Он. Перерождение - Илья Шаланда

политику. Папина карьера складывалась не так удачно. Я думаю, не хватало в нем стального характера. У президента же все было хорошо. Он не взбирался по карьерной лестнице, он телепортировался через ее ступеньки к самой вершине, пока не достиг конечной точки — кресла президента. Про отца не забыл. Он тянул его вместе с собой. Отец был слабохарактерным, не знаю, как это описать по-другому, но компенсировал это умом. И президент знал это, поэтому и взял его в свою команду. Не думаю, что на это повлияло дружба. Сухой расчет. Шли годы, и отец стал разочаровываться в политике своего друга. Да и тот стал отдаляться от папы. Оказалась, ему не так-то сильно нужны идеи по улучшению благосостояния страны, граждан. Важен был собственный кошелек и безграничная власть. В какой-то момент отец не выдержал и, зная о высоком доверии к нему гражданам, решил баллотироваться в президенты. Как рассвирепел от этой новости президент! Пришел к нам домой, стал громить все, даже подрались с отцом, а потом просто ушел. Отец не прогадал, хотя я думаю, здесь просто сыграла усталость народа от правительства. Они достигли той точки, когда готовы выбрать любого другого кандидата, даже с вялой предвыборной компанией, но только, чтобы действующее правительство не осталось у власти. Его митинги собирали миллионы. Но он не учел одного — бывший друг, а теперь злейший враг, готов был пойти на все, чтобы удержать трон. Я в мельчайших деталях помню тот день, когда нас разбудил спецназ. Они перевернули весь дом, но ничего не найдя, решили сфабриковать дело, подбросив деньги с наркотиками. Отца обвинили в измене государству, якобы за то, что он финансировался зарубежными компаниями и отдавал им информацию государственной важности. В довесок, чтобы полностью показать свое превосходство, арестовали и маму. И знаешь за что? За содержания борделя! Мою маму, самого светлого, доброго человека на земле, учившую меня любви к окружающим, осудили по такой статье! Она оказалась не готова к тюрьме, а, может, специально подстроили, подсадив к матерым уголовникам. Она повесилась, так нам сказали. Но я до сих пор не верю в это. Не могла она так поступить. Как бы ей не было сложно, она всегда в первую очередь думала о семье, а не о себе. Отца приговорили же к смертной казни. Из него сделали врага родины, хотя виновен он только в том, что хотел сделать жизнь здесь лучше и избавиться от тирании. А меня с годовалой сестрой сослали сюда, странно, что тоже не убили, чтобы навсегда распрощаться с неугодной семьей.

— Но нельзя просто так убивать людей, просто потому что, ты считаешь их виновными.

— Полностью согласен, но и в этом парадокс. Пока хорошие люди убиваются о нормы морали, плохие просто берут и делают, несмотря не на что. И добиваются желаемого. Я призираю его, его методы и считаю, что, вставая на путь уничтожения, не удастся изменить ситуацию в стране. Поэтому убийства нужно остановить, но от бескровного свержения правительства я бы не отказался.

Ребята призадумались. Каждый думал о чем-то своем, но все сходилось к одному: что делать завтра? Дать бой Безумцу, дать бой армии, а, может, просто убежать. Последний вариант Альбус с Трэви отбросили сразу по понятным причинам. Первый был не лучше. Это значило верную смерть. А второй был лишен смысла, даже для Ричарда, который, как оказалось, был ярым противником действующей власти.

— Я не буду вмешиваться завтра. Приду и заберу Диму, если… — Трэви прервался. — Если он жив. Все остальное. Будь как будет.

— Но, если Он начнет убивать? Неужели мы не остановим Его? — спросил Альбус.

— У нас нет сил, Альбус. Что мы вдвоем, можем? Тем более я не могу особо нанести вред.

— Втроем. — поправил Ричард.

Альбус с Трэви посмотрели на парня.

— А чего вы так смотрите? Надо же попробовать то, что презираешь.

— Даже втроем все бесполезно.

— Еще будет армия. — добавил Альбус.

— Какой в ней смысл? Ты же видел, Он бессмертный. Если только попробовать снотворное с наркотиками. Меня это вырубило.

— Он сказал, что с ним такое не пройдет. — сказал Альбус. — Мы чуть-чуть пообщались в лаборатории.

— Тогда без шансов.

— У вас же магия воображения. — сказал Ричард. — Его сложно расщепить. Невозможно в одну минуту воображать несколько дел. Что если окружить, напасть неожиданно. Он ждет тебя, Альбуса, но никак не меня.

— А какой смысл? Ну нанесем мы Ему урон. Убить не сможем. Стоит схватить, обездвижить или прочее. Он сразу же телепортируется или разнесет все к чертям.

— Мы бессильны. Остается надеяться, что Его цель — только правительство. У Нас нет шансов победить его.

— А если попробовать его телепортировать?

— Попробовать можно. Но, во-первых, я ни разу не пробовал, а во-вторых, это выиграет нам только пару минут, может, часов. Не более.

— Неужели ничего нельзя придумать? — спросил в надежде Альбус.

— Ничего, Альбус. Давайте просто отдохнем перед завтрашним днем и подчинимся судьбе. Будь, что будет. — сказал Трэви.

— Нет, так не пойдет. Мы должны спасти невинных людей от этого Безумца. — сказал Ричард. — Присмотрите, пожалуйста, за сестрой. Есть у меня одна идейка.

— Все бесполезно, Ричард.

— Нужно попробовать.

Ричард не захотел больше спорить и поцеловав сестру, выбежал из детского дома.

Глава 19

Ричард стоял у дома Виктора. Прошло много времени с их последней встречи, и парень даже не был уверен, что он живет еще здесь, особенно после событий в суде.

Он позвонил в дверной звонок. Никто не ответил. Ричард прислушался, в надежде услышать хоть какие-то звуки внутри дома, но наткнулся только на гробовую тишину. Попытался еще раз, вдруг обитатели дома спят. Безрезультатно.

Ричард всмотрелся в окно, вернее в небольшую щелочку, неприкрытую шторой и осознал, что все попытки были бесполезны. Он рассматривал кухню и увидел, как вся мебель была одета в защитные чехлы, которые как правило говорят либо о переезде, либо о выселении.

Ричард, раздосадованный неудачей, и хаотично пытающийся найти еще хоть один план, дабы не возвращать в Понмерси с пустыми руками, грустно пошел по незнакомой улочке. Ему на