Путями Великого Россиянина - Александр Иванченко

Луч плюсовой биоэнергии даст на светочувствительной пластинке пятно оранжевое, бледное или почти пунцовое, в зависимости от силы энергии. Оранжевое пятно получим также от животворящего солнечного луча. Значит, плюсовая биоэнергия целительная. Её носитель, сбрасывая накопленные в себе электроны на пациента, обильно при этом потеет. Человек же с минусовой энергией, делая то же самое, остаётся обычно сухим.

В современных условиях нетрудно проверить и меня, взяв пункцию в любой биологически активной точке моего тела, тибетские и китайские карты которых хорошо известны нашим иглотерапевтам. Часть моих клеток под микроскопом окажутся в форме вогнутых линз. Это своего рода микроскопические биолокаторы, способные принимать волны живой энергии в любом их диапазоне и преобразовывать принимаемые сигналы в звуки и видимые внутренним зрением предметы в цветах. Поэтому, закрыв глаза и сосредоточившись, я отчётливо слышу и вижу то, чего передо мной нет и чаще всего не может быть, но оно необходимо мне в эти минуты, и я усилием воли «вызываю» его на себя. И неважно, жив «вызываемый» мною человек или давно умер. Умерла его биомасса, но не биоэлектроны, которые вместе с заключённой в них информацией он всю свою жизнь излучал в пространство или, как я сейчас, на бумагу. Порой довольно запёчатлённого на чём-нибудь одного слова или даже знака, но запёчатлённого рукой, а не машиной, чтобы путём автофазировки, как назвал это известный кибернетик академик Виктор Михайлович Глушков, своих микробиолокаторов извлечь из них всё или почти всё о том, кто их оставил. Внешнее же биополе моё слабое, но его силы, видимо, достаточно, чтобы на меня не садилось ни одно вредное насекомое. А пчёлы, шмели, осы и муравьи ползают по мне, но никогда не жалят, ибо это, можно предположить, было бы несправедливо. Моё биополе, должно быть, снимает у них усталость, или они, как собаки, своём обострённым обонянием не улавливают исходящего от меня запаха страха и потому на меня не лают, не чувствуют во мне агрессивности.

Все тонкости этой «механики» знали наши далёкие предки и написали о них немало фундаментальных трудов, названных христианами «чёрной магией», с которой церковь боролась не на жизнь, а на смерть.

Поэтому наша медицина давно забыла даже искусство врачевания Гипократа и Авиценны. Научилась же лишь придушивать гнилостные бактерии и резать человеческое тело, чтобы временно приостановить разрушение его организма, но вернуть, а тем более дать человеку здоровье, как умели наши пращуры, не может. И не случайно безуспешно бьётся в поисках панацеи от злокачественных опухолей в химии и рентгеновских лучах, хотя ясно ведь, что рак или худшая из его разновидностей – саркома – аномальное развитие клетчатки. Следовательно, мы имеем здесь дело с генетикой, причём не наследственной, а МОЛЕКУЛЯРНОЙ. Нужно искать поддающийся управлению ген, чтобы он, грубо говоря, раскрутил обратно спирали ДНК и затем направил её свёртывание по нормальному пути. Где может быть искомый ген? Скорее всего, в плазме здоровой клетки, естественно, и по своим функциям он, вероятно, близок к тому, от которого зависит пигмент кожи.

Не думайте, что, говоря это, я считаю себя умнее всех. Отнюдь. Над этим серьёзно размышляли наши пращуры, авторы книг по «чёрной магии», оперируя, разумеется, не современной, а своей терминологией. Но вот же наши учёные только собираются создать кадастровую карту Земли, а содержащая в себе не меньше, если не больше, аналогичной информации карта энергетически активных точек на территории Древней Руси существовала уже в VI веке до н.э. Создавалась же она, надо полагать, не одно столетие. Самолётов-то с чуткими физическими приборами не было. Всех инструментов – ивовый прутик да знание, как и на что реагирует твоя собственная энергия.

Конечно, наши пращуры пользовались иной системой познания и по-иному понимали сами знания. Даже теперешнее слово «знание» имело совсем другое значение. Оно происходит от сложной древнеслов'янской аббревиатуры «ЗНАМЕНIА»: «3» – «Зоря»; «Ни» – «они» или «их»; «Аз» – «душа» или «Я» духовное; «Ми» – «мы», но оно в ряду букв «НАМ», значит, «НАМ1С1А» – «нашей совести» или «НАМIМА» – «нам»; «Есмь» не просто «есть», а «кто ты есть», то есть «суть твоя человеческая»; второе «Ни» – ясно, что «их» (других или другим) и снова «Аз». В итоге получаем: «Зорею они [те, что в Космосе] душ [своих] нашей сути, а также их совести [посылают]». Потом знатоки расшифровывали знамение, судя по его энергетическому характеру и сочетанию в нём тех или иных цветов. Как, например, сохранившиеся у наших моряков с «языческих» времён поговорки: «Солнце красно поутру – моряку не по нутру», то есть будет буря, или: «Солнце село в воду – жди хорошую погоду».

