Оруженосец в серой шинели - Александр Конторович

   А поутру путник, наскоро перекусив, заторопился в дорогу. С благодарностью принял от хозяина флягу с вином и кусок сыра. Взамен отдарился кинжалом. Редкой формы, в ножнах из выделанной кожи – он выглядел необычно. Такое оружие было совсем неизвестно в этих краях.

   – Это кинжал мохавов. Жители болот, они нечасто приезжают в наши края, – пояснил путник хозяину. – Но у них, на болотах, попадается очень чистая руда – из неё и куют они своё оружие.

   Всадник скрылся за горами и, казалось, навсегда исчез из жизни обитателей селения. В этих краях его более никто не видел. Странным образом не видели его и дальше, словно он растворился в воздухе…

   А через пару дней внезапно заболели несколько человек из семьи, которая приютила путника. Болезнь была необычной. Она никак не проявляла себя какое-то время. Человек ходил, разговаривал, охотился… а потом вдруг, без каких-либо видимых причин, ему резко становилось хуже. Ослабевали руки и ноги, больной не мог даже взять кружку с водой. Выступали на теле черные пятна.

   В течение очень короткого времени слегло множество людей. И не только в этом селении – болезнь быстро распространилась по всей округе.

   Встревоженные обитатели послали гонца к князю – нужна была помощь! И гонец ускакал, неся тревожную весть. И не только весть…

   Спустя десять дней обстановка ухудшилась и очень серьезно. Распространявшаяся с огромной скоростью болезнь охватила уже несколько селений. Местные целители сбивались с ног, но итогом этих усилий было только то, что их количество также сократилось и весьма основательно. Не видя никакого другого выхода из создавшейся ситуации, совет князей распорядился перекрыть все дороги, которые вели к пострадавшим селам. Никого туда не впускать и не выпускать. В срочном порядке были направлены гонцы лорду и местному епископу. И хотя горцы в подавляющей своей массе являлись язычниками, в данной ситуации они готовы были принять помощь от кого угодно. Эпидемия распространялась слишком быстро, чтобы задаваться вопросом о конфессиональной принадлежности.

   Ответ последовал очень и очень быстро: первые отряды войск графства прибыли уже через шесть дней. Вместе с ними явились около пяти десятков монахов и монахинь. Войска заняли позиции на тропах, установив там жесткий карантин. Всех входящих и выходящих проверяли самым тщательным образом: заставляли снимать одежды и протирать тело тряпками, вымоченными в чрезвычайно крепком вине. Те из горцев, которым удалось (совершенно случайно, разумеется) попробовать это самое «вино», были буквально ошеломлены. Ничего подобного никто и никогда не встречал и даже не слышал, не то что не пробовал…

   Монахи и монахини спустя день ушли внутрь оцепления.

   И все.

   Назад никто из них не вернулся…

   – Положение слишком серьезное, Ваше преосвященство! – говоривший стиснул кулаки. – Только на сегодняшний день количество умерших превышает тысячу человек. Зараза распространяется с огромной скоростью. Уже отмечены случаи заболеваний в селах, расположенных в стороне от тех, которые оцеплены войсками. Совет князей самым жестким образом запретил местному населению покидать свои дома и ездить в соседние селения. На какое-то время это помогло. Но потом все вернулось на круги своя. Целители сбиваются с ног, но результатов мы пока никаких не видим. Они тоже погибают – также, как и все прочие. Присланные лордом войска пока пресекают всякую панику и не дают людям возможности разбежаться во все стороны. Вы же понимаете, Ваше преосвященство, что как только зараза выйдет из ущелий на равнину…

   – Понимаю… – епископ покивал. – Поверьте, мой друг, мы и так делаем все возможное.

   – Знаю, Ваше преосвященство. Знаю и восхищаюсь подвигом ваших служителей. Я сам провожал их, когда они уходили для помощи пораженным селениям. Никто из них не вернулся назад. Но что прикажете делать нам? На наших глазах умирают люди, а мы ничего не можем сделать. Совсем ничего, вы понимаете? Неужели всего вашего опыта недостаточно, чтобы подсказать нам способ борьбы с этой страшной заразой?

   – Барон… Друг мой, ну, что же я еще могу сделать? Мы послали за миледи – она, как вы прекрасно знаете, одна из самых сильных целителей. Но ответ пока не поступил. Известно, что она вместе с молодым лордом выехала из столицы домой. Но по настоящее время никто из них так и не дал о себе знать. Со дня на день мы ждем их прибытия.

