Драматические отрывки и отдельные сцены (1832-1837) - Николай Гоголь

Благоприятный отзыв появился в «Репертуаре и Пантеоне». [1843 г., № 6, июнь, Критика, стр. 96—101.] «Если под водевилем разуметь не пьесу, одушевленную одною мыслью, — писал рецензент, — а изложенный драматический случай, то „Игроки“ дают нам образцовый (тем более образцовый, что первый) водевиль из чисто русской жизни… что за мастерская отделка характеров!» и пр. Резко отрицательная рецензия в обычном духе появилась в «Северной Пчеле» (3 мая 1843 г.).

УТРО ДЕЛОВОГО ЧЕЛОВЕКА

В настоящем издании печатается по тексту «Сочинений», изд. 1842 г. В письме к Пушкину от 2 марта 1836 года Гоголь назвал сцену «Утром чиновника». Вероятнее всего, что это было условное обозначение сцены. Нет оснований утверждать (как это делал Н. И. Коробка), что «Утро чиновника» было первоначальным точным заглавием, которое было изменено в «Утро делового человека» по цензурным соображениям.

«Утро делового человека» за подписью «Н. Гоголь» было напечатано в первом томе пушкинского «Современника» (цензурное разрешение 31 марта 1836 г.), с подзаголовком «Петербургские сцены» (отброшенным в изд. 1842 г.). В издании 1842 г. текст пьесы подвергся небольшой правке в стилистическом отношении. За отсутствием рукописей невозможно отделить поправок самого Гоголя от поправок редактора издания — Н. Я. Прокоповича. Поскольку же важнейшие из изменений текста в изд. 1842 г., по сравнению с текстом «Современника», несомненно, принадлежат самому Гоголю (переработка диалога об игре в вист), — постольку основным текстом «Утра делового человека» следует считать текст издания 1842 г.

«Утро делового человека», «Тяжба», «Лакейская» и «Отрывок» — все эти пьесы были созданы в результате переработки отдельных сцен незавершенного и оставленного Гоголем первого его драматургического замысла — комедии «Владимир третьей степени». Самое раннее известие об этом замысле мы находим в письме П. А. Плетнева к В А. Жуковскому от 8 декабря 1832 года (Сочинения и переписка Плетнева, т. III, стр. 522). Через два месяца, 17 февраля 1833 г, тот же Плетнев писал Жуковскому, что у Гоголя «комедия не пошла из головы» (там же, стр. 528). О том же писал Гоголь из Петербурга М. П. Погодину 20 февраля 1833 г.: «я помешался на комедии. Она, когда я был в Москве, в дороге и когда я приехал сюда, не выходила из головы моей, но до сих пор я ничего не написал. Уже и сюжет было на днях начал составляться, уже и заглавие написалось на белой толстой тетради: Владимир 3-й степени, и сколько злости! смеху! соли! Но вдруг остановился, увидевши, что перо так и толкается об такие места, которые цензура ни за что не пропустит». О гоголевской комедии знали, кроме Погодина, Плетнев и Жуковский. По-видимому, знал и Пушкин, который в письме от 30 октября 1833 г. спрашивал В. Ф. Одоевского: «Что его <Гоголя> комедия? В ней же есть закорючка». 14 августа 1834 г. Гоголь в письме к М. А. Максимовичу сообщал о двух своих пьесах, из которых одну он уже собирается отдать в театр, а другую «готовит из-под полы» Вторая пьеса, вероятно, и была «Владимир третьей степени». Наконец, точное известие о гоголевской комедии находится в «Письме из Петербурга» М. П. Погодина, помещенном в «Московском Наблюдателе» 1835 г., март, кн. 2, стр. 242–268. [Ср. Н. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. IV, стр. 267–268.]

Одна из начальных сцен, послужившая основой «Утра делового человека», получила огласку в Пушкинском кругу. 13 октября 1835 г., в письме из с. Михайловского П. А. Плетневу, Пушкин вспоминал о некоторых деталях «Утра делового человека» и писал о них своему корреспонденту, предполагая, что и ему они хорошо известны. Позднее в письме к М. П. Погодину 1 декабря 1838 г из Рима Гоголь упоминал о «черновых лоскутках истребленной им комедии». Следовательно, комедия, по крайней мере в некоторой ее части, была написана, но затем «истреблена», причем остались только «лоскутки». В письме к В. А. Жуковскому из Москвы от конца декабря 1839 г. или начала января 1840 г., Гоголь говорил о «неоконченной комедии», причем подчеркивал, что отыскал из нее «только два отрывка, она вся осталась в Риме». Достоверность последнего признания Гоголя подтверждается тем, что действительно имеются два отрывка «Владимира третьей степени», переработанных в «Тяжбу» и «Лакейскую».

Как впервые установлено Н. С. Тихонравовым (Соч. Гоголя, 10-е изд., т II, стр. 736–737), из не дошедшей до нас беловой рукописи «Владимира третьей степени» Гоголь в начале 1840 г. (обоснование этой даты см. в комментариях к «Тяжбе» и «Лакейской») сделал две вырезки — в пять и в четыре листа. К первой вырезке он присоединил три заново написанных листа в начале и один заново написанный лист в конце. Так составилась рукопись «Тяжбы». К началу второй вырезки он присоединил шесть заново написанных листов. Так составилась рукопись «Лакейской». [Подробности, касающиеся упомянутых рукописей, см. в комментариях к «Тяжбе» и «Лакейской».] Само собой разумеется, что текст вырезок был переработан, а частью сокращен, имена действующих лиц при переделке были изменены. Восстанавливая интересующий нас в данном случае текст вырезок, относящийся к «Владимиру третьей степени» (см. в отделе «Других редакций»), мы можем видеть, что не только по именам действующих лиц в тексте этих вырезок, но и по развитию сюжета «Утро делового человека» и «Отрывок» также были созданы на основе сцен из «Владимира третьей степени». Почерк текста вырезок резко отличается от почерка заново написанных листов для «Тяжбы» и «Лакейской». На основании показаний Гоголя и других свидетельств, приведенных выше, незаконченную рукопись «Владимира третьей степени», вырезки которой дошли до нас в составе рукописей «Тяжбы» и «Лакейской», следует предположительно датировать концом 1832 г.

