Оперативный захват - Сергей Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я никого не гоню. Раз надо, значит надо.
Лола достала из сумочки кошелек, извлекла из него три стодолларовые купюры, положила на стол, рядом с блюдцем. Тереза покачала головой, но ничего по этому поводу не сказала.
– Макс… Тереза… Большей суммы у меня с собой сейчас нет. Завтра, в крайнем случае – послезавтра, привезу еще денег. Ну ладно, дорогие мои… Будем прощаться, потому что мне пора ехать.
Лола остановила машину возле первого же таксофона, попавшегося ей на глаза.
В памяти у нее теперь было забито сразу несколько номеров, на которые она не хотела – остерегалась прослушки – звонить со своего сотового телефона.
В этом списке появился еще один номер. Тот самый, что указан в письме М124, пришедшем этой ночью на ее «подпольщицкий» почтовый ящик.
«Если понадобится помощь, звони на номер…»
Лола подошла к таксофону, сунула в прорезь карту…
– Ты сошла с ума, мать! – процедила под нос. – Совсем башню сносит…
На другом конце провода, после третьего длинного гудка включилось записывающее устройство.
Она выдохнула из груди застоявшийся воздух и чуть дрогнувшим голосом произнесла:
– Это Лола. Повторяю – это Лола звонит. Мне нужна помощь.
В трубке раздались какие-то щелчки… Довольно долго царило молчание… Когда она уже собиралась положить трубку, вдруг прорезался мужской голос, который Лола – к собственному изумлению – сразу же узнала.
– Лола… алло! Ты меня слышишь?
У нее мгновенно пересохло во рту. Такого поворота событий, признаться она ну никак не ожидала: на другом конце провода был тот самый человек в маске, который нанес ей визит не далее, как вчера вечером.
– Да… да… это я, Лола.
– Что это еще за фокусы? – спросил сердитый мужской голос. – Кто тебе дал этот номер?
«Ну все… теперь мне точно конец…»
Но мозг, работающий в эти мгновения с бешенными перегрузками, выдал ей поистине спасительное решение.
– Как кто?! Макс!
– Что? Что ты сказала?
– Я сказала, что этот номер дал мне с а м Макс. И он же сказал, чтобы я позвонила по нему и попросила помощи…
На линии установилась мертвая тишина. Теперь уже Лола получила хоть какой-то запас времени – а ей сейчас было над чем подумать… Именно в такие вот драматические минуты на человека иногда снисходит озарение…
– Лола? Ты меня слышишь?
– Да. Прекрасно слышу.
– Откуда ты звонишь?
– Из таксофона… я неподалеку от метро «Планерная».
– Так что ты говорила о Максе?
– Я нашла его. Но он…
– С ним что-то не так? – спросил мужской голос после паузы. – Ты не молчи… Где ты его нашла?
– Понимаете… У него серьезная травма… Он попал в милицию… это длинный разговор! Короче, у него травма головы…
– И где он сейчас находится?
– У одной из наших… в Северном Тушино.
Произнеся эти слова, она прикусила язык. А вдруг, – подумалось ей – о н… или же о н и – решат сразу поехать в «адрес»? В этом случае она не успеет предупредить «наемников». А если даже и дозвонится им, то не факт, что они приедут в Тушино раньше, чем «маски»…
К счастью, ее собеседник не стал торопить события.
– У тебя… у вас что, критическая ситуация?
– Нет, нет… – торопливо произнесла она. – То есть да… Я хочу сказать, что нужна помощь, но… Короче, я звоню вам в связи с травмой Макса. Вы же мне дали наказ, чтобы я его нашла!
– А чего ж он сам не позвонил?
– Знаете… он очень плох. Сам он не может… лежит… не встает…
– Плох, значит?
– Да. Ну так что? Что мне делать в этой ситуации?
– Гм… А за ним кто-нибудь присматривает?
– Да. Женщина. Бывшая медсестра.
– Добро. Сегодня, наверное, ничего не получится… есть дела. Возвращайся к себе в Реутово. Жди звонка… тебе прозвонят на твой мобильник.
Она хотела спросить, когда именно ей следует ожидать звонка, хотя бы примерно. Но в трубке зазвучали частые гудки…
Лола села в машину и проехала еще два или три квартала.
Зацепив взглядом таксофон возле автобусной остановки, приткнулась к обочине.
Выковыряла из пачки Vоgue сигарету…
Какое-то время сидела неподвижно, так и не прикурив ее.
Вышла наконец из джипа, швырнув сломанную сигарету под ноги…
Вставила в прорезь таксофона новую карточку. Набрала нужный ей номер.
– Слушаю.
– Дон, это Лола. У меня есть для вас важные новости…
Тереза собрала со стола. Макс все это время сидел на табуретке; казалось, он над чем-то мучительно размышляет.
Она пошла к нему, положила руку на плечо, ласковым тоном поинтересовалась:
– Как ты себя чувствуешь?
– Н-ничего… терпимо.
– Что-нибудь не так? У тебя какой-то… необычный вид. Ты чем-то расстроен?
