Утраченный рай - Марина Серова

— Постой, Танюша, — вмешался Гарик в мое повествование. — Ты сейчас ударилась в какие-то литературные изыскания. С чего ты взяла, что именно Виталий организовал покушение на своего брата? У тебя есть доказательства?

— В такой запутанной ситуации единственным стопроцентным доказательством было бы, конечно, признание самого Виталия. Но за неимением оного придется довольствоваться тем, что есть. Послушай и скажи — права я или нет в своих подозрениях. Итак, вот те улики, которые выдают Виталия как заказчика убийства своего брата. Первое — он единственный, кто знал, что в день покушения, а точнее, в первой половине дня, Алексеев будет дома почти один.

— Как это «почти»?

— Экономка и повар взяли на субботу выходной. Накануне хозяина не было дома, и они отпросились у Виталия. Я сообщила ему же, что появлюсь в субботу после обеда. Оставалась одна Туся. Ее Виталий за час до прихода киллера отослал в город за продуктами, снабдив длиннейшим списком покупок. Максиму просто повезло, что у него такая славная горничная — она прособиралась целый час и в результате оказалась в кабинете хозяина аккурат за минуту до появления наемника. Далее — следом за убийцей в кабинете брата появился сам Виталий. Выданная им впоследствии версия, что, заметив в коридоре незнакомца, он пошел посмотреть, кто это, — не прокатывает. Во-первых, из его комнаты не видно коридора. А во-вторых, киллер вошел в кабинет уже в маске. Значит, он надел ее в коридоре. Следовательно, шедший следом Виталий должен был видеть, что незнакомец в маске или надевает ее. Нормальной его реакцией было бы вызвать охрану. Но он зачем-то рванул в кабинет. Следующий момент — когда я, появившись в доме и почуяв неладное, незаметно подкралась сзади к киллеру, кто-то из присутствующих подал ему знак, иначе он не смог бы меня заметить — он кричал на пленников, а я была тише мышки. Затем в качестве заложника он хватает Виталия, хотя логичнее взять девушку — можно быть уверенным, что она не попытается дать отпор. Во всем остальном киллер вел себя как высококлассный профессионал, и вдруг — такой прокол. Далее — прежде чем уйти, киллер бьет заложника по голове. Он, опять-таки как профессионал, должен был точно рассчитать силу удара, чтобы жертва вырубилась хотя бы на несколько минут. Однако когда мы выбежали из кабинета, Виталий оказался уже на ногах. Но почему-то он не бросился вдогонку за киллером и не предупредил охранника, а пошел нам навстречу. Следующий момент — зачем Виталию потребовалось присутствовать при убийстве брата. Это элементарно — чтобы обеспечить себе алиби. И, кроме того, чтобы дать показания, сбивающие следствие с толку. Если бы сразу стало понятно, что произошло заказное убийство, то у следователя возник бы традиционный вопрос — кому это выгодно? А в тот момент это было выгодно Виталию. Поэтому следовало замаскировать заказное убийство под убийство с целью ограбления, обставив это примерно следующим образом. Киллер убивает Максима. Затем связывает Виталия и оглушает его. Впоследствии Виталий может свидетельствовать, что субъект в маске застал его в кабинете вместе с братом. Угрожая пистолетом, грабитель потребовал ключи от сейфа и прочее. Почему он застрелил Алексеева? Ну, например, Максиму удалось достать пистолет (а у него оружие действительно хранится в ящике письменного стола), и он попытался выстрелить в грабителя. Но тот выстрелил первым. Затем обездвижил Виталия и скрылся. Что, разве не правдоподобно?

— Правдоподобно.

— Ну и наконец, после неудачи с покушением, из которой кое-как удалось выкрутиться благодаря профессионализму и смекалке киллера, сказав по телефону, что отправляется домой отлеживаться, Виталий в действительности исчез в неизвестном направлении. После такого провала он перетрусил и решил залечь на дно. У него не был продуман план отступления. Поэтому он скрылся на даче, чтобы там спокойно обдумать свои дальнейшие шаги. Он был уверен, что никому не придет в голову искать его там. Но увы, верные псы Барона уже давно засекли это гнездышко. И когда Барон узнал от меня о покушении на Алексеева, он сразу понял, что Виталий использовал его, для того чтобы устранить Дору как одно из препятствий на пути к наследству. Что он пытался сделать свою игру и вовсе не собирался работать на Барона. И тогда Краузе бросился разыскивать обманщика. Ему были известны лишь два адреса. Поэтому он сам отправился сюда, в дом Алексеева, а своих головорезов послал на дачу Виталия. Барон преследовал две цели — попытаться узнать, где картины (он предполагал, что Виталий в курсе), и затем убрать зарвавшегося и чрезмерно информированного свидетеля. Ну как, достаточно тебе совпадений?