К тому же времени, т. е. к концу 1832 г., Н. С. Тихонравов относит несколько заметок Гоголя о комедии, набросанных в его записной тетради. Важнейшей из этих заметок является следующая: «Комед<ия.> Материалы общие. Старое правило: Уже хочет достигнуть, схватить рукою, как вдруг помешательство и отдаление желаемого предмета на огромное расстояние. — Как игра в нахидку и всякая азартная игра. — Внезапное или неожиданное открытие, дающее вдруг всему делу новый оборот или озарившее его новым светом». [Данная заметка и несколько других, относящихся к комедии, опубликованы впервые в статье Н. С. Тихонравова «М. С. Щепкин и Н. В. Гоголь» — «Артист», кн. 5, январь 1890 г., стр. 91–92. К статье приложены три снимка с автографов опубликованных заметок. ] Заметка эта находится в несомненной связи с замыслом «Владимира третьей степени».

Завязка незавершенной комедии Гоголя, комедии «с правдой и злостью», несомненно была дана в той сцене, которая послужила основой для «Утра делового человека». Герой пьесы, крупный столичный чиновник-бюрократ Иван Петрович Барсуков, мечтает получить «орденок на шею». О том, как развивался сюжет «Владимира третьей степени», сохранилось свидетельство В. Родиславского, переданное им со слов М. С. Щепкина. В. Родиславский пишет, что главным действующим лицом комедии Гоголя «был человек, поставивший себе целью жизни получить крест св. Владимира 3-й степени… Старания героя пьесы получить этот орден составляли сюжет комедии и давали для нее богатую канву, которою, как говорят, превосходно воспользовался наш великий комик. В конце пьесы герой ее сходил с ума и воображал, что он сам и есть Владимир 3-й степени. С особенною похвалою М. С. Щепкин отзывался о сцене, в которой герой пьесы, сидя перед зеркалом, мечтает о Владимире 3-й степени и воображает, что этот крест уже на нем» («Беседы в Общ. любителей Российской Словесности при Московском университете», вып. третий, М. 1871, стр. 140).

Герой «Утра делового человека», Иван Петрович Барсуков, мечтающий об ордене, очевидно, и был главным героем «Владимира третьей степени», поскольку в дошедших до нас отрывках этой комедии (вырезках из рукописи) фигурирует его имя. В одном из упомянутых отрывков выступают его брат, Хрисанфий Петрович, и Александр Иванович, ненавистник Барсукова, действующий с тем же именем и в «Утре делового человека». В сцене между Александром Ивановичем и Хрисанфием Петровичем Иван Петрович Барсуков разоблачается как мошенник, подделавший духовное завещание. В отрывке (вырезке из рукописи) «Владимира третьей степени» сцена между Александром Ивановичем и Хрисанфием Петровичем (давшая основу для «Тяжбы», где Александр Иванович переименован в Пролетова, а Хрисанфий Петрович в Бурдюкова) обозначена как «сцена III». Из предшествовавшей «второй» сцены сохранилась лишь заключительная часть, где действует Марья Петровна Повалищева (сестра И. П. и X. П. Барсуковых), заказывающая пригласительный билет на бракосочетание своего сына Миши с княжной Шлепохвостовой.

Очевидно, что именно «вторая», не дошедшая до нас сцена «Владимира третьей степени» дала основу для «Отрывка», поскольку действующими лицами последнего также являются Марья Петровна, в окончательной редакции переименованная в Марью Александровну, и ее сын Миша. Трудно сказать, в таких ли чертах, как в «Отрывке», рисовался Миша в тексте «Владимира третьей степени». В «Отрывке» он показан как добродетельный человек, влюбленный в добродетельную же дочь бедного чиновника Одосимова (в первой редакции «Отрывка» Одосимов именуется еще Подкопытовым). Мишина мать, обвиняющая сына в либерализме, масонстве и увлечении Рылеевым, с помощью интригана и мерзавца Собачкина пытается расстроить роман Миши и женить его на княжне Шлепохвостовой. Как бы то ни было, но несомненно, что тема женитьбы Миши на Шлепохвостовой входила в сюжет «Владимира третьей степени». В том отрывке (вырезка из рукописи) «Владимира третьей степени», который дал основу для «Лакейской», действие происходит в лакейской Ивана Петровича Барсукова. Здесь выведены чиновники, подчиненные Барсукову — Каплунов (которому во «второй» сцене Марья Петровна поручает заказать пригласительный билет на предстоящую свадьбу сына), [Н. С. Тихонравов ошибочно полагал, что во «второй» сцене Марья Петровна «заказывает К. (каретнику) изобразить на одной стороне кареты фамилию своего сына рядом с фамилиею княжны Шлепохвостовой, на которой она хочет женить Мишу» — Соч. Гоголя, 10 изд., т. II, стр. 738.] Шрейдер (действующий и в «Утре чиновника»), наконец Петрушевич, только что уволенный из канцелярии Барсукова.