Стань моей истинной - Юлианна Клермон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А поближе города нет? — взглянув на баулы и прикинув, что едем-то мы с ней уже двое суток, спросила я.
— Есть, конечно, — женщина махнула рукой вперёд. — Пересвет. Но до него пятьдесят километров. А сейчас я к сестре в гости ездила, вот и закупилась сразу, чтобы время не терять.
И она начала рассказывать, как побывала в гостях, что видела, что купила, какие гостинцы сестре отвезла.
Так за разговорами время и прошло.
Вдруг в дверь постучали, а следом раздался голос проводницы:
— Остановка Стародворье, поторопитесь. Стоянка поезда пять минут.
Госпожа Харм начала спешно выставлять баулы в коридор, а я таскала их в тамбур.
Через десять минут поезд сбавил ход и остановился посреди леса.
Дверь открылась и проводница опустила лестницу. Госпожа Харм аккуратно стекла на землю, а я стала подавать баулы. Она принимала сумки и передавала их кому-то, кто стоял сбоку.
«Видимо, правда сын встречает», — подумала я, подавая очередной баул.
Госпожа Валенсия опустила его вниз и вдруг шагнула в сторону, скрывшись из вида.
— Ой! — воскликнула я. — Подождите, тут ещё есть!
В этот момент в вагоне что-то громыхнуло, проводница ойкнула и побежала на звук.
— Знаю, деточка, — снова появилась передо мной бывшая попутчица.
Я протянула ей последний баул, и в этот момент она резко дëрнула его на себя. Не удержавшись, я вылетела из вагона и больно приземлилась на все четыре конечности. В голове зазвенело.
— Смотри, сыночек, какую невесту я тебе привезла, — донеслось, будто сквозь вату.
А следом раздался звук, похожий на смех душевнобольного человека. В голове вдруг промелькнуло воспоминание, как однажды мы с Сильвой пару дней провели на практике в психиатрическом отделении больницы, и подруга в порыве жалости угостила одного из пациентов конфетой. Он тогда открыл рот и издавал именно такие звуки.
Я потрясла головой и попыталась подняться.
В ту же секунду в голове загудело, как будто по ней ударили чем-то тупым. Я стала заваливаться на бок, а уплывающее сознание почему-то подкинуло картинку, что на меня сверху ставят огромный баул.
Затем всё исчезло.
Очнулась я от непонятной тряски. А ещё от ощущения, что мне в живот периодически что-то больно тыкается. В уши ворвался всё тот же смех душевнобольного человека, что я слышала, выпав из вагона.
«Вагон! Поезд!» — мысль прозвучала, будто выстрел.
Резко открыв глаза, я не поверила в происходящее. Я лежала на телеге, которая куда-то ехала. Точнее, мы ехали. Потому что рядом со мной сидел незнакомый мужчина и тыкал мне в живот пальцем. При этом каждый раз у него изо рта вырывался безумный смех.
— Где я? — прохрипела, чувствуя, как жутко пересохло горло.
— Очнулась? Горазда же ты спать! Мы уже почти приехали, — услышав знакомый голос, я приподнялась на локтях, повернула голову и увидела госпожу Харм с поводьями в руках.
— Что происходит? — воскликнула я, садясь и отталкивая руку мужчины, который снова попытался ткнуть меня в живот. — Куда вы меня везёте?
Псих обиженно замычал, а женщина опять обернулась.
— На хутор! Сама же сказала, что едешь куда подальше. Так что будешь жить у нас. Мне по хозяйству нужна помощница, а сыну — жена.
От ужаса у меня, кажется, даже ноги отнялись.
— К-к-какая жена? — едва выдавила из себя. — Меня искать будут…
«Куда я попала? Что это за театр абсурда?» — билось в мозгу.
— Никто тебя искать не будет, сама говорила, — хмыкнула госпожа Харм.
— Я Вам сумки передавала, проводница видела! А в купе вещи остались! Так что она явно задастся вопросом, куда пассажирка делась! — озарило меня.
— Я камнем по стеклу ударила, она и побежала проверять, откуда шум. А когда вернулась, я тебя баулами завалила, она и не заметила. Я ей сказала, что ты в вагон-ресторан пошла, — пожала плечами тётка. — И за вещи не беспокойся, их в купе нет. Я твою сумку в один из баулов запихнула, пока ты остальные в тамбур носила.
— Вы сумасшедшая? — вылетело из меня.
— Значит так, девочка, хамить мне не надо! И спорить тоже, — женщина нахмурилась. — Очень удачно всё повернулось и для тебя, и для меня. Я тебе, можно сказать, милость оказываю. Будешь жить в доме, по хозяйству помогать, внучат мне нарожаешь. И не мотай головой! Вздумаешь перечить, помни, рука у меня тяжёлая. Привяжу к забору и вожжами отхлестаю, сразу шёлковой станешь. И не вздумай сбежать! До людей тут далеко и, если дикие звери не сожрут, так в болоте потонешь.
«Ну почему, почему я ещё в купе не сказала, что еду к какой-нибудь дальней родне, троюродной тётке, например? И что она будет встречать меня на вокзале? — думала я, судорожно ощупывая карманы и понимая, что телефон либо выпал, либо его вытащили, пока я была без сознания. — Боги, да Сильва сойдёт с ума, когда узнает, что я не доехала до её деревни!»
— Вас посадят! — закричала я. — Это похищение человека!
От моего крика псих дёрнулся и тоненько завыл, а женщина развернулась, схватила меня за волосы и потянула на себя. Её лицо исказилось в гневной гримасе:
— Не повышай голос, ты пугаешь Димасика. Будешь послушной, проживёшь дольше. А вздумаешь рыпаться, скормлю свиньям. Поняла меня?
Её тихий спокойный голос напугал меня даже больше, чем угрозы.
«Сильва, миленькая, обратись в полицию поскорее, — взмолилась про себя. — Анадар, пожалуйста, найди меня! Кто-нибудь, спасите меня от этих ненормальных!»
Из глаз потекли слёзы, но я не издала ни звука.
— Ну вот сразу бы так, — тётка отпустила мою косу, и я сразу же отползла на другой край телеги.
Димасик вдруг прекратил выть и указал пальцем вперёд, радостно оскалившись:
— Ы-ы-ы!
Я проследила за тем, куда он указывает, и сначала увидела загон со свиньями, а сразу за ним — небольшой деревянный дом, огороженный редким частоколом.
— Да, Димасик, — ласково просюсюкала госпожа Харм, — мы приехали.
Глава 5
Анадар Рихар
Валент Аксюмур, как выяснил отец, жил в Пита́ре в закрытом учреждении под названием «Тихий рай».
Повернув
