Белая книга: свидетельства, факты, документы - Ассоциация советских юристов

Нашу деятельность направляли антисоветские зарубежные организации, в том числе сионистские. Они разрабатывали для нас планы. Мы должны были готовить провокационные «акции», т. е. устраивать шумные скандалы, вызывающие антисоветскую реакцию на Западе, а также фабриковать клеветническую информацию. Поводом для нее должны были служить отказы в выезде в Израиль, получаемые отдельными гражданами еврейской национальности. Любой обоснованный отказ следовало представлять произволом со стороны властей, ущемлением прав человека. Такие тенденциозные сведения мы передавали определенным иностранным корреспондентам, а также работникам некоторых посольств.

Разумеется, всех этих «борцов за права человека» — А. Лунца, А. Лернера, В. Слепака и др. — меньше всего беспокоила судьба лиц, представляемых «жертвами произвола». Их больше заботила реклама на Западе, которая должна была принести дивиденды в будущем. Из-за этого между ними шли постоянные ссоры.

Внутренние склоки достигли таких размеров, что встревожились даже наши «благодетели» на Западе. Московский корреспондент газеты «Лос-Анджелес тайме» Р. Тот опубликовал у себя по этому поводу статью.

На протяжении нескольких лет мне приходилось встречаться с представителями зарубежных антисоветских центров, иностранными дипломатами и корреспондентами. По их мнению, особое внимание нам следовало уделять националистической обработке молодежи. Любой ценой объединить молодых людей еврейской национальности — вот чего они хотели от нас. В этих целях мы пытались создать так называемые кружки по изучению древнееврейского языка.

Я сам был преподавателем в одном из таких кружков. Правда, на занятиях здесь не столько обучали языку, сколько агитировали за выезд в Израиль, рассказывали о «райской жизни на «земле обетованной». Мы должны были просто-напросто вербовать человеческие души, потому что наших «духовных и финансовых отцов» все больше и больше тревожило резкое уменьшение желающих выехать из СССР. От нас требовали максимально активизироваться. Но что можно было поделать, если в ответ на вывешенное одним из участников нашей компании — П. Абрамовичем — объявление об обучении древнееврейскому языку к нему пришел один человек, да и тот, по его словам, шизофреник.

Как правило, проводимые нами «акции» были приурочены к государственным праздникам, встречам на высшем уровне, международным конгрессам и т. д. Прибывшие под видом туристов зарубежные эмиссары или находящиеся в Москве некоторые иностранные корреспонденты и дипломаты рекомендовали, когда и «в защиту» кого необходимо «выступать». Мы определяли место, время, готовили соответствующие плакаты и обязательно заранее обо всем оповещали иностранных корреспондентов. Им же сообщали имена участников предстоящей «акции», чтобы дать возможность в кратчайшее время передать информацию своим хозяевам.

Вот, например, в марте 1973 года мы провели запланированную «акцию» в приемной одного государственного учреждения. Накануне встретились с несколькими иностранными корреспондентами, согласовали с ними час и план действий. Утром пришли в это учреждение с целью устроить очередной скандал. А уже вечером того же дня органы западной печати и радио подняли шумиху о якобы имевшем место «преследовании евреев в СССР» и о «расправе над участниками демонстрации» (кстати, «участников демонстрации» можно было пересчитать по пальцам одной руки). На самом же деле в этом учреждении нас выслушали и предупредили о недопустимости нарушения общественного порядка.

Подобные «акции» мы проводили и в 1974 году, накануне приезда в Москву президента США Р. Никсона.

К слову сказать, даже у нас, прекрасно знающих «кухню» таких передач «с места событий», некоторые приемы иностранных корреспондентов вызывали недоумение. Однажды дома я услышал сообщение зарубежной радиостанции о том, что органами государственной безопасности в Москве арестован Леонид Цыпин. Далее предлагалось поднять голоса протеста, выступить в мою защиту.

Методы подготовки информации немногим отличались от способов и целей проведения «акций». Тематика была общей — «о бесправном положении евреев в СССР», «о попрании прав человека» и т. п. Об этом говорилось и в специальной инструкции по сбору информации, переданной мне А. Збарским. Этого же требовали от нас приезжающие в СССР в качестве туристов представители различных антисоветских организаций: Инее Вайсман, Айрин и Сидней Манекофски из США, Джун Джекобс из Англии, Барух Поллак из Канады и др.

