1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - Роберт Кершоу

«Впереди простирается равнина, кое-где перерезанная невысокими взгорьями. Редкие деревца, небольшие рощицы. На листьях деревьев лежит толстый слой пыли, придающий им странный вид в лучах палящего солнца. Здесь, в сельской местности, преобладают три цвета — бурый, серый и зеленый, изредка разбавленные золотистой желтизной ржи. И надо всем этим клубы дыма вздымаются к небу от подбитых танков и догорающих деревень».

Разумеется, танкисты из своих железных коробок видели все совершенно в ином свете, нежели передвигавшаяся на своих двоих пехота. И, вследствие высокой мобильности, сцена меняется постоянно. Постоянные сверки местности с картой, прикидки времени, пройденного километража. Танки буквально пожирают отмеченные на карте отрезки. Одурелые от жары и тряски пехотинцы лениво и безучастно взирают на сменяющиеся горизонты. Бронетехника внушает пехотинцам уверенность в своих силах, с ней как-то спокойнее, хотя нередко это заблуждение, не больше. Каждый пройденный километр, каждый поворот таил в себе неожиданность. И угрозу. У танкистов война своя, ей неведомы рукопашные схватки. Чудеса современной техники сделали «боевое соприкосновение с противником» понятием относительным: бей себе по врагу из пушек с почтительного расстояния. Случается, конечно, расстреливать врага в упор, вот тогда бой действительно превращается в схватку с врагом. Гримм продолжает:

«Редколесье и необозримые поля пшеницы, внешне мирные, таят в себе угрозу для нас. Выстрела можно ожидать из-за каждого деревца или кустика, из гущи колосьев».

Вот пехоте сопровождения — да, ей приходится иной раз смотреть прямо в лицо врагу. Артиллерист противотанкового орудия вспоминает о том, какое неизгладимое впечатление на него и его товарищей произвело отчаянное сопротивление русских в первые часы войны:

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Из этих, внушающих ужас «стальных гробов» — танков — многого не разглядишь. За ходом боя из прожаренного и провонявшего пороховым чадом отсека приходилось следить сквозь узкую, как у почтового ящика, щелочку. И вдобавок теснота страшная — не повернуться. Стрелку, докладывая, приходилось орать во всю глотку, экипаж глохнет от лязга башенного пулемета, задыхается в пороховом дыму. Напряжение, взвинченность усугубляются и ежеминутной угрозой стать мишенью противотанковых снарядов. Их хорошо заметно, они проносятся над полем боя добела раскаленными стрелами, готовыми насквозь прошить жалкую броню и отправить на небеса всех, кто пытается за ней укрыться. При попадании снаряда детонирует боекомплект, — вспышка, взрыв, и все взлетает на воздух, в первую очередь башня.

В известной степени экипаж танка был избавлен от шума сражения — все заглушал лязг металла и рев двигателя. Стрелок-танкист Карл Фукс из 25-го танкового полка делился со своей женой:

«Отпечаток, который наложили на меня танковые сражения, останется на всю жизнь. Поверь мне, дорогая, тебе предстоит увидеть другого человека, того, кто научился повиноваться призыву: «Я уцелею!» На войне ты не можешь позволить себе роскоши расслабиться, иначе погибнешь».

Смертельная усталость и страх шагают рука об руку. Унтер-офицер Ганс Бекер из 12-й танковой дивизии рассказывает о танковых сражениях у Тарнополя и Дубно:

«Там нам пришлось трое суток не спать, для дозаправки и пополнения боекомплекта мы отъезжали помашинно, чтобы тут же снова ринуться в бой. Я подбил под Тарнополем один вражеский танк и еще четыре у Дубно, вот там был настоящий ад, смерть и ужас».

Ничуть не легче приходилось мотопехоте. Гауптштурмфюрер Клинтер, командир роты моторизованного полка дивизии СС «Мертвая голова», действовавшей в составе группы армий «Север», вспоминает первые недели русской кампании, когда «все свои прежние тактические навыки пришлось позабыть». Разведки, как таковой, не было, не было и точного соблюдения боевых порядков, не было никаких донесений — танки неслись вперед, не останавливаясь, обстановка менялась постоянно. «Самая настоящая охота на лис, к тому же удачная, — утверждает Клинтер. — И на совершенно незнакомой, чуждой тебе местности, ты помнил одно: твоя цель — Санкт-Петербург!»