А в значении «знание» употреблялась аббревиатура «ПIСТIМОСIА» – «путь в совести твоей и моей совести и душах», которое позаимствовали у нас греки как «ЭПИСТЕМЭ» сначала в значении «система», затем – «знания».

У наших дохристианских пращуров не было заимствованной греками у финикиян, как те, в свою очередь, позаимствовали у халдеев, хронологической истории, а была, как в «Индии» и ранних эллинов («Илиада») история, как мы бы теперь сказали, эволюция мысли (познаний) и важнейших событий в жизни народа и планеты, хронологическую последовательность которой можно установить только с помощью современной науки, хотя десятичную систему чисел, введённую для христианского мира папой римским Сильвестром II будто бы как арабскую, они создали задолго до появления на исторической арене арабов, по крайней мере, как свидетельствуют собранные Фаддеем Воланским накаменные словенские надписи, пользовались ею уже за полторы тысячи лет до новой эры. И Славомысл, говоря, что равная солнечной энергия заключена в октаэдре, никогда бы не обозначил число его граней цифрой 8, имей она хоть какое-то касательство к христианству. У него же написано: «8- дiматi». Цифра 8 в данном случае означает восьмизначный спектр солнечной системы; «ди» – от полного «дiя» – «энергия»; «матi» – «иметь». Отсюда «диамант», которое нам толкуют как германское «Diamant» – «огранённый алмаз», но никто не задумается, почему, если это слово германское, у него чужеродная немецкому языку приставка «di». Ведь германский глагол «действовать» – «handeln», а «энергия» так и есть «Energie»; «man» же значит «человек», а если «mant», то скорее от греческого «покрывало», а не германского «ein dreiter Damenmantel», как они переводят бытующее у нас «манто» – «женская шуба». Нелепо, неправда ли, если принять во внимание, что речь идёт всё о том же огранённом алмазе.

Оттого-то и «слов'яни», что словом действительно владели. Но не считали, что человек – некий венец Природы, почти Бог. Слово «человек» писалось так: «ЧЕЛОВЕЦIСIА» – «чело, ведомое в цепи совести душою». И после «С» через соединительное «I поставлено «Аз» не случайно, ибо не разум, а душа ведущая, она раньше познаёт то, что затем постигает разум.

Человек состоит из материи высокоорганизованной, но если повнимательнее присмотреться к Природе, особого повода для гордыни у него нет, ибо многие живые существа обладают теми же качествами, а то и превосходят человека.

Всё живое, имеющее мозг, например, издаёт звуки, чтобы избыток энергии, который накапливается в мозгу от работы мысли или переработки впитанных глазами впечатлений, имел выход и таким образом наиболее энергоёмкий центр, то есть мозг, не перегревался.

У человека мозг поглощает так много энергии и работает настолько интенсивно, что для его периодического охлаждения наши голосовые связки приспособлены издавать целую гамму звуков – состоящую из восьми нот полную музыкальную октаву, из которой в общем и слагается наша речь. Но не будем, исходя из этого, спешить в венцы Природы. Мы помним, что всё познаётся в сравнении. Вот и послушаем для сравнения на рассвете пение маленькой пичужки – соловушки. В цикле его рулад мы не только услышим всю музыкальную октаву, но в конечных руладах цикла отчётливо различим также октаву баса, дублирующего октавой ниже басовую партию в хоровом пении, то есть фактически в полном наборе звуков, которые издаёт соловей, не одна октава, как и у нас, а две.

Объясняется это просто. Сравнительно с объёмом мозга площадь глаз у соловья слишком велика. За день, особенно солнечный, они впитывают столько впечатлений, что его мозг работает вдвое интенсивнее, чем у человека. Поэтому, чтобы достаточно охладить своей естественный «компьютер» перед наступлением следующего дня, когда глаза начнут «вводить в него новую программу», соловушке одной звуковой октавы мало, нужно две. Если бы он не пел, а заговорил, это была бы поэтическая речь, вдвое превосходящая по своему совершенству шестистопный ямб в восьмирядной октаве.

А может ли человек сказать, что он изведал все таинства Природы? Если бы это случилось, наша жизнь потеряла бы смысл, ибо, познав всю истину, человек оказался бы в положении, когда на Земле ему больше делать нечего, поскольку вся идея жизни заключена в познании, в непрерывном стремлении к истине. Однако в Природе нет ничего нецелесообразного. Она никогда не создала бы что-то «лишнее» или какое-то существо, обречённое в конечном итоге на существование бессмысленное. Иначе ей пришлось бы вступить с самой собой противоречие, чего в отличие от наших академиков она допустить не может, ибо разрушилась бы Соразмерность мироздания, и само оно оказалось бы бессмысленным.