Необычное и обыкновенное - Андрей Волковский

Падая, я ухватился за речную хозяйку, и её зловонная плоть расползлась под моей рукой. Я вцепился крепче, кажется, в её рёбра, и зарычал от злости. Вблизи хозяйка была ещё ужаснее. И этот запах. Он почти оглушил меня. Нестерпимая жуткая вонь.

Не глядя вонзил нож в неживое тело. Мёртвая плоть поддавалась неохотно. С трудом выдернул нож и ещё раз всадил.

Хозяйка задымилась и камнем рухнула в воду вместе со мной. Я захлебнулся и судорожно забился, пытаясь освободиться от путаницы волос, захлестнувшей меня. Вверх, к воздуху. Скорее! Волосы, водоросли тянули меня ко дну — не выбраться.

Вдруг меня ухватили за шиворот и потащили. Пара секунд — и я уже глотал воздух, вперемешку с водой. Давился резкой болью где-то в носу и в горле, а Итан кричал мне:

— Справишься?

Мы выплыли на берег. Я закашлялся, выплёвывая воду и речную грязь: слава Свету, не ту мерзостную дрянь, которая булькала вокруг хозяйки, а просто мутную невкусную воду. С гибелью мёртвой хозяйки река скоро станет обычной.

Я перевёл дыхание, обтёр нож о край рубахи и сунул в поясные ножны. С трудом поднялся и подошёл к спутникам. Девчонки смотрели на меня с ужасом, спрятавшись за спину Чокчока. Ещё бы: грязный, жуткий, опутанный водорослями и ужасно вонючий. Наверное, я походил на монстра не меньше, чем речная хозяйка.

Хотел было улыбнуться малышкам, но вдруг заметил на груди Чокчока то, чего там быть не должно было.

— Зачем амулет отдал? — прохрипел я.

— Чтоб их не съели, пока мы... купаемся, — Итан попытался пошутить, даже скривил губы в подобии улыбки, но его глаза оставались пустыми.

Я глянул на свой амулет: треть защитных знаков уже погасла. На амулете Итана защитных знаков осталось только половина. Я провёл по нему рукой: пусть пока отдохнёт.

— На весь путь амулетов не хватит. Пока идём, как есть. Мимо города пойдём с магической защитой. В лесу — посмотрим. И забери амулет, Итан.

— А мы как же? — нахмурился Чокчок.

— Пусть носит, — пожал плечами брат.

Я мысленно досчитал от одного до десяти. А потом от десяти до одного. Помогло.

— Возьми мой.

Итан покачал головой:

— Тебе надо драться с тварями. И на разведку ходить. Тебе нужнее.

— Тогда будь рядом. Или с ними, или со мной.

Брат кивнул, но, казалось, ему всё равно. Чокчок взялся объяснять девчонкам, чтобы они ни на шаг от него.

И мы пошли.

Через пару часов девочки устали и проголодались. Итан отдал им лепёшку из своего мешка, а больше еды у нас не было.

— Может, в городе кто уцелел... — вздохнул Чокчок, стараясь не глядеть на девчонок. — Вдруг еды дадут?

Джун замерла и протянула ему последний кусочек лепёшки.

Чокчок сглотнул, но отказался:

— Ешь, малая. Ешь. Я в городе поем.

Итан посмотрел на меня и покачал головой. Наверняка в городе творился такой же кошмар, как и в нашей деревушке. Для нас было бы хорошо, если б твари уже закончили пожирать живых и мёртвых и разбрелись по своим норам. Если так, то в городе пусто. Тогда можно будет пополнить запасы.

— Схожу, осмотрюсь, — сказал я. — Будьте рядом. Не расходитесь.

Надо узнать, насколько опасно приближаться к городу. Может, несмотря на голод, стоит обойти его лесом по большой дуге.

Вынул из мешка нож Старшего и приторочил к поясу — лишним не будет. Отец учил нас драться и с двух рук.

Кивнул брату и направился в лес. Так быстрее получится, чем по дороге.

Прошёл с полкилометра. Хорошо, что в пути можно сосредоточиться на том, что вокруг. Слушать, смотреть, осторожно красться. Не думать о будущем и не заглядывать внутрь себя, где, затаившись, ждут своего часа мысли о родителях, о Джефе, о Старшем. О том, что я ничего не смог сделать, чтобы их спасти.

Города ещё не было видно, а запах крови, тлена и боли уже разлился в воздухе, забиваясь в нос и горло, пропитывая одежду, волосы и кожу. Я почти с удовольствием вдохнул этот смрад, позволявший собраться и жить здесь и сейчас.

Не стал запускать защиту амулета, чтоб не привлекать внимание монстров. Они меня не слышали, а я их вполне. Клёкот, шорох, визгливые нечеловеческие выкрики, рычание, рокот. Далеко. Видимо, в самом городе. И, судя по звукам, тварей там гораздо больше, чем в нашей деревне. Нет, город надо обходить.

Я уже повернулся, чтобы уйти, как позади меня послышалось негромкое урчание. Нож оказался в ладони, едва я уловил странные звуки. Медленно повернулся. Уродливое нечто с громадной слюнявой пастью принюхивалось ко мне, тяжело двигая безглазой башкой. Между нами метров пять.

Я вытянул второй нож, но тварь клацнула челюстями и побрела обратно в город, удивительно аккуратно для такой туши двигаясь меж деревьев.

Не успел я перевести дух, как с ближайшего дерева на меня рухнуло что-то крылатое и когтистое. Я еле уберёг лицо, но острые когти полоснули по предплечью правой руки. Левой я всадил нож в тощее тельце. Тварь вздрогнула и обмякла, но сверху уже пикировала следующая. А сбоку ещё две. Огромные жёлтые глаза и бесшумный полёт делал их похожими на сов. Но совы не бывают такими жуткими.

Бросил нож раненной рукой и схватился за амулет, включая защиту. Всё равно меня уже видят, слышат, а главное — чуют мою кровь все, кто хочет.

Первая тварь ударилась о защиту и схлопотала ножом в брюхо. Вторая разделила её участь. Третья оказалась умнее: отлетела в сторону и зависла в воздухе безмолвной тенью, буравя меня глазищами.

Я поднял брошенный нож и отбежал в сторону — "сова" не стала лететь за мной, знай только зыркала мне вслед. Эта схватка наверняка привлекла внимание других тварей. Значит, идти сюда с людьми никак нельзя. Словно подтверждая мои мысли, вдалеке, со стороны города, послышались визгливые крики и жуткий рёв, перемежаемый надсадным рычанием.

Итан, Чокчок и девочки стояли там же, где я их оставил. Я помотал головой в ответ на безмолвные вопросы своих спутников.

— Придётся обходить лесом.

Брат с тревогой глянул на мою окровавленную руку. Рана неглубокая: повязка из чистой ткани — и всё будет в порядке. Главное, чтобы запах крови не привлёк тварей, остальное ерунда.

Далеко в чащу забредать не стали: отошли от дороги на пару километров. Должно хватить.