Что касалось карт, они безбожно врали. В результате колонны, разделяясь на марше, заезжали бог знает куда. Дорожные указатели тоже мало помогали в ежечасно менявшейся обстановке, да и встречались они нечасто. «И каждому водителю приходилось в кромешной тьме, с постоянно менявшейся скоростью, да еще соблюдая все виды светомаскировки, следовать в колоннах». Не останавливаясь, танки сутками неслись вперед, тут уж ни сил, ни нервов не хватало.

Это, конечно, неплохо, когда наступление танковых сил уподобляется «охоте на лис», однако и повышенные скорости несут с собой проблемы. В том числе и с радиосвязью, которая жизненно необходима в современной войне. Во время следования 7-й танковой дивизии на шоссе Москва — Минск в конце июня произошел поразительный, но характерный случай. Выйдя к Слободе, это примерно в 20 км северо-западнее Минска, немецкие танкисты вдруг поняли, что в их колонну под покровом ночи затесались русские машины. Весь идиотизм ситуации состоял в том, что русские и немецкие танки следовали в одной колонне и в одном и том же направлении! Один русский водитель, сообразив, куда попал, в панике развернул грузовик и бросился наутек навстречу движению немецкой колонны. Военный корреспондент Бернд Оверхюз, двигаясь с передовыми частями, вспоминает, как услышал выстрелы. «Впереди русские танки!» И тут же засвистели пули.

«Что произошло? Оказывается, один советский танк и грузовик каким-то образом оказались в колонне немцев. Судя по всему, они некоторое время ехали параллельно, после чего решили открыть по нам огонь из счетверенного пулемета, установленного в кузове. Отрывистая команда одного из офицеров восстановила порядок. И танк, и грузовик были подожжены и выведены, таким образом, из строя».

Передовые части, с которыми следовал Артур Гримм, обратив в бегство группу советских солдат, засевших на пшеничном поле, внезапно обнаружили по правую сторону действовавший аэродром русских.

«Как раз в этот момент приземлялся неприятельский самолет. Его зацепить мы не успели. Но второй тут же упал на землю, когда мы его угостили очередью трассирующих».

Операция по зачистке села осуществляется после окружения населенного пункта танками. Мотопехота при поддержке танков проводит зачистку, наступая с флангов под острым углом к наступающим войскам. Для упреждения контратаки, подкрепления или отступления противника могут использоваться силы люфтваффе и артиллерия. Первейшая задача — достижение тактического превосходства

Легкая 20-мм зенитная пушка, смонтированная на полугусеничной машине, выехав на взлетную полосу, обстреляла стоявшие рядами самолеты. Бойцы, соскочив на землю, довершили дело при помощи ручных гранат и автоматного огня — все 23 машины были выведены из строя. Самым ценным трофеем оказалась дымившаяся полевая кухня. Содержимое отведали тут же. Прямо на земле лежали наваленные грудой буханки хлеба и сухой паек. Их собрали и побросали в танки и вездеходы. И тут же наступление продолжилось, но уже на сытый желудок.

Иногда бешеный темп наступления приводил к серьезным трагедиям. Полковник Ротенберг, знающий и смелый командир 25-го танкового полка, кавалер ордена «Pour le Merite» и Рыцарского креста, получил серьезные ранения вследствие взрыва боекомплекта подбитого русского танка. Его срочно требовалось эвакуировать в тыл. Но головные подразделения полка в результате стремительного марша значительно оторвались от своих. Ротенберг, сознавая опасность такого отрыва, отказался от высланного за ним командиром дивизии самолета «Физелер шторьх». Не взял он для охраны и бронетранспортер, отправившись в тыл всего на двух штабных автомобилях. Эта небольшая группа наткнулась на группу советских солдат, блуждавших на участке между основными и передовыми частями немцев. В результате стычки Ротенберг и сопровождавшие его солдаты погибли. Тела их удалось забрать лишь на следующий день после проведенной контратаки.

Самую большую сложность во время стремительного наступления представляло сосредоточение ударной группировки на направлении главного удара. Лейтенант фон Хофгартен, командир 61-го мотоциклетного батальона 11-й танковой дивизии, после начала операции «Барбаросса» за четыре недели после форсирования Буга продвинулся со своими бойцами на 510 км. Танки обычно шли впереди на открытой местности, но случалось, как объяснял сам Хофгартен, что требовалось и: