Невинная для киллера (СИ) - Мишина Анна

Лена была слегка пьяна, больше же конечно расстроена. Накинулась на него как фурия. Но послушалась меня, не сразу правда, но пошла. Со мной.

Я помог ей сесть в машину и повез ее к себе. Да, я даже и не думал о другом. Я хотел ей помочь почувствовать, что она может быть нужна, а взамен хотел то же самое, в ответ.

И без каких либо слов, я как оголодавший зверь накинулся на нее еще в лифте. И она ответила. Ответила, позволяя ее целовать, гладить, трогать. Зарывалась пальцами в моих волосах, кусала губы, царапалась.

В мою холостяцкую берлогу мы ввалились, уже начиная на ходу скидывать вещи. И не медля ни секунды, добрались до спальни. Ну а там… что мы только не вытворяли.

Сутки. Потом пошли вторые. Мы прерывались только для того, чтобы поесть и сходить в душ. Чтобы и там заняться любовь. Да. Похоже, я влип.

Когда мы, наконец, выдохлись и Лена уснула я долго пялился в потолок и думал-думал-думал. А что если нам попробовать пожить вместе? У нас есть общие интересы, у нас одна профессия. Я многим бы мог помочь ей.

Утром звонит Аверин. Я осторожно выполз с постели, стараясь не разбудить Лену.

- И что дальше? — спрашиваю ее, когда сидим, завтракаем на моей кухне, перед тем как отвезти Лену на работу. Незапланированные отгулы закончились.

— А что-то должно быть дальше? — ее бровь изгибается в дуге, изображает скептическое удивление.

— Я думал, что мы неплохо провели время, — смутился, пряча взгляд в чашке с кофе.

— Да, не плохо. Но не вижу продолжения.

— Лен. Мы взрослые люди. У Богдана там ребенок. Он женат на Яне, — говорю все это, но не один мускул не дрогнул на ее непроницаемом лице. — Не добавляй ему проблем.

— Отвезешь меня на работу?

У больницы, где Симонова работает, останавливаю машину. Выхожу, помогаю ей выйти.

— Лен, — перехватываю ее руку, не желая отпускать. — Во сколько закончишь?

— Не знаю. Там, наверное, дел накопилось за эти пару дней. Пациенты, — старается вести себя непринужденно.

— Давай попробуем. Не понравится, сразу разойдемся, без нервотрепок лишних, — чувствую себя прилипалой. Но я не мог иначе. Зацепила ее холодность.

— Хорошо. Я тебя наберу, когда соберусь домой, — наконец смотрит в глаза и целует в уголок губ, почти невесомо. Поправляет воротник рубашки, разглаживая невидимые складки. — Только ради бога прошу, не покупай мне цветов. Не люблю их. Лучше продуктов домой. Мяса, там, бутылку вина. Будем готовить ужин. Если ты не против. И еще сыр с виноградом. Хочу отдохнуть после смены.

Вот так все у нас и закрутилось. Только освободилась она после того раза аж почти через двое суток. И приехав ко мне после того как я ее забрал, она уснула. А я и не переживал. Знал уже, что у нас много вечеров впереди, в которых мы будем вместе готовить, пить вино и закусывать сыром. Просто беззаботно рассказывая друг другу, как провели рабочий день.

Эпилог

Маленький Бо довольно перебирал ножками и удирал от отца смеясь так, что сама улыбалась в ответ.

Сегодня, под самый новый год к нам в гости приехали Алехины. Прихватили с собой отца Богдана. Он долго не соглашался к нам перебираться, чувствуя вину за собой перед сыном. Но Богдан не держал на Алексея Николаевича зла. О чем говорил ему неоднократно. Отцовство очень поменяло мировоззрение моего мужа. Нет, он не стал другим. Он все так же готов носить меня на руках. Нянчится с сыном, которому уже исполнилось месяцем ранее два года.

Мы приобрели дом, не большой, но очень уютный. По гостиной носились мои мужчины, дедушка Леша беседовал с Петровичем, который тоже числится дедушкой у нашего Богдаши. Фрау Хофман помогает мне накрывать на стол. Мы так и остались хорошими друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Даже с нашим переездом она все равно заходила к нам в гости.

Алехины шушукались в соседней комнате и наконец, решили выйти к нам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ян, я могу помочь, — подходит ко мне Лена с уже явно показавшимся животиком. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и я это видела. После того как Бо вернулся к нам, Лена впервые с Алехиным приехали к нам в гости. До этого лишь Семен прилетал пару раз.

— Присядь, я пока справляюсь, — стараюсь не обидеть ее.

Как рассказал Бо, Лене тридцать девять лет. До последнего не соглашалась с Семой по поводу детей, но видимо тот, настойчивый мужчина, ее таки уломал.

— Не хочу быть бесполезной, — выдыхает она и приземляется на высокий табурет.

— Тогда вот, держи, нарежь, пожалуйста, овощи, — подаю миску с ножом.

Так мы за готовкой и приготовлениями к празднеству болтаем ни о чем. Пока в нашу милую болтовню не влезают двое любопытных мужчин.

— Мужская сила нужна? Может помочь? — обнимает меня муж, притягивая к себе.

— Да, можно не мешать. Или нет, лучше… Лучше посмотри, как там чувствует себя твоя маленькая принцесса, — подталкиваю мужа в сторону детской. — Боюсь, Оленька скоро запросит поесть, — поглядываю на часы. — Время уже.

— Ладушки, — целует в висок и уходит.

Но не надолго, как выяснилось наша маленькая девочка не спала, а агукала что-то себе под нос и никого не беспокоила.

На удивление беременность с дочкой прошла идеально. Если с неугомонным Богдашей я пару раз умудрилась на сохранении побывать. А последние месяцы мой живот жил своей жизнью, то Оленька была тихоней и собственно, даже появившись на свет, так же тихо издавала звуки и мило улыбалась своей безумно сладкой улыбочкой.

— Нам почти два месяца и мы вот такие большие уже, — Богдан держит дочурку на руках и хвастается перед друзьями. Дети его большая гордость, как он любит об этом говорить.

— Какая малышка, — заулыбалась Лена. — А можно подержать? — испуганно на меня посмотрела.

— Конечно, — улыбнулась в ответ и продолжила делать нарезку.

— Боже, какая кроха.

Так, под общее умиление мы накрыли стол. Я покормила Олю и уложила ее в качели. Рядом крутился Данчик, он то и дело тянул ручки за вкусностями, то за яблочком, то за морковкой.

И вот, когда все заняли свои места можно выдохнуть с облегчением. Вот моя семья, друзья и близкие люди.

Хотя нет. Ярик снова где-то задерживается. Ему шестнадцать. И у нас первая любовь. Это надо видеть, как изменился мой братец-кролик. Местные менталитет его очень изменил. Он стал собранным, деловым. У него появились цели, в которых Богдан его поддерживал. И помогал.

— Я тут, — послышался его голос из прихожей.

— Мыть руки и за стол, — кричу ему.

А через пару минут и он садиться за стол.

Теперь точно все в сборе.

— Ну что, — поднимается Богдан. — Хочу сказать всем вам спасибо, что вы у нас есть. Пап, Петрович, Сема, Лен, Сусанна, Ярик. Вы наша семья. Да будет так, чтобы мы всегда собирались по любому поводу. Но чаще конечно по хорошему, — смеется, поглядывая на меня. — С наступающим, дорогие. Счастья нашим семьям и благополучия, ура.

— Ура…

— Тебе не кажется, что между отцом и Сусанной что-то есть? — тихо спрашивает меня Бо.

— Нет, — улыбаюсь я, прекрасно понимая, о чем он.

— Нет, ну смотри, как он за ней ухаживает, — продолжает нашептывать мне на ушко, опаляя его своим горячим дыханием, сам того не замечая как заставляет меня волноваться.

— Тебе кажется, — не сдаюсь я.

— Нет, точно тебе говорю, — смеется муж, наблюдая, как его отец помогает Сусанне убрать что-то со стола. Моет тарелки. Подливает вина женщине.

— Ну, даже если и так, — придвигаюсь чуть ближе, укачивая Олю на руках. — Они оба заслуживают счастья. Так же как и все остальные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я говорил тебе, что ты у меня самая лучшая? — смотрит в глаза.

Мои любимые серые глаза, в которых иногда сверкают молнии, собирается дождь, или штормит океан. А иногда там пляшут чертики. Вот как сейчас.

— Нет, не помню такого, — хихикаю я.