Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.) - Александр Зимин

Две из заложенных в 1514 г. церквей освящены были в 1516 г.: 3 февраля Владимира «в Садах» и 31 июля Благовещения на «Старом Хлынове». Тогда же освящена была и Рождественская церковь. В том же 1516 г. заложены были каменная церковь Введение Богородицы «за Панским двором», т. е. на Лубянке (2 июня, освящена 5 ноября), Леонтия Ростовского «за Неглинной» и Успение богородицы (крутицким владыкой Досифеем). В 1517 г. освящена была церковь св. Петра «за Неглинной»[821].

На следующий год 12 сентября была освящена церковь Леонтия Ростовского и 21 ноября Введения на Сретенке, построенная псковичами-переведенцами. 2 мая освящена церковь св. Афанасия[822]. 10 августа на месте разобранной старой церкви Вознесения заложена каменная в кремлевском Вознесенском монастыре (у Чудова) великой княгини[823]. 11 мая 1519 г. заложена каменная церковь Ильи «за Торгом». Ставил ее «от простых людей нехто именем Клим, а прозвище Мужило». В 1520 г. освящена была церковь Ильи (2 сентября), а в 1521 г. — Вознесенская церковь в Кремле[824].

Строили не только в Москве, но и в других городах. Еще в 1513 г. после крымского набега на Рязань построена каменная церковь Николая Зарайского на южных рубежах страны (Зарайск)[825]. По распоряжению митрополита Варлаама Корнилий Комельский (близкий к Кирилло-Белозерскому монастырю) в 1514/15 г. строит большую Введенскую церковь, а затем церковь Антония Египетского с трапезной[826]. В 1515/16 г. завершается постройка Успенского собора в Ярославле, начавшаяся еще в 1506 г.[827] 12 сентября 1518 г. освящали новосозданную церковь Рождества Иоанна Святого в Переяславском Горицком монастыре[828]. Тогда же построен Покровский собор Суздальского Покровского монастыря[829]. Возможно, что около этого времени перестроен Успенский Ростовский собор[830]. Под Можайском, куда часто ездил Василий III «на потеху», архимандритом Лужицкого монастыря Макарием (будущим митрополитом) был выстроен каменный храм по канонам московской архитектурной школы[831].

Строились не только храмы. После того как была возведена церковь Богоявления в мае 1506 г., Иосиф Волоцкий «обложил» в своем монастыре каменную трапезную. Весной 1511 г. была построена подобная трапезная и в Пафнутьеве монастыре. В ноябре 1519 г. была закончена трапезная палата с храмом Введения в Кирилло-Белозерском монастыре[832].

Не отставали в строительстве от великого князя и его удельные братья. Юрий Дмитровский между 1509–1523 гг. отстроил большой собор в Дмитрове, формы которого находились под несомненным влиянием Архангельского собора в Кремле[833]. По некоторым сведениям, князем Дмитрием Ивановиче»! Жилкой была сооружена каменная Алексеевская церковь в одноименном монастыре на Угличе[834].

Продолжалось строительство и в Новгородской земле. Организаторами его здесь выступали московские гости, купцы и старосты. Под 1515/16 г. Новгородский летописец сообщал:

«В то же лето не во многие гости московские и купци новгородцкия и старасты, вси гражане христолюбивые люди, многие церкви каменные в Великом Новегороде, и по посаду, и по манастырям создаша, а иные старые починиша и обелиша известию»[835].

В 1515 г. в Хутынском монастыре был построен величественный Преображенский собор — самая крупная после Софийского собора постройка в Новгороде[836]. В августе того же 1515 г. в Тихвине освящена была церковь Успения богородицы, построенная неким «фрязином» при «нарядчике» Дмитрии Сыркове[837]. Обе церкви, построенные по повелению Василия III, по своей архитектуре тяготели к формам московского Успенского собора. Дмитрий Иванович Сырков — видный московский гость. Еще в 1508 г. его отец поставил церковь Жен Мироносиц на Торговой стороне Новгорода, заложенную в 1506 г.[838] Деятельность самого Д. Сыркова особенно развернулась в 20—30-е годы XVI в.

В первой половине XVI в. складываются династии крупных купцов в Москве и Новгороде. К их числу кроме Сырковых принадлежали Хозниковы, Таракановы и др.

Семен Андреевич Хозников вел торговые операции с Крымом еще в 80—90-х годах XV в. В Крыму он и умер в начале 20-х годов XVI в.[839] Алексей Хозников в 1533 г. в Москве был городничим[840].