– Нет. То есть… Хочу тебя с-спросить кое о чем, Тереза.
– Спрашивай.
Он поднял на нее глаза… и она удивилась тому, насколько серьезно, насколько внимательно и как бы даже изучающе он на нее сейчас смотрел.
– Я – Макс?..
– Ну да, конечно. Вот и Лола сказала, что ты – Макс.
– Я – вождь?.. Я – «великий и ужасный»…
Она пожала плечами, но почему-то обратилась к нему на «вы».
– Да какой вы, спрашивается, «ужасный»? Для меня вы человек, нуждающийся за уходом… Не вижу в вас ничего «ужасного»…
– Ты что-нибудь слышала раньше обо мне?
– Да… краем уха, – она замялась. – Поговаривали, что руководитель организации… «очень крутой мэн»… Ну, молодежь так говорит.
– Крутой мэн?
– Да. И еще я слышала, что «вождь»…
– То есть я?
– …очень хорошо законспирирован. И что умеет так ловко закрутить дела, чтоб никто на него не подумал, что это именно он – «вождь». Ну а боевая группа так вообще засекречена… – она запнулась. – Ой… чего это я вдруг разболталась? Вы уж меня извините.
– Тереза, – «вождь» взял ее за руку. – Во-первых… давай опять на «ты», договорились? А во-вторых, присаживайся рядом… вот на эту табуретку, – он выдвинул ногой из-под стола табурет. – И давай-ка рассказывай…
– Что именно?
– Про «герильос»… про «городских партизанов»… про «боевую группу»…
– Да я же… я мало что знаю.
– Вот то, что ты знаешь, все мне и расскажи. Особенно… про меня и про Лолу! Может быть, после нашего разговора у меня хоть немного рассеется туман в голове… И пройдет, наконец, эта проклятая амнезия.
Глава 19
ОПАСНЫЕ СВЯЗИ
10 января.
Вечером Лола приняла «сомнол» – боялась, что не уснет.
Препарат помог, спала, как мертвая. Лишь утром, около семи, когда живенько запиликал таймер будильника, вынырнула из бездонной ямы и даже успела увидеть короткий, но очень красочный, запоминающийся сон.
Ей опять привиделся Макс – любимый и единственный. Они стояли вдвоем, друг напротив друга, в странно пустом, гулком, безлюдном пространстве Третьяковского проезда, залитом каким-то иллюзорным, искусственным – но завлекательным, как мираж в пустыне – светом от протянутых над крышами гирляндами, который смешивался с отблесками, всполохами сверкающих неземным великолепием витрин бутиков. Ей уже доводилось тут бывать, и не раз. Здесь, в Третьяковском, представлены – своими горящими огненными клеймами – лучшие мировые бренды. В витринах открыто, безо всякого стеснения, выставлены товары для самых порочных, самых грешных людей – по безумным, не укладывающимся в уме нормального человека ценам. Если и существует рай для богачей, то здесь, на «улице бутиков», обустроен один из самых его заповедных уголков…
Ну вот: там-то, в Третьяковском, они и встретились. Столкнулись как бы случайно, нос к носу, под этим холодным электрическим небом, среди смахивающих на голливудские декорации роскошных витрин. У Макса был болезненный, страдающий вид. На голове накручены пропитанные кровью бинты; на месте левой глазницы – черный провал; зато уцелевший правый глаз смотрел на нее мягко, ласково, любяще… Так было его жалко, что хотелось реветь белугой. Она плакала; раньше, даже в самых экстремальных случаях не опускалась до бабьего скулежа, а тут не удержалась.
«Лола, ты видишь, что о н и со мной сделали?.. – хотя губы Макса оставались недвижимыми, она и без того все поняла, что он хотел ей сказать. – А ведь мы могли бы жить с тобой долго и счастливо. Мы бы уехали прочь из этой проклятой страны. У меня имелся план… очень хороший, тщательно продуманный план. Если бы все получилось по-моему, то у нас были бы деньги. У нас была бы настоящая крепкая семья: я, ты и наш ребенок, которого ты сейчас носишь под сердцем. Но о н и все испортили… И теперь, любимая, ты можешь полагаться только на себя… себя… себя…»
«Макс, я нашла на антресолях только т в о й загранпаспорт. А ты ведь обещался сделать два паспорта: и для себя, и для меня тоже…»
«Лола, твой паспорт должен был быть готов уже после Нового года. Ты не думай, милая, что я собирался тебя обмануть. Нет. Просто мой документ сделали раньше, только и всего. Ты мне не веришь?»
«Верю. Знаешь, Макс… я хочу быть с тобой. Мне от жизни больше ничего не надо. И эта вот мишура, – она махнула рукой в сторону ближайшей из сверкающих выставленными на всеобщее обозрение драгоценностями витрин – меня давно уже не волнует, не колышет. Ты, я и наш будущий ребенок… весь остальной мир может катиться в пропасть. Скажи, дорогой, когда я смогу тебя увидеть? Что мне сделать, чтобы мы вновь были вместе, были рядом?»