И вот из Москвы в разные города страны на поиски «нужных фактов» отправляются А. Лунц и Л. Гендин. Конечно, состряпать информацию можно было и в Москве, но особо ценились сообщения «с места события». Однажды Л. Розенблюм, руководитель сионистской организации «Юнион оф каунсилз фор совьет джури», откровенно сказал нам: «Мы не можем вам помогать, не получая от вас информации». И мы искали нужные Розенблюму и Ко факты, из любого уголовного преступника готовы были сделать «политического узника» и «жертву произвола».

Порой доходило до курьезных вещей. Представлять «жертвой бесправия» некоего М. Левиева, осужденного за крупные валютные операции, даже нам казалось чрезмерным. Но последовало требование из Лондона от члена одного из комитетов по защите прав советских евреев — М. Шернбоурна. И мы начали, как это делали всегда, составлять письмо в защиту «без вины виноватого». Под письмом, естественно, нужны были подписи, много подписей. Не утруждая себя, мы сами проставляли фамилии «подписавшихся», которые подчас и не знали, что мы пользуемся их именами. Это письмо и информацию об очередном «произволе» мы передали, и западные радиоголоса включились в защиту «невинной жертвы».

Готовя для передачи на Запад ложную информацию о «бесправии евреев», мы тщательно скрывали поступавшие к нам правдивые сведения о жизни покинувших СССР. Например, письмо о трагической судьбе выехавшей в 1971 году в Израиль семьи москвичей Липковских. Нищета, тщетные попытки найти работу, болезни, за лечение которых нечем было платить, привели к тому, что Липковская скончалась. Это страшное, горькое письмо попало в руки В. Польскому. «Молчать! — сказал он. — Никто здесь не должен об этом узнать!» И никто не узнал.

В течение нескольких лет мне приходилось встречаться с иностранными корреспондентами, а также с некоторыми деятелями зарубежных антисоветских организаций, приезжающих к нам в качестве туристов. Беседы с ними, задания, получаемые от них, при одинаковой сути подчас бывали разными. Например, бывший сотрудник посольства США М. Венник в многочасовом разговоре со мной детально выяснял планы тех, кому временно отказано в выезде из СССР. Дипломат вносил в эти планы коррективы, рекомендовал чаще учинять хулиганские выходки в общественных местах Москвы, создавать видимость «постоянного протеста». Он подчеркивал при этом, что все происходящее следует выдавать как «борьбу за выезд».

Иностранные журналисты Дж. Пайперт, X. Смит, Д. Бонавия, А. Френдли, Д. Кримски и др. регулярно встречались с теми из нас, кто был наиболее изобретателен в «создании событий и фактов», которые можно было бы использовать в ущерб интересам СССР. Они подстрекали нас к «демонстрациям». Стив Броунинг из агентства АП настаивал, например, на проведении «акций» во время обсуждения в конгрессе США пресловутой дискриминационной поправки Джексона о торговле с СССР. Ко дню голосования этой поправки от нас потребовали обширную информацию о «бесправном положении евреев в СССР». Мы во что бы то ни стало должны были найти «жертвы произвола». С этой целью несколько человек, в том числе и я, выехали тогда для сбора «фактов» в другие города… Нас торопили: информацию ждали к определенному сроку.

Порой «духовным отцам» казалось, что круг наш чрезмерно узок. Однажды американский журналист Дж. Джексон долго убеждал меня в необходимости войти в контакт с так называемыми «инакомыслящими», встретиться с Орловым, Григоренко и их компанией. «Вас мало и их мало — вам нужно объединиться! говорил он мне. — У вас, в сущности, единые задачи».

Выполняя его поручение, я познакомился с некоторыми из «инакомыслящих» и понял: эта кучка людей стояла на той же последней черте нравственного падения, что и мы. Но тогда же я понял другое: некоторым западным кругам нужно, просто необходимо создать хотя бы видимость имеющейся в СССР оппозиции.

И зарубежные «работодатели», и мы сами прекрасно понимали, что наша деятельность наносит ущерб Советскому Союзу. Поэтому наши связи мы тщательно скрывали. Например, с корреспондентом агентства ЮПИ Б. Джеймсом свидания обставлялись таким образом. На какой-то период назначалось постоянное место встречи — или у кинотеатра «Зарядье», или у Центрального театра кукол. Я звонил Джеймсу. Узнав меня, он произносил только одну фразу, скажем: «В семь часов». Это означало, что на два часа раньше, т. е. в пять часов, я должен подойти к месту встречи и сесть в уже стоявшую к тому времени его машину. В тот же миг мы уезжали, и беседа продолжалась в каком-либо укромном переулке. Если была необходимость встретиться дома, то иностранец оставлял машину на другой улице и шел ко мне.