Больше известно о деятельности Таракановых. 21 ноября 1519 г. на Торговой стороне Новгорода освящена церковь св. Климента, которая «падеся» еще в 1516/17 г. Строил ее московский гость Василий Никитич Тараканов[841]. Таракановы были энергичными проводниками торговой политики Москвы в Новгороде. Еще до 1495 г. в Деревской пятине был «испомещен» Митя (Никита) Тараканов, которому дал «поместье князь велики против его земель московских». Землями в Новгороде владел и староста купеческий (в 1502 г.) Владимир Тараканов[842]. Когда осенью 1518 г. Василий III узнал, что в Новгороде наместники судят «по мзде» (за взятки), то им было указано дворецкому Ивану Константиновичу Сабурову и дьякам выбрать «с улицы» 48 человек «лучших людей» и привести их к присяге («целованью»). Отныне с наместниками должны были судить «староста купеческий» Василий Никитич Тараканов и четыре целовальника (мы бы сказали — присяжных) из 48 человек, менявшиеся ежемесячно[843]. В 1524 г. он давал «поминки» турецкому послу, т. е. был связан с восточной торговлей. В конце 1531 г. он, как купеческий староста (вместе с Д. И. Сырковым), участвовал в подписании новгородско-ливонского договора[844]. Его брат Владимир упоминается в 1517/18 г. в качестве «послуха» в купчей поземельной грамоте Переяславского уезда. В 1529 г. он был душеприказчиком дьяка Алексея Лукина[845]. Торговыми людьми были и другие Таракановы. Так, в 1530 г. Филипп Тараканов вел деловые сношения с литовскими купцами[846]. Землевладельцем на Двине в 1525–1527 гг. был Никита Федорович Тараканов с детьми Семеном, Прокофием, Панфилом и племянником Гаврилой Никифоровым[847].

Василий Тараканов был настолько известной фигурой, что его имя, прозвище и фамилия надолго задержались в народной памяти. «Гость-заморянин» Таракашка (иногда Василий Таракан) в былине о Василии Окуловиче выступает верным сподвижником Василия Окуловича, доставляя ему прекрасную Саламаниду, жену мудрого царя Саламана[848].

В первой трети XVI в. закладываются основы могущества крупнейшей купеческой фамилии Строгановых. Анике Строганову Василий III в 1516–1517 гг. повелел владеть Вычегодским усольем. По другим сведениям, Аника был первым, кто завей в 1515 г. в Соли Вычегодской соляной промысел[849]. К середине XVI в. ему принадлежало до половины посадской земли в Сольвычегодске.

Покровительственная политика Василия III по отношению к купечеству и промышленным людям несомненна. В 1530 г. он дал жалованную грамоту солеварам Новой Соли (Русы) Деревской пятины. Наумка Кобель Савин сын «с товарищи», нашедшие соляные ключи на Двине, получили в 1524 г. от великого князя льготную грамоту, на 10 лет освобождающую их от уплаты всяких государевых податей[850].

Савины, Кобелевы, Амосовы и Прощелыкины, происходившие из среды северного крестьянства, уже в первой трети XVI в. становятся зажиточными людьми, обладавшими крупными промыслами и землями[851].

К 1530 г. относится первое упоминание о соляных промыслах в Неноксе (на Двине). К середине XVI в. тут работало уже не менее 22 варниц. С 10-х годов XVI в. появляются сведения о покупке сначала земель, а затем варниц в Неноксе братьями Яковом, Михаилом и Григорием Ивановичами Кологривовыми, ставшими основателями крупной промышленной семьи в Неноксе[852].

Во время правления Василия III бурно развивались и крепли торговые связи России с восточными и западными державами. Особенно значительное место во внешнеторговом балансе страны имела торговля с Турцией, Ногаями, Крымом и Казанью. Основными партнерами России в восточной торговле были Астрахань и Казань, лежавшие на старинном Волжском торговом пути. Торговым значением Волжского пути объясняется во многом и настойчивое стремление Василия III подчинить своему влиянию Казань. В восточные страны шли не только продукты промыслов (пушнина, мед, воск), но и предметы вооружения, кожа, железные и деревянные изделия. По свидетельству Герберштейна, кроме мехов и кожи, в «Татарию» вывозились седла, уздечки, тоторы, иглы, зеркала, одежда, тайком от властей оружие. К этому списку Иовий добавляет еще «шерстяные рубашки и серебряную монету»[853]. Из восточных стран поступали хлопчатобумажные и шелковые ткани, пряности, скот. Торговые люди приезжали в Москву не только в составе посольств[854], но и самостоятельно. Торговля восточных купцов не ограничивалась столицей Русского государства. Турецкие купцы еще в 1515 г. заезжали и в Новгород. Торговали они и в Холопьем городке. Так, в 1525 г. из Крыма двое купцов привезли в Москву для продажи 300 аршин тафты и 10 зуфей[855]. Осенью 1527 г. «из Ногаев» на Русь пригнали 20 тыс. коней, в 1529/30 г. — 80, в 1530/31 г. — 30, а в 1533/34 г. — 50 тыс.[856]