Роман строгого режима - Кирилл Казанцев

— Отойдем… — шепнула Татьяна, поднялась и побрела к одиноко торчащему каменному «яйцу». Он растерянно глянул ей вслед, посмотрел на Лиду — она прерывисто дышала и нервно вздрагивала. Перехватил понятливый взгляд Василия — дескать, иди, пригляжу за твоей пассией. Он встал и потащился за Татьяной.

Она сидела на корточках, спрятавшись от человеческих глаз. Закрылась руками. Потом отняла их от лица и посмотрела на мнущегося Алексея — безмерно уставшая, серая от морального и физического напряжения. В воспалившихся глазах поблескивала какая-то щемящая грусть.

— Я вру вам всем направо и налево, Лешенька… — ее голос окончательно сел. — И тебе вру, с три короба уже наврала… Да, я уехала учиться через год после того, как тебя посадили. Не могла больше здесь находиться, спокойно смотреть, как деградируют люди, как какая-то нежить прибирает к рукам мой город… Но я училась не в строительно-архитектурном институте города Красноярска, а в юридическом институте МВД города Барнаула… Об этом никто не знал, только Вовка, но он стыдливо помалкивал. И в целом одобрял мой выбор, хотя принадлежал к таким кругам, где ментов не очень жалуют. Четыре года отучилась, получила диплом, год жила в Москве на съемной квартире, работая в Следственном управлении МВД. Потом ушла на, скажем так… конспиративную работу. Трудилась под прикрытием, проникновение в криминальные структуры, что, кстати, неплохо получалось… А увлечение дизайном, писание статеек в легкомысленные журналы — это хобби, хорошо, что оно позволяет скрывать мою настоящую деятельность. Хотя должна тебе признаться, это так же совмещается, как головная боль с сексом… — Татьяна усмехнулась. — Временами так хочется казаться легкомысленной… Не поверишь, но в наших властных структурах еще сохранились люди, которых не радует разгул регионального криминала, сросшегося с властью.

— Так ты здесь… — растерялся Алексей.

— Работаю под прикрытием, — вздохнула Татьяна. — Начальство обрадовалось, когда узнало, что я родом из Аргабаша. Наркотрафик из Казахстана и Уйгурского автономного округа в последние восемь лет вырос втрое. Господин Рудницкий давно в разработке — он ворочает такими делами, что только диву даешься. У него тут куплено ВСЁ. У Леонида Константиновича крепкие связи по всей Сибири и в Москве. Он персона гораздо значительнее, чем ты можешь себе представить. Наркотики — это семечки. Еще есть контрабандная торговля золотом, добываемым в Аргабашском районе, переправка через границу похищенных девчонок из Барнаула, Бийска и даже Новосибирска — имеются за границей любители горячих сибирячек… Не буду занудствовать, Лешенька. Рудницкий тебя волнует только в плане мести. Брать его не на чем. Он легальный политический и хозяйственный деятель местного разлива. Все его дела глубоко закопаны и охраняются. Закрывать за незаконное хранение оружия и содержание вооруженной татуированной свиты? Глупо, он выйдет уже наутро, и тогда все концы наверняка уйдут под воду.

— Фигня какая-то… — пробормотал Алексей. — Подожди, а некая Юля Кутейкина, которая писала мне на зону…

— Это я тебе писала, — смутилась Татьяна. — Без всяких задних мыслей, просто так — не думай, что я это делала по профессиональной надобности. Не было такой надобности. И вовсе я не подталкивала тебя к побегу, просто хотела, чтобы ты знал о том, что творится в нашем городе…

— Ты знала про Лиду?

— Боже упаси, конечно, нет. Имелась информация, что вместе с Рудницким орудует некая баба, но кто она ему — жена, любовница, деловая партнерша, — это было неизвестно. Ходили слухи о ее хитрости, жестокости и умении перевоплощаться. Имеется осведомитель — через него я и собираю информацию по Рудницкому. Увы, это не Антон Вертковский. Этот человек никогда не бывал в особняке фигуранта, он работает директором в одной из транспортных компаний, используемых фигурантом для своих дел…

— Дела… — тоскливо протянул Корчагин и покосился на Лиду. Сжалось всё в организме, она лежала, обняв себя за плечи, не двигалась. — Выходит, я мог не учить тебя пользоваться автоматом?

— Мог, — согласилась девушка. — Но, к сожалению, я не Рембо, ты в этом убедился.

— Ты теперь должна меня арестовать?

— Не моя прерогатива, — вздохнула Татьяна. — Я тут по другой части. Хотя, по-хорошему, Лешенька, тебе бы следует сдаться. Теперь докажут, что тебя оговорили, ты скоро выйдешь на свободу. Органы разберутся, я инициирую пересмотр…

— Долго будут разбираться, — усмехнулся Алексей. — Если выйду, то ногами вперед. Не дамся я вам, Татьяна. Зубами эту землю буду грызть, а в зону не вернусь. Так что извини…

— Да разве я тебя заставляю…

— Леха, твоему отцу плохо! — вдруг взвился Коптелый.