— Да, пожалуй, ты права. Ты меня убедила. Ну что же, Танюша, поздравляю! Ты распутала колоссальное дело. Теперь жди правительственной награды. Но вот вопрос — дождется ли своей награды Гарик, скромный помощник, незаметный в тени блистательной Тани?

— А ты все о своем, Папазян! Если я правильно поняла, ты намекаешь на ночь в объятиях прекрасной блондинки?

— Ну конечно!

— Хорошо. Завтра. Приезжай ко мне в десять вечера. С меня свечи, с тебя — армянский коньяк. А сейчас давай прощаться. Я смертельно устала. Денек выдался хлопотный.

Гарик уехал. Я собрала свои вещи — сегодня наконец буду ночевать дома. Задание выполнено и перевыполнено. Я была, как всегда, неподражаема. Черт, ну почему же мне так грустно?

Я распрощалась с Олегом Петровичем, с Варварой Семеновной, с Тусей. (С ней мы немного пошептались, после чего обе остались страшно довольны.) Олег Петрович приготовил прощальный ужин.

— Татьяночка, — шепнул он мне, когда после трапезы я, по обыкновению, вышла покурить на веранду, — вы всех нас изумили. Но я хотел сказать не об этом. Вы детектив. Вам некогда заниматься домом. Представляю себе, что вы кушаете! Какие «продукты пытания» вы употребляете! Умоляю, приходите хоть раз в неделю сюда — я буду специально для вас готовить самые лучшие борщи, гуляши и отбивные. Ох, если бы вы были моей женой, я быстро довел бы вашу фигуру до совершенства.

— Интересно, — возмущенно проговорила я, — каковы же ваши идеалы? Или мое телосложение не представляется вам достаточно привлекательным?

— Простите, Татьяночка, но у вас не телосложение, а теловычитание. А до моего идеала вам не хватает килограммов пятидесяти.

Мне было нечем крыть.

Мы поболтали еще немного. Самая пора отправляться домой. Но что же меня удерживает? Максим еще не вернулся. Разве я могу уехать, не простившись, бросить его в такую трудную минуту? Ведь он не знает ни моего адреса, ни номера телефона…

Было уже около одиннадцати, когда он приехал. Я, обняв сумку, сидела на скамейке у входа в дом, напротив клумбы, только сегодня засаженной самыми прекрасными цветами. Надо же, сколько событий может вместить в себя один день!

Максим сел рядом со мной.

— Ты уже собралась?

— Да.

— Когда мы увидимся?

— Не знаю.

— Я очень многим тебе обязан. Да, кстати, твой гонорар… — Он осекся, увидев выражение моих глаз. — Прости, я не то говорю. Ты знаешь, я очень боялся, что вот сейчас вернусь домой, а тебя уже нет. И мне не с кем будет поговорить.

— Ну, вообще-то уже поздно. Мне пора домой.

— Зачем? Ну скажи, зачем? Почему мы должны придумывать какой-то повод, чтобы остаться вместе? Разве мало того, что нам обоим сейчас это так нужно? Или… я все придумал?

— Нет, не придумал…

И майская ночь, наполненная ароматом свежей листвы и трелями соловьев, закружила голову и свела с ума. Она подарила вкус губ, впивающихся в губы до боли, до умопомрачения. Она подарила прерывистое дыхание и едва различимые слова — простые и вечные слова о любви, о счастье, о неслучайности встречи. Слова, так мало значащие, когда их произносишь, и так много значащие, когда вспоминаешь их…

Наутро безумно удивленная Туся столкнулась со мной, когда я выходила из ванной на первом этаже.

— Танюш, он что, согласился признать ребенка?

— Т-сс! Пока об этом ни слова. Да, кстати, ты готова к сегодняшнему вечеру?

— В общем, да, но я не успела поговорить с Максимом Леонидовичем насчет выходного на завтрашний день.

— Еще успеешь. А если не успеешь — не беспокойся, я все устрою.

В половине седьмого (вечера, разумеется) у меня была назначена встреча с Борисом Дмитриевичем все в той же кофейне. И вот он сидит напротив меня, беспокойно теребя пальцами салфетку. Я ничего не сказала ему по телефону о предмете нашей встречи, поэтому он немного нервничает.

— Танечка, здравствуйте! Вы так давно не давали о себе знать. Я уже готов к самому худшему, поэтому можете не подготавливать меня.

— Точно? Можно не подготавливать? — спросила я, едва заметно улыбаясь.

— Не томите, Танечка, все очень плохо?

— Вам судить, — сказала я и вынула из-за спины небольшой рулон, завернутый в газетную бумагу.