина Владимировна вновь посмотрела на меня испытывающим, неотрывным взглядом. Я же почувствовал раздражение.

Я: Заговора в психиатрическом смысле естественно нет, но есть заговор политический, и он направлен против русского народа, а его последствий сейчас не может не видеть только слепой или сумасшедший. И никакой паранойи и мании преследования, только взвешенный и трезвый взгляд на происходящие в стране события. Можно конечно не разделять моих мнений, но всё же я имею на них полное право и у меня есть ряд веских оснований, чтобы так считать. О них можно поспорить, любая аргументированная критика мною приветствуется, но нельзя запрещать человеку иметь собственное мнение. Да, меня арестовали за то, что я никогда не боялся иметь своё собственное мнение, и никогда не боялся его публично высказывать. И пусть законы, права и свободы попираются сегодня совершенно безнаказанно, я не прекращаю верить в грядущее торжество справедливости.

И.В.: Да, теперь я понимаю, почему прокурор вас освидетельствовать попросил. Видно нелегко ему в суде приходится. Но здесь у нас мы вас оставить не можем. Будут к вам журналисты постоянно ездить, зачем нам такие беспокойства.

Я: Я с вами полностью согласен и оставаться сам здесь не желаю.

И.В.: Хорошо, какие-то просьбы у вас имеются?

Я: Есть одна просьба. Я привёз с собой несколько книжек и хотел бы их получить. За чтением хоть время будет быстрее идти. Отдайте, пожалуйста, мои книги.

И.В.: Чтение в палатах разрешено. Но читать можно только наши, специально отобранные нами книги. Понимаете почему?

Я: Нет.

И.В.: Это психиатрическая больница, Дмитрий, и здесь содержатся люди психически неуравновешенные, потенциально больные. Большинство их них находятся в состоянии временной ремиссии, когда болезнь почти не проявляет себя, однако любая мелочь может послужить катализатором психической вспышки. Например, ваши книги. Я допускаю, что лично вы психически здоровы, но в одной с вами палате могут находиться и больные. И если они прочитают вашу книгу, вполне возможно, какие-нибудь образы, слова, высказывания из неё подействуют на них возбуждающе и это может привести к непредсказуемым последствиям. Мы же не знаем, что это у вас за книги и о чём в них написано!!! Может быть, у какого-нибудь больного после её прочтения начнётся психическое обострение! И оно передастся другим больным, вызвав массовую психическую вспышку!!! Вы готовы взять на себя ответственность за возможные последствия?

Меня отвели в камеру, я лёг на кровать и погрузился в размышления. Через сколько ещё испытаний нужно мне пройти на пути к свободе?! Смогу ли я дойти до конца непредсказуемо опасного жестокого пути?!

Психиатрическая экспертиза: 1,12, 7

Камера № 1 на отделении экспертизы была особой. Она предназначалась для заключённых считавшихся опасными и нуждающихся в специальном контроле. Дверь камеры находилась рядом с постом дежурной медсестры, и она часто заглядывала к нам через окно вместо привычного глазка расположенное прямо в двери. Круглосуточный бдительный присмотр здесь был обеспечен и в случае «ЧП» в камеру моментально прибегала группа вооружённых дубинками охранников.

Первый сокамерник оказался жалким эпилептиком, всегда молчавшим. Большую часть суток он спал, пуская слюни изо рта, и бывало, вырубался сидя на унитазе. Второй был непримечательным уголовником, мелким криминальным элементом с улицы Марата.

Третий же оказался тем самым особо опасным преступником в наручниках из автозака. Он единственный кто вызвал у меня некоторый интерес.

Татарин Рашид получил публичную известность совсем недавно. Буквально два месяца назад, будучи признанным невменяемым он находился в этой самой психбольнице, но не на отделении экспертиз, а на там где держат признанных психов. Два года он пробыл здесь, занимался хозработами на складе и надеялся летом выйти на свободу. И вот однажды что-то замкнуло в его голове, и он схватился за нож. Сам он объяснял своё поведение тем, что, занимаясь покраской, он надышался токсичных газов и потерял контроль над своими поступками. Так или иначе, в радио- и телевизионных новостях о его «подвигах» тогда сообщили в самых чёрных красках.

Первой жертвой обезумевшего пациента психушки стала пожилая кладовщица. Оглушив её Рашид начал методично резать женщину ножом. Один из охранников пытался воспрепятствовать совершению насилия, но сам получил ножевой удар. Истекая кровью, он смог доползти до дежурки и дал сигнал тревоги. Совместными усилиями охраны и санитаров раненая женщина была освобождена, но Рашид успел забаррикадировался в пустом помещении склада. Спустя некоторое время он поджёг склад и пожар начал распространяться наверх здания, где находились несколько отделений с полутора сотнями психов. В этот момент бойцы тюремного спецназа «Тайфун» и питерского ОМОНа пошли на штурм. Рашид ещё успел разрубить большим разделочным ножом щит спецназовца, как его скрутили. Сейчас его доставили из Крестов для прохождения повторной психиатрической экспертизы.