Алексей ахнул, помчался вскачь. За ним Татьяна. Коптелый прыгал вокруг задыхающегося отца и не знал, за что хвататься. Неприятные события сыпались как из рога изобилия! Корчагин оттолкнул его, рухнул на колени перед отцом. Дмитрию Ивановичу действительно было плохо. Он тяжело дышал, кожа на лице обретала синюшный оттенок, жирный пот катился со лба. Зрачки вертелись, словно планеты, сошедшие с орбит.

— Отец, что с тобой? Ты можешь говорить? — в отчаянии завыл Алексей. Дерьмо, здесь в округе ни одного медика! И ведь не станешь вспоминать, что, мол, предупреждал, что нельзя в его возрасте…

— Алексей, это сердце… вот же некстати, черт возьми… — мужчина закусил губу, его выгибало от боли под грудной клеткой. Пена стекала с губ. А когда оно кстати?

— Что делать, отец? — бормотал Алексей. — Массаж сердца? Что?

— Да ты сдурел… какой массаж… — отец пытался приподнять руку, но она не слушалась. — Таблетки в боковом кармане штормовки… Две штуки под язык… быстрее…

Руки срывались. Пока он вытащил застрявший под бедром карман, пока ковырялся в нем… Сердечные таблетки сыпались на землю, не хотели прыгать в ладонь. Вскрикнула Татьяна, отобрала у Алексея флакон и сама все сделала. Пришлось потрудиться, чтобы открыть перекошенный, одеревеневший рот… Мучительно текли секунды, оборачивались в минуты. Бледность не сходила, временами возникали спонтанные конвульсии. Но, похоже, Дмитрий Иванович передумал покидать этот бренный мир. Дыхание становилось глубже, уже не так штормило. «Планеты» возвращались на орбиты. Алексей расслабился, стек на землю. У самого от такого перенапряга защипало сердце…

— Фу, пронесло… — пробормотал Коптелый, отвалил в сторону и поднял на свет «мерзавчик» с джином. В бутылке что-то оставалось. Нерешительно улыбнулась Татьяна.

— Напугал я вас, да? — закряхтел Дмитрий Иванович. — Ничего, сейчас пройдет, успели спасти старика…

— Только не вздумай шевелиться, — предупредил Алексей.

— Ладно, не буду… Ты прав, сынок, я все понимаю, мы должны с тобой серьезно поговорить…

Хоть дух перевести после такого… Но куда там! События неслись, хорошо хоть не пересекались. Злобно зарычала очнувшаяся тигрица! И не успели люди опомниться, как Лида Холодова уже вскочила на ноги! Гнев изувечил лицо, ненависть сияла в сатанинском взоре! Это была какая-то хищная ведьма без страха и упрека! В руке она сжимала острый огрызок — в округе такого добра валялось с избытком. Такое впечатление, что она собралась броситься, изрубить в крошево всех собравшихся! Ахнул Василий, шагнул, чтобы схватить ее за руку. Но все произошло стремительно. С воплем:

— Не подходи, падла!!! — Лида махнула рукой. Этой ловкости позавидовал бы и цирковой акробат. Василий схватился за горло, рухнул на колени, в ужасе уставился на каменное острие в хрупкой женской руке, с которого стекала его кровь. Она распорола ему горло до позвонков! И попятилась, сжимая свое опасное оружие, шипела, как гремучая змея. А глаза Василия наливались мутью, кровь текла не только по пальцам, но и изо рта. Он завалился на бок, дернулся пару раз и затих. Запрягали долго. Зато бегали быстро.

— Сучка, ты что творишь?! — взорвался Коптелый и помчался вскачь, швыряя на бегу пустую бутылку. Но Лида с легкостью увернулась. Воистину дьяволица-воительница! Серия ударов — практически ладошками — и Коптелый с жутким воем полетел с обрыва, ухватился за какой-то корень, висел, болтая ногами. Хрипел отец, чувствуя, что происходит что-то непотребное. А Алексей был в ступоре, он смотрел объятыми ужасом глазами, как пятится его Лида, как зловещая ухмылка перекашивает мордашку — и даже мысли не возникло, что можно взяться за автомат…

— Лёнечка, Лёнечка, я здесь!!! — вдруг завизжала Лида и пустилась, подбрасывая ноги, по кромке склона, приближаясь к тому месту, где обрыв сглаживался и можно было спуститься без риска свернуть себе шею. Лёнечка? Какой еще Лёнечка? И вдруг Алексей прозрел, различив в отдалении подозрительный шум. У нее же с маньяком мистическая, какая-то запредельная связь! Они же две сущности одного зла! И чувствуют друг друга на расстоянии! И вдруг просвистело что-то у него над головой: Татьяна швырнула камень ей в спину! Еще одна ловкачка — камень ударился в затылок, оглушил, повалил, хотя и ненадолго… Рычала вторая тигрица, уносясь трехметровыми прыжками — и через мгновение две фурии схлестнулись на обрыве! Лупились кулаками, орали, как подорванные — и столько напора, бурной ярости было в этом поединке, что Корчагин онемел, смотрел неверящими глазами, забыл, что нужно шевелиться, что-то делать…