Исповедь оборотня - Виталий Агафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
того не знает! Раньше меня на день, откинулся! Тогда ему было не до меня! Навряд ли кум
рассказал! Братва не могла написать про меня маляву. Семейники тоже не могли, они
чалились в ШИЗО! А настучать на них, мог кто угодно! Вот ведь, встретились! Земля
большая, а дорожки все узкие! Не разойтись! Главное самому не лохануться! Нет фраерок, не
потянешь ты эту телегу! И предъяву на меня не сможешь кинуть! Нет у тебя против меня
ничего! А то, что я исчез, мало ли что случилось! Это же зона!»
– Здорово, если не шутишь! – недовольно ответил Юрок, обтирая ладонями своё лицо
и искоса, посматривая вокруг, нет ли ещё кого поблизости. Когда убедился, отошёл к окошку.
– Ты чё Юрок! Не узнал что ли! Это же я, Жека! – он побрёл за ним следом.
– Чё те надо, Жека! – показывая, что общаться не желает, спросил он.
– Чё те надо, говоришь!? – и тут его лицо стало злым.
– На зоне корешились, да, было дело! Но здесь не зона и порядки другие! Кореша у
меня тоже другие!
– Так! Так! Другие говоришь? – зацокал языком Жека и глаза ещё сильнее сузились.
Теперь он стал походить на азиата.
Юрок внимательно, оценивающе посмотрел на него.
– Что молчишь хмырь! Что-то тут не чисто! А, не ты ли тот стукачок, который всех
закладывал? Мы то, с братками, всё думали, кто же козлил и стучал на нас куму! Теперь всё
понятно! Это всё ты! Кроме тебя некому! Жаль, не смогли мы тогда тебя раскусить!
– Чё тебе понятно, чё? Горбатого лепишь! Ты, случайно, не попутал? Нет? – оскаливая
зубы, опёршись руками об бока, прохрипел Юрок.
– Нет, не попутал! Ты точно стукач! Вон, как засуетился! Чувствуешь, падла, свою
вину! Вот и крутишься, как уж на горячей сковородке! Чё! Боязно стало, да? – с ухмылочкой,
чётко и ясно произнёс Жека.
– Ты, думай, чё говоришь! Законы знаешь! Сначала обоснуй свою предъяву, а потом
можешь речь держать! А иначе самому можно не хило загреметь! – и попытался схватить его
за грудки.
– Да в лёгкую! Вот, представь себе, я отмахал от звонка, до звонка! Всё, как положено,
чин чином! И мужиком остался! За мной ничего нет! Кого угодно спроси, тебе это любой
штрибан скажет! А, ты, превратился в козла! Ты должен был откинуться только через год!
Или я не прав? Если не прав, то поправь меня! И с чего тебе так подфартило? Что ты гуляешь
здесь, а не чалишь срок на зоне, до звонка, как положено? Вот и беспредельничать
начинаешь! Руки распустил! – вывернув руку Юрка, освободившись от его захвата, процедив
сквозь зубы, произнёс Жека, – Дэн и Макс, из-за тебя, тогда, угодил в ШИЗО! А если ты не
забыл ещё, они были моими семейниками! До сих пор там чалятся! И я бы там был, если бы
срок не вышел! Откуда мусора узнали? Ну ка, ответь? А видится мне, что это ты нас
стуканул, корешок! Вот и откинулся раньше срока! Свободу себе купил за счёт нормальных
пацанов? Что, не так что ли? И за это ответишь! Всё, как положено, по воровским законам! И
братва тебя, как положено, приговорит! Получишь то, чего заслужил!
– Ты, за свой базар, ответишь! Ничего я не покупал! И отвечать тебе, тоже не
собираюсь! Купи себе петуха и ему компостируй мозги! А мне не надо! – Юрка начало
трясти.
– Базарят бабки на базаре, а я речи веду, предъяву кидаю! И правильно делаю, по
пацански! – злорадно улыбаясь и сверкая глазами, ответил Жека.
– Вот и ответишь за свою предъяву, по пацански! – он схватил Жеку за грудки и резко
дёрнул вниз.
– Да? Перед кем интересно? Легко! Мне, ещё за это, братва спасибо скажет! – взревел
Жека, тоже схватился за грудки, так же дёрнул Юрка. И почему-то снова зло, загадочно,
улыбнулся.
– Парни! Заканчиваем, или выходим на улицу! – к ним подошёл бармен. Видя, что они
продолжают держать друг друга, повысил голос, – Я, думаю, вам доходчиво сказал?! Иначе
вызову охрану! Охрана шутить не любит! – и пальцем указал на выход, в одной руке держа
тревожную кнопку.
Они одновременно оглянулись, посмотрели на его руку, потом друг на друга.
– Командир! Не серчай, друга встретил! Погорячились чуток! – сказал Жека и
похлопал своего напарника по щеке.
– Я же попросил на улицу, вам, что не понятно! – требовательно, громко, произнёс
бармен и вытянул перед собой руку с кнопкой, чтоб нажать.
– Всё! Всё, выходим! – Сказал умоляюще Жека, махнув несколько раз ладошкой, и
похлопав Юрка по плечу.
– Да! Пойдём, выйдем! А что? – зло сказал Юрок.
– Прости командир! Не побеспокоим больше! – обратился к бармену, – Да, пойдём!
Пообщаемся, без базара! – и он с ненавистью посмотрел на своего зоновского друга.
– Парни! – Юрок, отпустив Жеку, обратился к друзьям, – Я сейчас, с друганом
пообщаюсь, покурю, вы тут посидите. И снова, подозрительно посмотрел на бармена с
кнопкой! – Тут только наше дело! Не вмешивайтесь!
– Лёшка! Я сейчас! Автобус не прозевай! Вот, только покурю! Если не успею, выходи,
не дожидайся меня, я там буду! – подойдя к столу, обратился Жека к своему другу, и
дрожащими руками взял сигарету.
Они неспешно вышли, пропуская друг друга. Сначала прикурили от одной зажигалки,
как в былые, старые, добрые времена. Глубоко затягиваясь, смотрели в глаза, будто
приценивались. Каждый думал свою думу:
«Не получится у тебя Жека заграбастать меня! Не вывезешь ты этот телегу! Кишка у
тебя тонка! Да и силёнок не хватит! Ты то, приезжий, а я вот он, родился и вырос здесь!» -
думал Юрок.
«Ничего, ничего! Выведу я тебя на чистую воду! Отпишу братишкам! Когда
откинутся, приедут, встретимся и разрулим эту делюгу! Ты тогда за всё ответишь, падла!» –
нервно затягивая сигарету, думал Жека. После того случая, когда мусора его зацапали, ему
пришлось не сладко. Хорошо, семейники прикрыли! И тут почему-то, снова, сильно заныло.
По большому счёту, он хотел просто поговорить один на один. Думал: «Спрошу Юрка, что
да, как да! Он начнёт оправдываться, расскажет, как у него всё получилось, что раньше срока
откинулся. В место этого, сразу полез по беспределу. Явно, что-то тут не чисто. Это ясно, как
божий день. Он стал мутным! Да и был таковым!»
Юрок, последний раз, глубоко затянулся, резко отшвырнул бычок в сторону. Жека
непроизвольно посмотрел туда. Тут же последовал сильный удар в область живота. Жека
согнулся, пытаясь вздохнуть. Второй удар пришёлся между лопаток. Превозмогая боль, он
попытался встать,