   Топот ног по коридору, бухнула распахнутая дверь, и в помещение ворвался молодой монах.

   – Ваше преосвященство! Только что прилетел голубь! Посмотрите, что он принес!

   Вошедший протянул епископу узкую полоску бумаги.

   Епископ неторопливо ее развернул и подслеповато вгляделся в написанные на полоске строки.

   – Лэн… Если меня не обманывают мои старые глаза, то это по вашей части.

   Главнокомандующий всеми силами графства принял из рук епископа послание, внимательно и не торопясь прочитал короткие строки.

   – Сдается мне, Ваше преосвященство, что все произошедшее в последнее время имеет под собой один источник. Если вы внимательно прочитаете то, что написал Лексли, то, скорее всего, придете к тому же выводу.

   Шел третий день осады хутора.

   Отбитые поутру от его стен разбойники не рискнули повторить самоубийственный штурм по открытому пространству. Попытка поджечь строения тоже успехом не увенчалась. Покрытые дерном крыши не поддавались действию зажигательных стрел. А любые другие попытки поджога легко пресекались осажденными. Нападающие ограничились тем, что, изредка появляясь на опушке леса, выпускали в сторону хутора несколько стрел и скрывались в зарослях до того, как ответный залп осажденных настигал возмутителей спокойствия. Так продолжалось примерно до полудня. Эта забава прекратилась только после того, как пристрелявшиеся Коты дали дружный залп, предугадав место очередного появление противника. И выскочившие «внезапно» из кустов стрелки встретили дождь арбалетных болтов. Одного из них убило на месте, а второй, получивший болт в ляжку, был быстро утащен в лес уцелевшими сотоварищами. На этом разбойничьи развлечения прекратились. День прошел относительно тихо, осажденных никто более не пытался никак беспокоить. Результатом же ночной вылазки осаждавших явились двое зарубленных лесных братьев, неосмотрительно подошедших близко к стене. Как выяснилось, секреты осажденных располагались не только внутри кольца, образованного постройками.

   Полученный урок отбил у бандитов охоту пробовать хутор на зубок. И так уже было понятно, что ни у кого из них настолько острых клыков пока не появилось.

   Так что второй день тоже ничем любопытным не отличался. Разбойники не торопились идти на штурм, осажденные не предпринимали никаких попыток прорваться. Вполне возможно, что выпущенный еще вчера почтовый голубь уже достиг своего места назначения. Оставалось ждать. Ждать и надеяться на помощь.

   Утром третьего дня в стане разбойников произошло некое оживление, причина которого стала ясна в самое ближайшее время.

   Из кустов высыпали все разбойники, грозно потрясавшие оружием. Даже на первый взгляд было хорошо ясно, что численность осаждавших выросла как минимум втрое. На опушке леса сейчас скопилось примерно полторы сотни человек. И какими бы ни были они вояками, противостоять им в открытом бою было бы несусветной глупостью. Практически на каждого осажденного приходилось не менее чем по три-четыре противника. При таком соотношении сил вопрос прорыва снимался. Да и возможность удержать хутор отныне ставилась под сомнение.

   – Они пойдут на штурм? – Мирна стояла около узкого окошка, прорезанного во внешней стене.

   – Очень даже может быть… – Лексли примостился с другой стороны окошка и внимательно рассматривал кричащих на опушке леса разбойников. – С таким соотношением сил я бы долго не ожидал. Скорее всего, они предпримут попытку нападения вечером или ночью. Все-таки бежать пару сотен шагов по открытому месту – не самое привлекательное занятие. Они уже успели убедиться в том, что наши стрелки промаха почти не дают. Стоит только им отойти от опушки на двадцать-тридцать шагов – и можно заказывать гробы. Человек десять-пятнадцать до стен точно не добежит. Никому из них не хочется быть в их числе. Так что они будут ждать ночи.

   – Мы продержимся?

   – С первого захода они хутор не возьмут. Если у вожака хватит сил удержать их от отступления, то они смогут прорваться во двор. В этом случае наше положение резко ухудшится.

   – И что тогда?

   – Попробуем продержаться до утра. В крайнем случае, миледи, для вас приготовлен конь. Двое-трое из моих ребят будут вас сопровождать. Попробуйте вырваться отсюда. Разбойники будут атаковать пешими: лошади здесь бесполезны. Так что у вас есть шанс проскочить сквозь цепь наступающих. Пока они сообразят, что к чему…