Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

римского наследия и хранителем имперской власти Нового Света. Логически говоря, любой в Османской и ацтекской империях, кто сопротивлялся испанскому правлению, мешал Карлу V полностью владеть тем, что ему по праву было дано как «монарху вселенной»[205]. Как и в случае с распространением крестовых походов на Новый Свет, конкуренция между испанцами и османами за право стать новой Римской империей раннего Нового времени также пересекла Атлантику.

* * *

Между 1492 годом и смертью Колумба в 1506 году он и Селим служили на границах своих империй. Сравнение Эспаньолы и Трабзона, двух регионов, которые не часто рассматривают вместе, проливает свет на некоторые ключевые различия в философии управления этими образованиями раннего Нового времени. Население коренных американцев, которое не было уничтожено европейскими болезнями, вместо этого пало под мечом христианства, как предписывалось Требованием. Уничтожение, осуществленное испанским правлением в Америке, было результатом как первоначального духа крестового похода, отправившего Колумба на запад, так и политической идеологией, требовавшей подчинения завоеванных народов.

Селим не был пиратом, в отличие от Колумба. Он установил османский суверенитет не путем уничтожения того, что существовало до завоевания, а, скорее, путем интеграции новых подданных, зачастую враждебно настроенных, и изменения существующих институтов по османскому образцу. Окруженный всю свою жизнь имперской администрацией, он по образованию и опыту своему был бюрократом. Понимая взаимосвязь правления, заложенную в Круге справедливости, и зная о долгоиграющей стратегии своей матери, он понял, как ориентироваться в неспокойных социальных и политических настроениях вокруг него. Во многом причинами его успеха были объективные условия: принадлежность к определенному сословию и наличие соответствующего воспитания, а также присущие конкретной личности темперамент и интересы. Прежде всего, Селимом двигали мудрое управление и предусмотрительная стратегия, а не апокалиптическое воображение или мечты о золоте и необращенных душах в далеких странах.

Глава 10

Таино-мусульмане Эспаньолы

Рабство невольно ускорило распространение ислама в Новом Свете. Завоевание принесло новые земли, и эта земля явно нуждалась в человеческом ресурсе, чтобы ее возделывать. Учитывая массовое сопротивление местного населения и растушую заболеваемость, правители Испании быстро поняли, что столкнулись с дефицитом рабочей силы. Ввоз западноафриканских рабов в Новый Свет позволил найти оптимальное решение, однако оно было основано не на сострадании к местному угнетенному народу, которое выражали такие люди, как Бартоломе де Лас Касас, а скорее на экономической необходимости и европейских эгоистических интересах.

Рабство было повсеместным в Старом Свете, его на протяжении веков практиковали как большие, так и малые государства Европы, Африки, Ближнего Востока и всей Азии. В Средиземноморье мусульманское рабство отличалось от христианского рабства в нескольких существенных отношениях. В исламе рабство было временным, а не наследственным, и оно не обязательно предполагало разрыв связей между рабами и их собственными семьями. Чаще всего рабы в мусульманском мире выполняли домашние функции, а не грубую работу в сельском хозяйстве, горнодобывающей промышленности, перевозках и подобных занятиях. Фундаментальным для понимания рабства в Османской империи, да и на протяжении всей мусульманской истории, является понимание того, что на самом деле оно служило каналом восходящей социальной мобильности. Янычарский корпус – самый престижный военный отряд империи – состоял из мужчин, которые родились христианами, в основном в балканских деревнях. Для этих людей, какой бы мучительной ни была ранняя утрата свободы, отречение от своего происхождения предлагало новый ее вид – свободу от боли потери семьи и родины, возможность сосредоточиться на перспективах своего нынешнего положения. Рабство, как мы видели, было даже характерной чертой правящей семьи. Мать каждого султана формально была рабыней: была захвачена в плен во время битвы, отдана своей семьей или приобретена по каналам работорговли. Но, несмотря на статус, эти женщины – вспомните Гюльбахар – принимали решения на самых высоких уровнях управления, часто обладая большей властью, чем их сыновья, а иногда даже большей, чем сами султаны. Несмотря на очевидно принудительный характер, османское рабство в конечном итоге служило инструментом интеграции человека в общество. Обращенному рабу-христианину, родившемуся на Балканах, было гораздо легче стать членом османской элиты, чем свободнорожденному мусульманину из Анатолии.

Танец поднятия духа местных жителей Эспаньолы. G. Dagli Orti/De Agostini Picture Library/Bridgeman Images

Европейское рабство было устроено совершенно иным образом. Христиане регулярно захватывали нехристиан (чаще всего мусульман) во время войн и держали их в качестве рабов – торговля африканскими рабами процветала на протяжении десятилетий, прежде чем она распространилась через Атлантику, – но эта «одушевленная собственность» редко интегрировалась в общество их владельцев. Чаще всего они влачили свое существование, выполняя каторжные работы в шахтах, на нижних палубах галер или в других мрачных местах. Действительно, Испания часто сражалась со своими мусульманскими врагами на море, используя рабов-мусульман на борту своих кораблей, которые гребли веслами, сидя в трюме. В Европе рабство передавалось по наследству, и хотя пленникам или их семьям технически разрешалось купить себе свободу (процесс, известный как redemption, искупление), большинство из них не могли заплатить непомерно высокую цену.

Благодаря войнам, пиратству и работорговле тысячи мусульман добирались до Европы в качестве рабов. В залитом солнцем итальянском прибрежном городе Ливорно[206], например, почти в тот самый момент, когда в 1614 году Испания отдала свой окончательный приказ об изгнании пиренейских мусульман, каждый двенадцатый человек был порабощенным мусульманином (были также и рабы-немусульмане). Аналогичная ситуация сложилась и в других крупных европейских городах. Подобно тому, как османы поступали со своими рабами-христианами, европейцы насильно обращали мусульман и других нехристиан[207], которых они перевозили на свои невольничьи рынки, но их обращение чаще всего было сомнительным, если не полностью фиктивным. Таким образом, даже когда Испания изгоняла своих свободнорожденных мусульман, она заменила их огромным числом мусульманских рабов, в основном из Северной и Западной Африки. Благодаря рабству мусульмане – хотя и при совершенно других обстоятельствах – сохранили свое место в самом сердце христианского мира.

* * *

Среди народов с крупнейшим мусульманским населением Западной Африки выделялись волофы. Первый контакт между волофами и португальцами произошел в 1446 году, когда Нуну Триштан, один из группы Генриха Мореплавателя, плыл вглубь страны вдоль пышных берегов мутной реки Гамбия. Он и большая часть его команды погибли во время этой экспедиции. Несколько лет спустя, в 1452 году, Европа добилась папского разрешения на порабощение западноафриканцев с помощью буллы Dum Diversas, которую Генрих получил от папы Николая V.

Неудержимое желание бороться с маврами и пуститься в общемировой крестовый поход стимулировало начало экспедиции Генриха и его людей. Эти набеги организовывались в основном с